Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Лунц Л.А.
Деньги и денежные обязательства в гражданском праве

§ 12. Определение суммы денежного возмещения убытков (в связи с вопросом о влиянии на денежное обязательство изменений в покупательной силе денег)

По всем капиталистическим правовым системам деньги служат средством возмещения убытков, что вытекает из их функций всеобщего эквивалента и средства обращения.

Различия в правовых системах по этому вопросу заключаются в том взаимоотношении, которое установлено между обязанностью уплатить денежное возмещение убытков и обязанностью должника исполнить в натуре.

По Г.Г.У. должник, не исполнивший своего обязательства, должен в первую очередь восстановить то положение, которое существовало бы, если бы не было обстоятельства, в силу которого возникла обязанность возместить ущерб (§ 249, предл. 1). Другими словами, должник в первую очередь может быть принужден к реальному исполнению, лишь если такое исполнение стало невозможным в силу обстоятельств, за которые отвечает должник (а также в случае некоторых других оснований, указанных Г.Г.У.[276]), кредитор имеет право требовать взамен исполнения в натуре денежного возмещения убытков.

По Ф.Г.К.[277] право кредитора на возмещение убытков возникает в момент, когда должник допустил просрочку выполнения своего договорного обязательства или в момент совершения правонарушения. В тот же момент для кредитора возникает право использования мер, направленных на реальное исполнение, в частности, путем системы astreintes, т. е. посредством назначения судом сроков для исполнения в натуре с тем, что если исполнения в срок не последует, то должник платит кредитору штраф за каждый период (день или неделю и т. д.) просрочки.

Вопрос о том, какое средство удовлетворения будет в конкретном случае предоставлено кредитору, зависит от суда.

В англо-американском праве принуждение должника к реальному исполнению (specific performance) допускается в виде особой льготы для кредитора[278]. По общему же правилу всякое правонарушение (tort) и нарушение договора (breach of contract) влекут за собой обязанность должника к денежному возмещению убытков.

Обобщая сказанное, можно заключить, что по континентальному праву одной из гражданско-правовых санкций и по англо-американскому праву основной санкцией является денежное возмещение убытков.

При определении суммы такого возмещения все правовые системы исходят из следующего: в порядке возмещения убытков кредитор имеет право получить сумму денег, которая поставила бы его в такое имущественное положение, в котором он находился бы, если бы данное правонарушение не было совершено или если бы обязательство из договора, о котором идет речь, было бы надлежащим образом и в срок исполнено (принцип полного возмещения)[279].

Обязательство возместить убытки есть денежное обязательство, сумма которого остается неопределенной (но определимой) до тех пор, пока суд не установит эту сумму в соответствующем решении: в установленной судом сумме возмещения покупательная сила денег получит свое отражение, ибо сумма возмещения должна быть эквивалентом определенных имущественных ценностей. Но с того момента, как состоялось судебное решение, фиксирующее сумму убытков, налицо денежное обязательство, выраженное в определенной сумме денежных единиц, к которому на общих основаниях применяется принцип номинализма.

Для того, чтобы по возможности сочетать этот последний принцип с принципом полного возмещения убытков, необходимо приурочить исчисление этого возмещения к надлежащему моменту.

Континентальные правовые системы сумели в этом вопросе найти более последовательное разрешение вопроса, нежели англо-американская судебная практика. В германском праве[280] исчисление убытков производится с учетом всех обстоятельств дела по рыночной цене товаров или услуг на момент вынесения судебного решения; но если в какой-либо момент за период времени от возникновения требования и до вынесения решения стоимость соответственных товаров, услуг и т. д. была более высокой, то кредитор может требовать, чтобы исчисление убытков было приурочено к этому моменту, если только он докажет, что при своевременном и надлежащем исполнении он мог бы извлечь выгоды из этой более высокой цены. Французская практика приурочивает исчисление убытков к моменту вынесения решения[281].

В "общем праве" действует процессуальное правило, согласно которому убытки исчисляются на момент нарушения договора (breach day rule) или на момент совершения правонарушения (wrong day rule). Этот принцип выражен, в частности, применительно к договору купли-продажи в британском законе 1893 г. о продаже товаров (ст. 51, п. 3) и в американском Единообразном законе о продаже 1926 г. (ст. 64, п. 3); ст. 51 п. 3 названного британского закона, как и весь этот закон, является кодификацией того, что было выработано ранее в судебной практике[282].

Тот же принцип применяется в отношении определения убытков из правонарушения (tort). В британском деле The Volturno, 1921 г.[283] суд отмечает, что в случае присвоения коров истец имел бы право на "убытки" (damages) по стоимости коров на момент присвоения и не мог бы претендовать, чтобы было учтено повышение стоимости коров на рынке с момента присвоения по момент вынесения решения.

Строго формальное применение этого принципа в английском праве не дает возможности, следовательно, учитывать изменения в ценах товаров или изменения в покупательной силе денег после нарушения договора или после совершения правонарушения. Иногда такой метод приводит к несправедливой выгоде для потерпевшего, так что он извлекает выгоду из факта правонарушения[284]. Но чаще всего принцип этот находится в противоречии с принципом полного возмещения убытков и приводит к расширению номиналистического начала, так как все изменения фунта стерлингов после момента нарушения договора и после момента правонарушения при этом вовсе не учитываются.

Американская практика, более доступная влияниям континентального права, допускает существенные отступления от обсуждаемого начала "общего права"[285]. В эпоху бумажно-денежной инфляции, созданной условиями гражданской войны 1861 - 1865 гг., американские суды после некоторых колебаний склонились к тому, что при исчислении убытков на момент нарушения договора следует вместе с тем вносить поправки на обесценение доллара после этого момента и что суды не должны закрывать глаза на факт такого обесценения денег. "Почему суд должен быть единственным местом, где люди должны притворяться, что не знают того, что известно всем?" - замечает по этому поводу судья штата Нью-Йорк в деле Simpkins v. Low, 1873 г. По договорам купли-продажи суды отдельных штатов неоднократно отступали от принципа исчисления убытков по ценам на момент нарушения договора и исчисляли иногда убытки на базе "высшей цены товара между этим моментом и моментом окончания судебного разбирательства"[286].

В некоторых случаях американские суды, исходя из цен на момент причинения убытков, затем вносили в это исчисление поправки на последующее изменение покупательной силы денег. Например, в деле Hurst v. Chicago B.Q.R.Co, 1920 г. Верховный суд штата Миссури заметил, что в исчисление суммы компенсации за увечье (потерю ноги) следует внести поправку на снижение покупательной силы доллара с момента правонарушения. Суд указывает на необходимость такой поправки ввиду "радикальных, существенных и, по-видимому, длительных изменений в социальных и экономических условиях" (имеется в виду изменение в уровне цен после первой мировой войны). Вместе с тем суд подчеркивает, что "обычные изменения" в покупательной силе денег не должны учитываться[287].

Однако и радикальные изменения при определении компенсации за увечье далеко не всегда учитывались: в деле Palmer v. Security Trust Co, 1928 г. суд штата Мичиган отказался внести поправку в сумму компенсации за утрату трудоспособности вследствие увечья, причиненного автобусом. Истец требовал удвоения суммы компенсации в соответствии с ростом индекса цен, но ему было отказано. Nussbaum[288], комментируя это решение, подчеркивает правильность конечного вывода, ибо, де, ничем не доказано, что заработная плата истца возросла бы в соответствии с обесценением доллара. Такое обоснование является откровенным признанием того, кто в капиталистических условиях в конечном счете несет бремя номиналистической политики, бремя "эмиссионного налога": принцип номинализма становится средством снижения реальной заработной платы.

Решение это вместе с тем объясняет, почему суды мало склонны отступать от обсуждаемого принципа (wrong daу rule) по искам из правонарушений.

В настоящее время, как известно, огромная масса дел по взысканию убытков из правонарушений относится к случаям ущерба, причиненного предприятиями, эксплуатирующими железные дороги, источники электроэнергии и т. п., - словом, предприятиями, которые (если пользоваться терминологией нашего закона) эксплуатируют источники "повышенной опасности".

Примечания:

[276] § 249, предл. 2, 250, 251.

[277] Ст. 1142 – 1147, 1382.

[278] Дженкс, § 285, 298 сл., 819; ср.: Restatement of the Law of Contracts, § 326 сл.

[279] Ср.: Planiol. Traité élémentaire de droit civil, II, § 221 сл., 895, 896; Oertmann. Kommentar z. BGB, § 249 – 252; Дженкс, § 285, 820; Restatement of the Law Contracts, loc. cit.

[280] Enneccerus, § 237, III.

[281] Planiol-Ripert. № 682; Recueil de jurisprudence, Sirey, 1928, 1 – 239. Ср.: H. Ma­zeaud et L. Mazeaud. Traité théorique et pratique de la résponsabilité civile, 1934, т. III, n. 2420.L.

[282] См. дело Rice v. Baxendale, 1861 г., приведенное у Манна, стр. 85.

[283] Манн, стр. 86.

[284] См. ниже, стр. 302 о деле Banco de Portugal, 1932 г.

[285] Манн, стр. 83 – 85; Nussbaum. Moneу, стр. 255 – 257.

[286] См. судебную практику: Bouvier, т. II, стр. 2178, verbo: «measure of damages».

[287] Манн, стр. 85.

[288] Money, стр. 257.