Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Пассек Е.В.
Неимущественный интерес и непреодолимая сила в гражданском праве

§ 3. Определение величины ценности и интереса

Из изложенного видно, что в основании понятий ценности и интереса лежит элемент чисто субъективный: значение, придаваемое лицом обладанию чем бы то ни было, зависит, строго говоря, в каждом данном случае исключительно от индивидуальных вкусов и наклонностей данного лица, так как обладание любым благом (как материальным, так и отвлеченным) ценится каждым постольку, поскольку это последнее удовлетворяет субъективным потребностям обладателя. Естественным мерилом ценности должно было бы, таким образом, служить субъективное чувство управомоченного.

Ясно, однако, что класть в основание своих решений такой шаткий и неопределенный критерий, как субъективные чувства отдельных лиц, право, не впадая в произвол, не может. При исполнении лежащей на нем задачи - регулировании отношений людей между собой и восстановлении нарушенных прав - оно должно, по крайней мере для громадного большинства случаев, искать более объективного мерила ценности и в области имущественных отношений находить его в деньгах.

При такого рода оценке право руководится взглядом, что один и тот же имущественный объект должен иметь равную ценность для каждого. Непрерывное обращение материальных благ между людьми, поведшее к установлению всеобщего измерителя ценностей - денег, дает возможность приобрести каждое из них в любой момент за известную денежную сумму. Вместе с тем последний факт позволяет считать каждый материальный объект равноценным той сумме денег, за которую последний может быть приобретен в оборот. Равноценным этой же сумме может считаться имущественное право, обеспечивающее пользование таким объектом (по соразмерности, конечно, с объемом и длительностью такого пользования); наконец, в определенной денежной сумме может быть выражена и совокупность отдельных имущественных прав - имущество: величина его определится суммой слагаемых, полученных от определения ценности каждого имущественного права в отдельности. Что касается, в частности, до имущественной ценности обязательства, то и она выразится в известной денежной сумме в зависимости от ценности того материального объекта, который поступит в имущество кредитора или другого лица в результате совершения должником действия, к совершению которого он обязан.

Практическое применение права при таких условиях значительно облегчается. Во всех случаях, где дело идет об имущественной ответственности одного лица перед другим, размер этой ответственности всегда может быть выражен в определенной денежной сумме, удовлетворение - произведено путем изъятия этой суммы из имущества одного лица и перенесением ее в имущество другого. Что касается, наконец, до определения величины этой ответственности, то (при всем различии принципов, применяемых в отдельных случаях) величина эта определяется не на основании неподдающихся точному исчислению субъективных наклонностей отдельных лиц, а на основании строго объективного признака - денежной стоимости данных имущественных объектов в обороте.

В зависимости от этого может быть внесена поправка и в самое определение понятий имущественной ценности и имущественного интереса. Под первой должна быть понимаема способность имущественного объекта быть выраженным в известной денежной сумме, под вторым - то значение, которое обладанию этой денежной суммой придается. Так как, однако, такое значение измеряется согласно сказанному выше исключительно величиной этой суммы и тою же величиной измеряется самая ценность объекта, то при данных условиях понятия ценности и интереса, очевидно, совпадают.

Ценность, определяемая таким способом, точнее может быть названа рыночной или меновой ценностью (pretium commune). В громадном большинстве случаев именно она кладется в основание оценки объектов и прав при регулировании имущественных отношений; в отдельных случаях, однако, право может возвращаться к данному выше естественному понятию ценности и определять ее размеры не по рыночной стоимости объекта; оно может в виде исключения принимать во внимание то значение, которое придается обладанию им определенным лицом, данным субъектом. В таких случаях говорится о ценности особого пристрастия (pretium affectionis, Affectionswerth, prix d'affection) и об интересе особого пристрастия (Affectionsinteresse, interet d'affection)[171].

Обладая объективным критерием для измерения ценности имущественных объектов и прав, мы лишены его по отношению к тому, что мы выше назвали отвлеченными, идеальными благами; достаточно в самом деле поверхностного рассуждения, чтобы убедиться в том, что отвлеченные блага и деньги - две величины абсолютно несоизмеримые.

Блага подобного рода предметом гражданского оборота служить не могут; ни одно из них не может быть приобретено каждым желающим в любой данный момент за определенную денежную сумму, поэтому (в противоположность материальным объектам) ни к ним, ни к правам, имеющим целью их доставление и защиту, неприложимо понятие рыночной или меновой ценности, т.е. именно то понятие, которое одно способно дать объективный критерий для определения ценности блага. Что даже в тех случаях, где косвенное отношение между имуществом и отвлеченными благами налицо имеется, ценность последних не может считаться соразмерной величине имущественных затрат, произведенных на их приобретение и ограждение, было уже замечено выше. Между тем и такое косвенное отношение существует далеко не всегда и в качестве общего правила скорее может быть установлен обратный принцип: полная независимость отвлеченных благ от имущества.

Мы приходим поэтому к выводу, что во всех случаях, где юридические отношения касаются такого рода благ, интерес (т.е. то значение, которое их наличности субъектом придается) и ценность их (т.е. то свойство, в силу которого им придается значение) ни по отношению к имуществу, ни с помощью денег оценены быть не могут. Мы пользуемся поэтому в применении к этим благам терминами "неимущественная ценность" и "неимущественный интерес"; выражение, употребительное в германской юридической литературе, есть опять-таки Affectionswerth и Affectionsinteresse[172].

Примечания:

[171] Исключения подобного рода оправдываются тем соображением, что в отдельных случаях отдельные имущественные объекты могут удовлетворять потребностям обладателей не теми своими свойствами, в силу которых эти объекты являются предметами гражданского оборота, а сверх того, еще и другими, имеющими значение только для данного лица (напр., портреты близких людей, подаренные ими вещи и т.д.). Субъективные чувства лица не могут приниматься в расчет всегда, но возможны случаи, в которых не обращать на них внимания было бы несправедливо. – Употребленный в тексте русский термин «ценность особого пристрастия» можно находить не вполне удачным, но термина, точно соответствующего выражению pretium affectionis, в нашем юридическом языке не существует. Победоносцев.Курс Гражд. Пр. III, стр. 186 пользуется выражением «особливая ценность»; оттенок «affectio» при этом теряется.

[172] Эти выражения совпадают, таким образом, с теми, которые употребляются для обозначения ценности особого пристрастия в применении к материальным объектам (pretium affectionis). Об отношении авторов к тому и другому речь будет ниже, но мы заметим уже здесь, что многие из них склонны придавать термину Affectionsinteresse смысл пристрастия ни на чем, кроме каприза данного лица, не основанного и ничем не мотивированного. Можно утверждать, что такая склонность в значительной степени отражается и на отношении данных авторов к вопросу о защите неимущественных интересов – защищать капризы и ни на чем не основанное пристрастие они считают излишним, в чем, конечно, и правы, но при этом упускается из виду, что и в области имущественных отношений особое пристрастие далеко не всегда неосновательно, не говоря уже о том, что в области отвлеченных благ неимущественная ценность и неосновательное пристрастие – два понятия совершенно различные. – Если мы проследим смысл, в котором термины affectus, affectio употребляются в источниках, то получим следующий результат. Под ним понимаются: дружба (L. 8 D. de castr. pecul. 49. 17); супружеская любовь (L. 32, § 13 D. de aliment. 34. 1); родительская любовь (affectio paterna в L.71 D. de eviction. 21. 2; naturalis affectus patris в L. 28, § 3 D. de lib. leg. 34. 3; привязанность родителей к liberi naturales – L. 33 pr. D. de leg. Aquil. 9. 2; L. 63 pr. D. ad leg Falcid. 35. 2; L. 54 pr. D. mandat. 17. 1). В L. 1, § 3 D. de injur. 47. 10 affectus признается основанием для права предъявления actio injuriarum и ставится наравне с potestas (в этом тексте можно подозревать интерполяцию affectus вместо «manu mancipiove», но и в таком случае остается характерным самый выбор этого слова). Иногда affectus обозначает родственную связь (так, напр., в Lex Pompeja de parricidiis § 6 J. de public. judic. 4. 18), иногда употребляется в смысле «дети» (L. 3 C. Theod. de naufrag. 13. 9); такой же серьезный мотив привязанности следует подразумевать и в L. 6 D. depignor. 20. 1, где affectio признается основанием исключения любимого раба из общей гипотеки (это доказывается и L. 8 D. eod., который, очевидно, есть продолжение L. 6 cit.). В L. 7 D. de serv. export. 18. 7 содержание affectio объясняется как желание «beneficio adfici hominem». Остается лишь один текст Ульпиана (L. 6, § 2 D. de oper. serv. 7. 7), где affectio ставится наравне с voluptas, но и здесь как на основание для affectio юрист указывает на dilexerit (что кроме смысла «любить» употребляется и в смысле «почитать», «уважать»), между тем как в основание voluptas он кладет «in deliciis habere». – Ввиду указанных текстов нельзя, как нам кажется, не прийти к убеждению, что выражения affectus, affectio (в противоположность voluptas, deliciae) употребляется римскими юристами для обозначения серьезного, основательного расположения, серьезной привязанности.