Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Лунц Л.А.
Деньги и денежные обязательства в гражданском праве

§ 9. Вопрос о "валютном статуте"

Рассмотренная нами практика по вопросу об обязательствах в иностранной валюте была использована Nussbaum'ом для построения теории о "валютном статуте" или "валютной привязке": "Тот, кто заключает договор в определенной валюте, тем самым в вопросах валюты подчиняется правопорядку валютного статута". Währungsstatut в этих вопросах идет впереди Vertragsstatut[265].

Концепция валютной привязки является прямым выводом из учения номиналистов об идеальном характере денежной единицы, лишенной якобы металлического и ценностного субстрата и могущей получить определение лишь путем закрепления ее обратной связи с предшествовавшей ей денежной единицей. Если к этому прибавить доктрину Кнаппа о том, что эта обратная связь определяется, будто бы, только законом, то отсюда ясен вывод номиналистов, что содержание денежного обязательства, сумма которого исчислена в иностранной денежной единице, определяется законом того государства, к которому относится эта денежная единица. Но если, как показано выше, учение о номинальном характере денежной единицы является ложным, то отпадает предпосылка для теории валютной привязки. Хотя отношение денежной единицы к золоту для каждого данного государства определяется его законом и хотя при смене денежных единиц обратная связь также закрепляется законом, но эти законы сами по себе (как мы видели) не отвечают на вопрос о том, каково влияние на денежное обязательство изменений в денежной единице. Из того, что обязательство выражено в иностранной валюте, вовсе не вытекает, что вопрос о влиянии факта обесценения этой валюты на денежные обязательства должен быть решен по закону государства, к которому относится данная валюта, если содержание обязательства не подчинено правопорядку этого последнего государства.

Учение о валютном статуте отвергается Schnitzer'ом[266], который считает, что в "международном" торговом праве вообще нет места для этого статута. Употребление иностранной денежной единицы как валюты долга имеет такое же значение, как употребление иностранной меры веса для определения количества товара.

Другими словами: исчисление суммы обязательства в иностранной валюте само по себе с точки зрения права не рассматривается как иностранный элемент в составе данного правоотношения. А из этого ясно, что вопрос о влиянии на эти обязательства факта обесценения данной иностранной валюты нет оснований решать по иному закону, нежели lex causae.

Но имеет ли весь этот вопрос практическое значение? Mann[267] полагает, что так как все законодательства стоят на точке зрения номинализма, то нет почвы для коллизии и для постановки коллизионной проблемы (lеx monetae или lex causae). Однако, как мы увидим ниже, вопрос о том, существует ли или нет "валютный статут", приобрел существенное значение в связи с ревалоризационной практикой в Германии, Польше и некоторых других странах.

Применение номиналистического принципа к обязательствам в иностранной валюте было перенесением на эти обязательства тех начал, которые выработались в практике по отношению к обязательствам в собственной валюте. Старая доктрина, которая из королевской монетной регалии выводила право государя "определять цену монеты", ограничивала это право территориальными рамками или по признаку подданства. Отсюда приведенное выше заключение судьи Holt'a (1688 г.), что снижение металлического содержания португальской монеты не может влиять на права англичанина, являющегося кредитором по векселю в португальской валюте[268].

Ныне, однако, это ограничение номиналистического принципа, вытекающее из доктрины valor impositus, отпало вместе с этой последней доктриной.

Можно даже сказать, что принцип номинализма применяется в настоящее время к обязательствам в иностранной валюте (связанным, большей частью, с международной торговлей) с бóльшим ригоризмом, нежели к обязательствам в собственной валюте: попытка немцев (1932 - 1934 гг.) распространить свою ревалоризацию на такого рода обязательства рассматривалась как нарушение прочности договорных отношений, как стремление подчинить права иностранцев произволу германских судей и вызвала энергичные протесты за пределами Германии (см. ниже, стр. 213).

Примечания:

[265] Nussbaum. Deutsches internat. Privatrecht, стр. 252; его же. Money, стр. 414. Ср.: Martin Wolf. Private Internat. Law, Oxford, 1945, § 449 – 450.

[266] Стр. 293 – 294, 310.

[267] Стр. 192 – 193, прим. 3.

[268] См.: Hartmann. Internationale Geldschulden, 1883; Bekker. Couponprozesse der oesterreichischen Eisenbahngesellschaften, 1881.