Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Лунц Л.А.
Деньги и денежные обязательства в гражданском праве

§ 10. "Старые" обязательства и "новая" денежная единица

От случаев изменений в данной денежной единице следует отличать случаи замены одной денежной единицы другой. Если в период времени между возникновением данного обязательства, выраженного в иностранной валюте, и его исполнением, государство, к которому относится данная валюта, введет у себя новую денежную единицу и установит между этими двумя единицами "обратную связь", то имеет ли такое отношение экстерриториальное действие? На этот вопрос практика отвечает утвердительно.

В настоящее время вопрос об экстерриториальном эффекте "обратной связи" не вызывает сомнений в практике.

Однако вопрос этот еще в последней четверти XIX в. считался в литературе спорным и вызвал большие разногласия в связи с рядом решений Reichsoberhandelsgericht'a и Reichsgericht'a в период 1878 - 1887 гг. по делам об оплате облигаций австрийских железнодорожных обществ[268].

До германской денежной реформы 1871 - 1873 гг. ряд австрийских железнодорожных обществ выпустил на германском фондовом рынке облигации, на которых значилось "200 гульденов австрийской серебряной валюты равных 1331/2 талерам талеровой валюты" (талеры были серебряными монетами, имевшими тогда хождение в Германии). Облигации были подчинены австрийскому праву.

После перехода Германии к золотому обращению и демонетизации там серебра цена на серебро повсеместно упала, что вызвало также снижение курса австрийской серебряной валюты. Австрийские железнодорожные общества отказались платить германским держателям в новой германской валюте - в марках - по установленному в германском законе отношению 1 талер = 3 маркам, ссылаясь: 1) на то, что облигации выражены в австрийской валюте, указание же в них паритета на германскую валюту имеет значение лишь "справки" (включено informationis causa), но не обязательства платить определенную сумму германской валюты; 2) на то, что для австрийских железнодорожных обществ во всяком случае необязательно то счетное отношение старых серебряных талеров и новых золотых марок (3 марки = 1 талеру), которое было установлено по германскому закону 1873 г. при переходе Германии от серебряного обращения к золотому.

Суды признали, что облигации предоставляют держателю право выбора (опцион) между определенной суммой гульденов и определенной суммой талеров и что, следовательно, германские держатели имеют право требовать платежа из расчета той суммы талеров, которая обозначена в облигации. Далее суды признали, что хотя облигации подчинены австрийскому праву, но при перечислении талеров на марки соотношение 3 талера = 1 марке, установленное по германскому закону, является обязательным для должников.

Из британских решений можно привести дело Franklin v. Westminster Bank, 1931 г.[269], где обсуждался вопрос о чеке, выданном в Германии в период инфляции в сумме 9 миллионов марок. Суд признал, что в 1926 г. сумма чека выразилась в 9/1000 рейхсмарки, и сослался на "обратную связь" марки и рейхсмарки, установленную германским законом 1924 г.

В подобных случаях также нельзя видеть применения валютной привязки, как это хочет доказать Nussbaum (ibid.); здесь нет вообще коллизии законов и коллизионной проблемы: указания на соотношение между талером и маркой, маркой и рейхсмаркой можно было искать лишь в германском законе, так же как только в этом законе можно было бы искать официального указания на соотношение старых германских мер веса и длины и новых мер метрической системы.

Nussbaum сам указывает на то, что при отсутствии официально установленной обратной связи применяется перечисление по фактическому курсу денег, выраженных в старой и новой денежных единицах на момент введения новой единицы[269].

Отсюда ясно, что вопрос о применении обратной связи, закрепленной в иностранном законе, не есть коллизионная проблема.

Возражения австрийских железных дорог по искам облигационеров и доводы истца в деле Franklin v. Westminster Bank вовсе не заключались в противопоставлении германскому закону об "обратной связи" каких-либо иных законов, в которых бы на других основаниях была установлена такая обратная связь. Такого противопоставления не могло быть.

Возражения эти по существу сводились не к оспариванию применения обратной связи, а к оспариванию применения номиналистического принципа.

Австрийские железные дороги пытались извлечь для себя выгоду из обесценения серебра после германской денежной реформы 1871 - 1873 гг. и в этих целях выдвинули теорию, согласно которой содержанием обязательства уплатить определенную сумму талеров является определенное количество серебра в виде монет. Bekker в названной своей брошюре развил из этого свою общую теорию о содержании денежного обязательства в духе учений "металлистов". Он утверждал, что если сделка была заключена в то время, когда денежная система была основана на серебре, то после перехода к золотому обращению (ввиду исчезновения серебряных монет), строго говоря, наступает невозможность исполнения. Однако Bekker признал здесь своеобразную конверсию: предметом долга взамен серебряных монет становится ценность этих монет, выраженная в золоте.

Но теория Bekker'a ввиду полного ее несоответствия современным концепциям о денежном обязательстве имела лишь переходящий интерес и не оказала какого-либо влияния на практику.

Примечания:

[268] См.: Hartmann. Internationale Geldschulden, 1883; Bekker. Couponprozesse der oesterreichischen Eisenbahngesellschaften, 1881.

[269] Nussbaum. Deutsches internationales Privatrecht, стр. 254.