Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Нерсесов Н.О.
Избранные труды по представительству и ценным бумагам в гражданском праве

Глава IV. Циркуляция бумаг на предъявителя в гражданском обороте. Осуществление и прекращение прав по ним.

Право по безыменным бумагам возникает с приобретением права на документ. Одно без другого немыслимо. Но под правом на бумагу не следует разуметь исключительное право собственности, как думают некоторые юристы[596]. Первый кредитор становится таковым в действительности с получением права собственности на бумагу; но последующие приобретатели становятся уполномоченными на основании добросовестного владения. Это последнее исключает собственность, следовательно кто приобретает бумагу bona fides и не от собственника, становится тем не менее бесповоротным распорядителем документа, и все существовавшие до него вещные права, неизвестные добросовестному приобретателю, прекращаются или, вернее, не имеют юридической силы для него. Спрашивается, в чем заключается юридическое основание при переходах бумаг на предъявителя из рук в руки? Трудность вопроса заключается в том, что право требования последующего приобретателя обсуживается по бумаге, а не на основании права предшественника. Другими словами, трудность заключается в коллизии норм обязательственного и вещного права. Бумаги на предъявителя, будучи по своему происхождению обязательствами, в дальнейшей циркуляции напоминают вещи; их передача является не cessio, а sucсessio. В германской литературе существуют различные по данному вопросу мнения; мы остановимся только на некоторых наиболее распространенных.

1) Теория персонификации. Сторонники этой теории Volkmar и Löwy[597] говорят, что сама бумага есть кредитор; сюда же можно причислить Bekker'a[598], который считает ценную бумагу юридическим лицом, а владельца только представителем. При такой постановке вопроса понятно, что не может быть речи о преемстве права по ценой бумаге. На предыдущих страницах (гл. I, ч. II) мы заметили, что эта теория производит переворот в основных понятиях права, превращая объект права в субъект.

1) Теория цессии и, в частности, делегации[599] несостоятельна потому что общие начала договора, которого придерживаются сторонники этой теории, неприменимы к бумагам на предъявителя, как об этом было не раз замечено на предыдущих страницах.

3) Теория собственности, во главе которой можно поставить Brunner'a, Goldschmidt'a и отчасти Carlin'a, считает для приобретения права требования необходимым приобретение права собственности на бумагу. Следовательно при передаче ценных бумаг имеется передача права собственности на них результатом чего, по логической необходимости, является и уступка права требования. Мы соглашаемся с основной мыслью, что в подобных передачах речь идет не об уступке требования, а о передаче самого документа. Но, как замечено было прежде (гл. I, ч. II), вместо собственности следует поставить добросовестное владение. Владение же документом незаконными способами, или detentio alieni nomine, не устанавливает никакого права на документ. Объективное право не может дать юридическую охрану незаконному владению[600]; что же касается до detentio alieni nomine, то, по самому существу, оно исключает самостоятельное право на документ, который считается принадлежащим законному владельцу.

Если приобретение права ценой бумаги совершается посредством традиции документа, то отношения между традентом и акципиентом[601] должны быть обсуживаемы по началам вещного права. Так, традент отвечает за скрытые пороки документа; например, если передается ценная бумага подложная или вышедшая в тираж, то приобретателю дается иск против отчуждателя об убытках (a0. quanti minoris, или a0. redhibitoria).

Ценные бумаги на предъявителя могут быть предметом различных гражданских сделок, на основании которых переносится или право окончательного распоряжения бумагой на другое лицо, или же только право временного владения и пользования.

1) Право собственности на ценные бумаги переходит посредством продажи, дара и наследования. Остановимся несколько подробнее на купле-продаже как на более часто встречающейся сделке.

Право бесповоротного распоряжения ценной бумагой, как было не раз нами указано, зависит от добросовестного владения, которое исключает право собственности. Следовательно кто приобретет bona fides ценную бумагу cum animo domini, тот гарантирован против всяких притязаний как со стороны третьих лиц, так и со стороны собственника, если окажется, что получил бумагу от лица, не имевшего права собственности на нее. Такое реальное право приобретается лишь после традиции ценных бумаг. Если договорное соглашение не сопровождалось одновременно вручением ценой бумаги, то покупщик не становится еще собственником ее. Следовательно, если впоследствии другое лицо купит или иным способом приобретет ценную бумагу, то ipso facto он становится собственником ее, а первому покупщику остается искать свои убытки от продавца по actio in personam. Это положение должно быть признано и у нас. Гражданские законы наши считают куплю-продажу (causa) способом приобретения права собствености без всякого отношения к тому, передана ли при этом вещь покупщику или нет. Но судебная практика установила, что когда продаваемое имущество определяется родом, количеством и качеством, тогда право собственности на него переходит от продавца к покупщику с передачей имущества, т. е. с вручением покупщику самого предмета[602]. Ценные бумаги на предъявителя подходят под эту категорию генерических вещей[603]. Отношения покупщика и продавца ценной бумаги обсуживаются по договору купли-продажи движимых вещей. Продавец отвечает за скрытые пороки; договор может быть признан недействительным на основании error in rem. Продавец, по общему правилу, несет ответственность, если впоследствии будет возбужден сторонними лицами спор о праве на проданное имущество, но эта ответственность при продаже бумаг на предъявителя практически не достигает цели, потому что после продажи не остается материальных следов личности продавца.

Кто несет ответственность за погибель или потерю ценной бумаги при договоре купли-продажи? По данному вопросу следует руководствоваться началами римского права[604], принятыми и во многих современных законодательствах. Сущность этих правил заключается в следующем: если договор купли-продажи совершен (perfectum), т. е. индивидуализированы предмет и цена, то опасность несет покупщик, хотя бы традиция еще не произошла; когда же в договоре не определены пока с точностью предмет и цена, то ответственность за опасность несет продавец. При купле-продаже генерических вещей договор считается окончательно совершенным лишь с традицией проданных вещей. Применяя эти общие правила к продаже ценных бумаг, следует ответственность возложить на покупщика, если продажная цена и номера бумаг обозначены (например, послан счет на проданные бумаги с обозначением номеров, а самые бумаги, отправленные по почте, утеряны); в противном случае ответственным остается продавец, и только с момента передачи договор делается совершенным[605].

С передачей ценной бумаги покупателю переходят к нему и все принадлежности, по общему юридическому положению, что "res accessoria sequitur suam principalem". Если ценная бумага обеспечена поручительством, закладом и т. п., то все эти придаточные правоотношения переходят к новому приобретателю, точно также переходят к нему и текущие проценты по документу. Что же касается до процентов срочных, то они в качестве fructus (civiles) separati принадлежат продавцу. Поэтому при продаже процентных бумаг к покупной цене прибавляются и проценты, истекшие уже к моменту продажи[606].

Большинство биржевых сделок с ценными бумагами в своем основании суть договоры купли-продажи, хотя они выражаются и другими терминами. Мы остановимся только на одном виде биржевых сделок ввиду спора о юридической природе его, а именно, на репорте (le report, das Report). Сущность его заключается в том, что собственник ценных бумаг отчуждает их другому с тем, однако, чтобы последний к определенному будущему времени обратно продал однородные ценные бумаги по заранее условленной цене. Некоторые писатели[607] думают, что репорт есть договор займа под заклад ценных бумаг. Владелец этих последних, нуждаясь в данное время в свободных денежных средствах и не желая расставаться с своими бумагами, будущности которых он особенно доверяет, находит исход в продаже этих бумаг на наличные деньги с правом выкупа. Понятно, что цена их при обратной продаже бывает выше, чем цена при настоящей. Эта разница в ценах есть как бы процент, который капиталист получает за временное помещение своих капиталов в чужих бумагах.

Каковы бы ни были внутренние мотивы и соображения при совершении репортной сделки, эта последняя по своей юридической конструкции походит на договор купли-продажи, а не займ под заклад. Ценные бумаги, подлежащие обратной продаже, не суть те самые, которые были куплены, а лишь однородные, следовательно первый продавец приобретает собственность на них не с момента первого договора купли-продажи, а лишь со времени индивидуализации предмета договора впоследствии. По совершении репорта собственность на ценные бумаги переходит на репортера; у продавца остается лишь право требования. Следовательно репорт отличается от заклада тем, что предмет его есть вещь заменяемая, потребляемая, а предметом заклада является вещь, индивидуально-определенная; закладодержатель считается временным, зависимым владельцем, а репортер - собственником ценных бумаг. Все премии и выигрыши, павшие на последние, переходят в безвозвратное пользование и распоряжение репортера. репорт нельзя назвать и выкупом. При выкупе обозначается заранее предмет сделки, срок же определяется законом или договором, а в репорте вещь не определена in specie, срок же обозначается заранее при заключении сделки. репорт есть скорее одновременная двойная продажа: одна немедленная и на наличные, другая на срок и в кредит; первая продажа есть юридическое основание второй[608].

Мы остановились несколько подробнее на договоре купли-продажи ценных бумаг на предъявителя, потому что он является наиболее употребительной формой сделок с ценными бумагами.

2) Бумаги на предъявителя могут быть предметом узуфрукта[609]. Некоторые думают, что в данном случае мы имеем дело с quasi-usufructus, т. е. что лицо, кому дается ценная бумага в пользование, становится собственником ее и обязывается к возвращению не той же бумаги, но однородной. Однако для собственника не всегда бывает безразлично, получить ли свою ценную бумагу или другую, например, когда с бумагой связана надежда на выигрыш, премию и т. п. Поэтому следует признать и настоящий узуфрукт в приложении к ценным бумагам, где узуфруктарий имеет право пользования бумагой, но с обязательством salva rei substantia[610]. Собственник может гарантировать себя от злоупотребления со стороны узуфруктария (например, на случай уничтожения или продажи ценных бумаг) требованием от него cautio (можно требовать поручительство, залог, наложить арест на бумаги, отдать на хранение в какое-нибудь учреждение и т. п.). Если реализация ценной бумаги наступает ранее истечения срока, определенного для пользования, то узуфруктарий продолжает свое пользование и реализированным предметом. Смотря по качеству предмета, узуфрукт после реализации ценной бумаги может остаться с тем же характером или превращается в quasiusufructus. Например, если ценная бумага по содержанию была денежным обязательством, то по реализации ее узуфруктарий пользуется полученными деньгами и обязан вернуть собственнику лишь однородные денежные знаки на определенную сумму. Когда же ко времени истечения срока узуфрукта бумаги еще не реализированы, то необходимо возвратить их собственнику in natura.

Спрашивается, имеет ли право узуфруктарий на выигрыш, если таковой выпадет на ценную бумагу, находящуюся в его пользовании? Некоторые юристы дают отрицательный ответ на данный вопрос[611]. Мы склоняемся к противоположному мнению[612], т. е. что узуфруктарий получает в свое пользование и возможные выигрыши, которые выпадут на имеющиеся у него ценные бумаги. В самом деле, узуфрукт есть возможно полная форма пользования чужой вещью с обязательством лишь сохранения существа вещи, так что у собственника остается nuda proprietas. Следовательно он распространяется и на всякого рода выгоды, на которые годна данная вещь, как на естественные, так и на юридические плоды вещи. Право выигрыша или премии, тесно связанное с документом, составляет подобие fructus civiles.

3) Ценные бумаги на предъявителя могут быть предметом заклада.

Установляется заклад посредством бесформенного договора между закладодателем и закладопринимателем и вручением первым последнему самой бумаги. По общему правилу, закладывать может только собственник вещи или его представитель. Спрашивается, какие же последствия возникают в случае заклада ценных бумаг лицом, не имеющим такого права? Следуя постановлениям гражданского права, в данном случае не возникает никакого договора заклада, и по иску собственника он может быть признан недействительным.

Но правило это видоизменилось в области торгового права, которое имеет своей главной целью не столько защиту собственности в ее формально-логической конструкции, сколько защиту интересов кредита, добросовестности (bona fides). Кто добросовестно берет чужой товар в заклад, тот приобретает на него исключительное право без всякого отношения к праву предшественника. Если даже товар прежде был заложен другому, но не передан, то это обстоятельство не влияет на право второго кредитора, которому заложенный товар традирован[613].

Если общие начала гражданского заклада видоизменяются в применении к товарам, то существует еще более оснований для изменения их в отношении к безыменным бумагам. Такое видоизменение признано в обще-германском торговом уложении[614], а в других странах освящено судебной практикой[615].

Если бумага на предъявителя, находящаяся в закладе, сделается срочной, то должник обязан произвести по ней исполнение, не пропуская срока, иначе он введет кредитора в убытки. По наступлении срока исполнения по заложенной ценной бумаге кредитор получает удовлетворение и излишнее передает должнику; если во все продолжение заклада ценная бумага не сделается срочной, то закладоприниматель, когда наступит срок договора, получив от должника удовлетворение, обязан вернуть бумаги в целости. В случае же неисправности должника кредитор вправе продать ценную бумагу и удовлетворяется тогда исключительно вырученной суммой. Обыкновенно если бумаги обращаются на бирже, то во избежание злоупотреблений со стороны кредиторов продажа заложенных и просроченных ценных бумаг должна быть учинена чрез посредство биржевого маклера.

Право принудительной продажи заложенных бумаг может возникнуть и ранее просрочки, а именно, если биржевой курс этих бумаг значительно упал, то кредитор обращается к должнику с предупреждением произвести доплату, и если таковая не воспоследует, то заложенные бумаги могут быть проданы на бирже[616].

Наши законы не дают общих правил о том, каким порядком устанавливается и осуществляется закладное право на безыменные процентные бумаги. Предписанные законами гражданскими правила (ст. 1667, 1671, 1673, 1677) о составлении договора заклада на движимое имущество и о способе осуществления этого права на практике неприменимы к процентным бумагам. Но есть несколько специальных постановлений, разбросанных в разных частях законодательства. В положении об акционерных компаниях ст. 2168 (по продолжению 1876 г.) устанавливает некоторые правила относительно ссуд под акции и процентные бумаги. Из пунктов 1-го и 2-го этой статьи видно, что получающий ссуду (закладодатель) передает закладываемые акции и бумаги делающему ссуду при письме, которым предоставляет ему в случае неплатежа в назначенный срок капитала и процентов распорядиться теми бумагами по своему усмотрению, т. е. продать их другому лицу или оставить за собой по существующей биржевой цене; делающий же ссуду, с своей стороны, выдает письменное удостоверение в том, что в обеспечение данных в ссуду денег принял такие-то бумаги, которые по уплате данных под их залог денег обязывается возвратить по принадлежности; в противном случае, если в срок не последует уплата, то он имеет право обратить бумаги в свою пользу или продать по биржевой цене. Таким образом, по этой статье право заклада на процентные бумаги устанавливается посредством письма, но без соблюдения формальностей, требуемых ст. 1667, 1671 и 1673 гражданского законодательства, и кредитор осуществляет свое право, не стесняясь требованиями ст. 1677 гражданского законодательства В положении о городских общественных банках (Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета 16 октября 1862 г.)[617] есть постановление об осуществлении закладного права в случае просрочки должника. Статья 73 этого положения (изд. 1862 г.) гласит: "если заемщик не уплатит долга в срок, то по истечении десяти дней льготы заложенные процентные бумаги подвергаются продаже на месте или чрез посредство Государственного банка, смотря по тому, что выгоднее для банка и самого заемщика". В ней не говорится, как в ст. 2168, о праве кредитора оставить заложенные бумаги за собой, а указывается участие заемщика ("что будет выгоднее") при продаже. Нам кажется такой порядок более правильным.

До сих пор мы имели в виду случай настоящего заклада, когда собственность на ценные бумаги остается у закладодателя. Но в торговом обороте встречаются нередко виды неправильного заклада, т. е., когда собственность на ценные бумаги переходит к закладопринимателю, а у закладодателя остается лишь право обратного выкупа[618].

Например, специальный текущий счет, открываемый у банкира и заключающийся в том, что клиент оставляет у последнего принадлежащие ему ценные бумаги в обеспечение получаемых денежных выдач, скрывает за собой заклад. Ценные бумаги в активе клиента балансируют его пассив, состоящий в выдачах. Актив может увеличиваться или уменьшаться, смотря по тому, прибавляются ли ценные бумаги или убавляются по мере их взятия. Если в этой сделке не обозначены номера ценных бумаг и нет особого между сторонами соглашения, то к банкиру переходит право собственности на них, и он обязывается к возвращению лишь однородных бумаг. Такой же симилированный заклад[619] имеет место в случае передачи клиентом своему маклеру ценных бумаг в обеспечение порученных ему биржевых операций (counver-ture).

4) Ценные бумаги могут быть предметом ссуды, когда они даются кому-либо в безвозмездное пользование, но с обязательством возвратить те же бумаги по истечении определенного заранее срока или по первому требованию ссудодателя.

Сделки ссуды ценных бумаг встречаются редко; например, при договорах подряда и поставки подрядчик может взять по титулу ссуды у приятеля ценные бумаги для представления в виде залога в присутственное место.

5) Если пользование чужими ценными бумагами обусловлено определенной платой, то будет иметь место договор найма. Этот вид сделки с ценными бумагами также встречается очень редко: или при представлении чужих ценных бумаг в залог при договорах подряда или поставки, или при биржевых операциях, или для приобретения большего числа голосов на общих собраниях акционеров. Отношения, вытекающие между собственником и получателем ценных бумаг, будут обсуживаться по началу договора ссуды или найма, смотря по тому, было ли пользование возмездное или безвозмездное. Пред третьим же лицом держатель рассматривается как правомерный владелец данных бумаг.

6) Наконец, ценные бумаги могут быть предметом поклажи. Договор устанавливается в письменной форме (сохранная расписка) и сопровождается передачей бумаг поклажедателю. Понятно, что в этом договоре должны быть обозначены все специфические признаки ценных бумаг с тем, чтобы дать возможность поклажедателю получать обратно те самые бумаги от поклажепринимателя. На этого последнего нельзя возлагать обязанность удовлетворения по бумагам, если наступит срок исполнения по ним, потому что он обязан только хранить чужие вещи в целости и сохранности, а не пользоваться ими.

Осуществление и прекращение права по безыменной бумаге[620]

Если в вопросе о приобретении бумаг на предъявителя существенным моментом является bona fides приобретателя, то в вопросе об осуществлении права по ней достаточно простое, фактическое, владение. Владелец в случае споров, возбужденных против него собственником, может опереться на добросовестность своего владения; когда же наступает срок осуществления права по данной бумаге, то для взыскателя достаточно голого факта владения. Должник не имеет ни права, ни обязанности требовать от предъявителя бумаги доказательства легитимации. Обязывать должника удостоверяться в каждом случае в законности владения предъявителя, значит подвергать его риску вести все тягости, сопряженные с судебным процессом. Такое требование будет противоречием первоначальному намерению должника, в силу которого последний обязывался исполнить обещание всякому предъявителю, не входя в проверку основания его владения. таким образом, в действительности может случиться, что взыскатель по данной бумаге на предъявителя не будет ни настоящим кредитором, ни его уполномоченным. Если должник произведет платеж, хотя и настоящему кредитору, но без обратного получения документа, то он не освобождается от ответственности пред последующим предъявителем, если не было надписи на документе об уплате.

Из вышесказанного само собой вытекает, что взаимные отношения предъявителя документа и должника обсуживаются на основании содержания бумаги без всякой ссылки на предшествующих владельцев. Следовательно exceptiones ex persona cedentis, ex lege Anastasiona, exc0. doli и т. п. не могут быть противопоставляемы предъявителю бумаги, а лишь первоначальному кредитору. Если против первого кредитора возможно было предъявлять возражения о безденежности, о злоупотреблении доверием, о недействительности акта ex turpi causa и т. п., то все они как исключительно личные отношения теряют юридическое значение при переходе бумаги к последующим приобретателям. Должнику остается делать такие лишь возражения предъявителю, которые относятся или к действительности акта, например, спор о подлинности, о подлоге и т. п., или к содержанию его, например, conditio, dies, или же наконец лично - данному предъявителю, например, exc.0 compensationis[621].

До сих пор мы говорили, что должник не имеет права уклоняться от удовлетворения всякого предъявителя документа, хотя бы последний был пущен в обращение помимо и вопреки его желанию, так как он не вправе входить в разбор юридического основания владения взыскателя. Но, если должнику известно незаконное владение предъявителя (например, когда последний приобрел бумагу преступными средствами или же он является detentor alieni nomine), то он имеет право и обязанность уклониться от исполнения, прибегая к exc0. doli; в противном случае, если, несмотря на обнаруженную незаконность владения, должник произведет удовлетворение предъявителю, то он действует mala fide и может быть привлекаем к ответственности законным владельцем.

Исполнение обязательства по отношению к предъявителю, не обладающему гражданской право- и дееспособностью, освобождает должника от дальнейшей ответственности, так как после исполнения не остается никаких материальных следов, по которым можно было бы распознать личность предъявителя.

Прекращение. Естественный способ прекращения прав, вытекающих из бумаг на предъявителя, есть исполнение обязательства, а с тем вместе и уничтожение самого документа, так как если по исполнении документ не уничтожен, то всякий последующий предъявитель имеет право требовать вновь удовлетворения по нему. Вместо уничтожения документа можно сделать на нем надпись об исполнении (в случаях частичного исполнения); следовательно всякое приобретение такого документа делается на риск приобретателя.

Многие из ценных бумаг на предъявителя приносят проценты в форме купонов или дивиденда. Если капитальный долг сделался срочным, т. е. наступил срок выдачи всего капитала, то перестают течь и проценты. Но как быть, если должник по неведению продолжает выдавать проценты по наступлении срока обязательства? Вправе ли должник после обнаружения заблуждения потребовать обратно неправильно выданные проценты или же уменьшить в соответственной мере капитальную сумму? С первого взгляда кажется, что должник вправе это сделать, так как владелец бумаги получил проценты, не имея на то никакого права; следовательно данный случай решается на основании condictio indebitti. Но при внимательном обсуждении подробностей вопроса следует прийти к отрицательному выводу.

Во-первых, фактически будет трудно обязать владельца бумаг к возвращению неправильно полученного дивиденда, так как документ из рук владельца, незаконно получившего дивиденд, может перейти к другим лицам, которых нельзя привлечь к ответственности. Переход безыменных бумаг происходит простой передачей из рук в руки, не оставляющей за собой никаких материальных следов.

Во-вторых, если можно обвинить владельца в неосторожности, в недостаточной осмотрительности, проявившейся в том, что он продолжает получать проценты по документу уже погашенному (вышедшему в тираж), то с неменьшим основанием можно обвинить в том же и должника. Этот последний с особенной осмотрительностью должен относиться к своим обязанностям.

Наконец, в-третьих, капитальный долг, оказавшийся срочным по погашенному уже документу, находился все время в кассе должника, он пользовался этой суммой; поэтому справедливость требует, чтобы он платил проценты за пользование чужим капиталом[622].

Давность. К способам прекращения прав по бумагам на предъявителя относится и исковая давность. По общему правилу, истец, не осуществивший своего права в течение законом определенного срока, лишается судебной защиты. Иностранные законодательства подводят бумаги на предъявителя под понятие обыкновенных движимых вещей, право по которым погашается тридцатилетней давностью; относительно же срочных процентов или дивидендов устанавливается более краткосрочная давность от трех до пяти лет[623].

Следовательно владелец процентной бумаги, не получивший по срочному документу капитального долга в течение тридцати лет или по срочному дивидендному и процентному купону следуемых денег в течение трех или пяти лет, лишается права иска на данные суммы, которые остаются в пользу должника.

По нашему законодательству, существует один только давностный срок - десятилетний, как относительно главной бумаги на предъявителя, так и относительно срочного дивиденда[624]. Если исчисление давностного срока в применении к требованию процентов не возбуждает на практике никаких затруднений, то нельзя того же сказать относительно применения исковой давности к самой процентной бумаге. Исковая давность начинается с момента возникновения иска (actio nata), следовательно неосуществление того или другого права по данной бумаге еще не ведет к потере всего права, связанного с документом. Так, акционер, не принимающий участия в делах компании, не получающий исправно следуемых ему дивидендов, еще не лишается своего права акционера, как бы долго ни продолжалось такое бездействие. Пока существует компания, владелец акции сохраняет свое право акционера, не подлежащее действию исковой давности. Отдельные права акционера могут подлежать давности; например, неполучение в течение десяти лет дивиденда лишает акционера права требования; но, повторяем, самое право акционера как участника данного предприятия чрез это не теряется. Если же компания ликвидировала свои дела и определила наличными деньгами сумму, которая причитается каждой акции, или если акция вышла в тираж, то с данного момента возникает право иска на получение следуемого по акции капитала, и если пройдет десять лет с этого времени, то право иска по акции прекращается на основании давности. То же самое можно сказать про облигацию и закладные листы. Облигационер по исковой давности может терять право на срочный купон, не теряя одновременно права и на самую облигацию. Если же он не получит следуемого ему капитального долга после выхода данной облигации в тираж в течение десяти лет, то вовсе лишается права по этому документу[625].

Наряду с общим сроком исковой давности существуют и особые преклюзивные сроки[626], в течение которых право по данной бумаге должно быть предъявлено или осуществлено. например, право на получение по чеку осуществляется в течение [срока] от трех до пяти дней; в противном случае, если чек вовремя не предъявлен, то по нему не производится выдача; или накладная на получение товара по железной дороге должна быть предъявлена в течение определенного времени, после которого товар продается правлением железной дороги.

Обыкновенно преклюзивные сроки должны быть обозначены в тексте безыменной бумаги, чтобы всякий владелец знал о них. Преклюзивные сроки не исключают давностного срока, а указывают лишь начальный момент права или промежуток времени, в течение которого право должно быть осуществлено. Раз бумага предъявлена, то начавшееся право подлежит действию исковой давности. В положительных законодательствах нет общего закона о подобных сроках; о них существуют специальные постановления по некоторым отдельным видам безыменных бумаг.

Наконец, право по безыменной бумаге должно прекратиться с уничтожением документа от какой бы то ни было причины. Об этом мы скажем в следующей главе по вопросу об амортизации безыменных бумаг.

Примечания:

[596] Савиньи, Обяз. пр., § 66; Brunner в учебнике Эндемана, II, 199; Thöl, учеб. торг. пр., § 226.

[597] «Begriff und Character des Wechsels» в Zeitschrift f. d. gesammte Handelsrecht, Bd. II, стр. 552-569.

[598] Его Jahrbücher, I, стр. 292 и след.

[599] Thöl, Савиньи, Unger и др.

[600] Этой точки зрения держится и проект общегерманского гражданского уложения (§ 877).

[601] Традент – передавший вещь (ценную бумагу), акципиент – получивший вещь. – Прим. сост.

[602] См. § 2 к ст. 1510 гр. зак., 6-е изд. Боровиковского.

[603] Т. е. вещей, определяемых родовыми признаками. – Прим. сост.

[604] Dig. 18, 6 de periculo et commodo rei venditae.

[605] См. Folleville, ib., стр. 434-444; Dreyfouss, ib., стр. 200.

[606] Kuntze, ib., стр. 601 и след.

[607] Bozerian, La bourse, ses opérateurs et ses opérations. Paris, 1859, n⁰ 88 и след.; Folleville, ib., стр. 497.

[608] См. Bastiné, «Code de bourse», 1876 г., стр. 129-135; Buchère A., «traité théorique et pratique des operations de la bourse», Paris, 1877 г.; его же, «Traité etc. - des valeurs mobiliers», n⁰ 903; Учебник торг., векс. и морс. пр. Эндемана. Т. III, § 287, стр. 33. Репорт никоим образом нельзя назвать договором найма, как это делает Otto Michaelis во II т. журнала Vierteljahrschrift für Volkswirthschaft und Kulturgeschichte, стр. 77-110.

[609] Brunner - в учебнике торгов. права, стр. 209; Folleville, ib., стр. 466 и след.; Buchère, Des valeurs etc., n⁰ 833 и след., и др.

[610] Относительно некоторых ценных бумаг возможен лишь quasiusufructus, например, банковых билетов.

[611] См. Folleville, ib., стр. 472; Dernburg, Preuss. Privat., I, § 285, n⁰ 5.

[612] Brunner, ib., стр. 209.

[613] Ст. 306 герм. тор. улож.

[614] Ст. 307.

[615] Во Франции обосновывают на правиле 2279 ст. Code. сivil. «La possession vaut titre», см. Audier, цит. соч., n⁰ 1455 и 1456.

[616] В ст. 1083 уст. гр. суд. указывается еще следующий порядок принудительной продажи ценных бумаг, а именно, если при исполнении судебных решений взыскание обращается на билеты кредитных установлений и если должник не сделает передаточных надписей, то таковые делаются судом и билеты передаются взыскателю.

[617] В 1883 г. вышло новое издание нормального положения о гор. бан.

[618] См. Folleville, цит. соч., стр. 491, § 2.

[619] симилированный заклад (от similis – похожий, подобный, того же рода) – залог с передачей имущества, определенного лишь родовыми признаками, залогодержателю что позволяет последнему использовать предмет залога по своему усмотрению, а при необходимости возвратить залог он имеет право вернуть иные вещи того же рода и качества в полученном количестве. Современный эквивалент – «иррегулярный залог». – Прим. сост.

[620] Brunner, цит. соч., § 199; Kuntze, цит. соч., стр. 618-641; Unger, ib., стр. 150-165; Folleville, ib., стр. 511-518 и др.

[621] Отношение должника к предъявителю формулировано с достаточной подробностью и точностью в смысле, изложенном в тексте, проектом общегерманского гражданского уложения (§ 686, 687, 688 и особенно 689).

[622] См. Folleville, цит. соч., стр. 514-516. Подобный самостоятельный характер за процентным купоном признается проектом герм. граж. улож. (§ 690), но должнику предоставляется, уплачивая по предъявленным купонам, уменьшать в соответственной мере сумму, подлежащую к выдаче по главному документу. Такой порядок принят и у нас в уставах поземельных банков и гор. кредит. общ. См. § 53 уст. зем. банка Херсонск. губ.; § 34 уст. СПб. гор. кред. общ., и др.

[623] См. Brunner, цит. соч., § 199; Folleville, цит. соч., стр. 516-517.

[624] Ст. 2170 Х т., ч., I граж. зак. постановляет, что причитающийся на акцию дивиденд, не вытребованный в течение десяти лет, переходит в пользу компании.

[625] См. § 57 уст. зем. банка херсонск. губ.; § 59 уст. Виленск. земел. банка; § 35 уст. С.-Петерб. гор. кред. общ. и др.

[626] Преклюзивные сроки, или пресекательные сроки, – сроки существования прав. – Прим. сост.