Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Лунц Л.А.
Деньги и денежные обязательства в гражданском праве

§ 11. Действие юридических принципов, определяющих содержание денежного обязательства

Действие рассмотренного нами номиналистического принципа заключается в том, что содержание обязательства, сумма которого исчислена в денежной единице, лежащей в основании денежной системы данной страны, подчинено всем возможным в будущем изменениям в этой единице, так что номинальная сумма остается неизменной, невзирая на эти изменения.

В современном праве считается, что принцип номинализма денежного обязательства носит не императивный, а диспозитивный характер. В ряде судебных решений XIX в. принцип номинализма выводится как презумпция воли сторон[270].

В юридической литературе еще и поныне подчеркивается диспозитивный характер номинализма: так, Mann[271] отмечает, что "номинализм находит свое оправдание в намерении сторон, поскольку последнее принимается во внимание правом".

Диспозитивный характер номиналистического принципа видят в том, что стороны вольны в качестве единицы исчисления долга избрать не денежную единицу данной страны, а определенное весовое количество золота или иностранную валюту - поскольку на то нет особого запрета в действующем праве. Запрещение подобных "гарантийных валютных оговорок" ныне не считается выводом из принципа номинализма как такового.

Но надо иметь в виду, что допустимость "гарантийных валютных оговорок" и диспозитивный характер правила о номинальном характере денежных обязательств были одним из проявлений "договорной свободы" эпохи промышленного капитализма и довоенного империализма.

Во Франции, например, в течение многих веков короли стремились к тому, чтобы не допустить заключения сделок в реальной золотой, серебряной или медной монете определенного веса и пробы. Ливр и его подразделения "sous" и "denier" уже с XII в. были только "счетными деньгами" (moneta imaginaria): действительные деньги (реальные монеты) были вычеканены по иному масштабу[272].

Ряд эдиктов (в частности, эдикт 1602 г.) был направлен на то, чтобы принудить к заключению сделок только в ливрах[273]. Эта практика получила "теоретическое обоснование" в литературе в качестве прямого вывода из рассмотренной нами выше доктрины valor impositus. Pothier[274], изложив эту доктрину, ставит вопрос: можно ли считать предметом займа "не определенную сумму денег, а определенное количество монет в шесть ливров каждая с тем, чтобы должник вернул то же количество монет того же веса и пробы"? Pothier подчеркивает "большую трудность допустить такое соглашение, ибо (говорит он) государь распределяет свои монеты между подданными для того, чтобы они могли служить знаком ценности всех вещей и отсюда следует, что монеты принадлежат подданным лишь в этом своем качестве и, следовательно, могут быть предметом гражданских сделок, таких, как заем, лишь в этом качестве. Нельзя поэтому дать в заем монету как таковую, но лишь как знак той суммы, которую она обозначает по усмотрению государя; поэтому нельзя обязать заемщика вернуть что-либо иное, как эту сумму, и всякое соглашение, противное этому, должно быть отвергнуто как противоречащее публичному порядку и тому назначению, которое государь дал монете".

К концу XVIII в. доктрина valor impositus и выводы из нее, формулированные у Pothier, отпали. "Гарантийные валютные оговорки" стали допускаться и получили в некоторых странах весьма широкое распространение, а принцип номинализма, как уже отмечено, стал принципом диспозитивным.

Но после 1914 г. - с умалением начала договорной свободы - некоторые из гарантийных оговорок были во многих странах объявлены недействительными, аннулированными и запрещенными на будущее время, а после 1931 г. разного рода валютные ограничения привели к тому, что золотая оговорка в большинстве стран вовсе отпала, а исчисление долговых сумм в иностранной валюте подверглось сильным ограничениям.

Процесс этот будет мною подробно освещен в главе III.

Здесь же отмечу, что в условиях подобных ограничений принцип номинализма вновь приобретает в странах капитализма тот принудительный характер, который был ему присущ до XIX в.

Можно, конечно, утверждать, что принцип номинализма и по настоящее время сохранил диспозитивный характер, что недействительность гарантийных оговорок вытекает не из этого принципа, а из специальных запрещений, выраженных в законах или судебных прецедентах.

Однако если рассматривать действующее право о денежных обязательствах как единое целое, то надо прийти к заключению, что номинализм во внутреннем праве капиталистических стран вновь приобретает принудительный характер; диспозитивный характер номиналистического принципа сохранился лишь там, где он не получил отражения в практике, т. е. лишь в тех странах, где гарантийные валютные оговорки не получили сколько-нибудь широкого распространения[275].

Проводя в жизнь принцип номинализма в качестве общего начала денежной политики, суды капиталистических стран по некоторым видам обязательств отступают от этого принципа или ограничивают его действие.

Сюда относятся обязательства, имеющие своим предметом предоставление кредитору определенной "покупательной силы" для достижения определенной цели, а также обязательства по выплате содержания.

Далее: номиналистический принцип может иметь лишь ограниченное действие по отношению к обязательствам, направленным на уплату денег в порядке возмещения убытков, возникших вследствие правонарушений или неисполнения либо ненадлежащего исполнения неденежных обязательств.

Затем: учет изменения покупательной силы денег по некоторым правовым системам допускается в порядке возмещения убытков, возникших в результате просрочки платежа по обыкновенным денеж-ным обязательствам.

Наконец: влияние изменений покупательной силы денег иногда принимается во внимание по двухсторонним договорам, по которым ни одна из сторон еще не приступила к исполнению (clausula rebus sic stantibus).

Рассмотрим указанные категории случаев, когда номиналистический принцип не получает действия или ограничивается в своем действии. Начнем с вопроса о том, какое вообще значение имеет номиналистический принцип при денежном возмещении убытков.

Примечания:

[270] См. выше, стр. 168 и 181 решения Верховного суда США по делам Searight v. Calbraith, 1796 г.; Knox v. Lees, Barker v. Davis, 1870 г.

[271] Стр. 63 – 64.

[272] Ср.: Маркс, стр. 60.

[273] Hubrecht, стр. 54, 61.

[274] Op. cit., стр. 55.

[275] См. об этом в главе III.