Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Кривцов А.С.
Абстрактные и материальные обязательства в римском и в современном гражданском праве

§ 26. Обязанность для верителя при стипуляции доказывать реализацию каузального момента

III. a. В результате нашего изложения мы получили причисление стипуляции к категории абстрактных обязательств. Совершенно иным является вопрос, который очень часто смешивают с предыдущим вопросом, - это вопрос об объективной реализации causa при стипуляции. Должен ли веритель доказывать осуществление каузального момента, - или, наоборот, является делом обязанной стороны - приводить доказательства против наличности такой реализации? Другими словами, имеется ли в пользу верителя презумпция осуществления causa obligationis, подобно тому, как для него существует презумпция относительно causa в субъективном смысле (II c).

α. Когда causa stipulationis, по ее природе, следует относить к событию, долженствующему исполниться позднее самого стипуляционного акта, - то отсюда весьма ясно, что этот акт сам по себе не может вызвать никакой презумпции в пользу осуществления такого события. Это выражено в 1. 57 D. 24, 1 на тот случай, если будущая causa нашла себе выражение в самом стипуляционном акте, но, конечно, должно быть принято в смысле общего правила[199].

β. Если causa - такого характера, что является совершенно неопределенным, наступит ли ее реализация после со-вершения стипуляционного акта, или уже имела, может быть место до него, - то веритель вовсе не освобождается от обязанности доказательства такой реализации. Само собой понятно, что ничто не мешает, чтобы к обещанию стипуляции было присоединено признание со стороны должника, что causa в его пользу уже осуществилась, и, в таком случае, выше упомянутая обязанность спадает с плеч верителя, но, если этого нет, то это - веритель доказывает осуществление каузального момента.

Сказанное прекрасно иллюстрируется правилами римского права об exceptio non numeratae pecuniae. При mutuum правозарождающим юридическим фактом служит, как известно, реальный момент уплаты денежной суммы займодавцем заемщику. Очевидно, доказательство того, что этот момент воспоследовал, должно падать на того, кто ссылается на возникновение договора займа, т.е. на верителя. Опыт показывает, что стипуляция при mutuum очень часто заключалась прежде уплаты денег, именно в ожидании того, что она совершится в будущем. Ясно, что доказательство подобной утраты принадлежит верителю по такой стипуляции, c. 3, c. 10 C. 4, 30, так что здесь действует утверждаемое нами правило, - что если является неопределенным, когда имеет место осуществление каузального момента - (до заключения стипуляции, или после нее), - то onus probandi, на счет подобной реализации, несет кредитор, а не должник.

γ. Наконец, causa стипуляции может относиться к такому моменту, реализация которого, если она вообще совершится, непременно должна наступить в период времени до заключения стипуляционного акта. Может ли составление этого последнего служить, в этом случае, в качестве доказательства реализации каузального момента?

Наши источники, которые вообще, как только заходит речь о распределении тяжести доказательства, становятся крайне скупыми, - не содержат прямого ответа и на этот вопрос. Мы должны поэтому прибегнуть к рассмотрению некоторых аналогичных отношений.

В principium и предыдущих параграфах недавно цитированного нами 1. 25, § 4, D. 22, 3 содержатся првила о condictio indebiti по поводу имевшей место уплаты. Этими правилами тяжесть доказательства, относительно несуществования долга, возлагается на кондицента. Можно ли применить по аналогии подобное же правило к стипуляции, которая совершилась в расчете на мнимо существующую реализацию каузального момента, чтобы, также и при такой стипуляции, приведение доказательств в пользу неосуществления causa возложить на это лицо, которое хочет оспаривать юридическую сделку?

Заметим, что стипуляционное обязательство не может быть никоим образом поставлено, во всех отношениях, в один ряд с юридическим актом уплаты. Хотя формальный характер стипуляции придает обязательству в высокой степени прочность, - однако ей еще очень далеко до той степени прочности и до того окончательного характера, которыми отмечена "уплата". При уплате имеется существующее фактическое состояние, о разрушении которого поднимается вопрос; а при стипуляции - лишь обеспеченное известными средствами юридическое отношение обязательственного права, только о фактическом осуществлении которого идет речь. Это различие нашло себе выражение также и в римском праве, которое обнаружило большую осторожность в деле оспаривания уплаты, чем стипуляционного обязательства[200]. Так, напр., стипуляция может быть оспариваема, даже если causa была для обеих сторон; между тем как при уплате в подобном случае кондикция исключается по правилу [201]". Точно так же при займе, совершенном в нарушение sc. Macedonianum, если воспоследовала уплата заемщиком займодавцу, - кондикция не имеет места, - тогда как при наличности только обещания в обход упомянутого сенатусконсульта, хотя бы такое обещание было дано даже и в стипуляционной форме, - оно парализуется посредством exceptio sc. Macedoniani[202]. Другой пример подобного различия между стипуляцией и уплатой представляет sc. Vellejanum[203]. Запрещение проводится этим последним только в том случае, если совершается в форме заключения обязательства с такой целью (interceden-di causa), но не в том случае, если она совершается в виде реальной без предыдущего обязательства, 1. 4, § 1, D. 16, 1: [204].

Указанное различие - между обязательством, хотя бы и стипуляционным, и уплатою - выступает не только в тех случаях, где, как в приведенных примерах, замешан публично-правовой интерес, - но также, когда такого интереса нет налицо. В подтверждение сказанного, приведем 1. 19, § 1, D. 18, 6 и 1. 24 C. 8, 44. Оба места источников утверждают, что уже одно то обстоятельство, что возбужден () вопрос о праве собственности по поводу объекта договора купли-продажи, - вполне достаточно, чтобы покупатель счел себя вправе отказаться заплатить покупную сумму до окончательного выяснения поднятого вопроса. То же самое правило устанавливает 1. 17, § 2, D. 44, 4 даже на тот случай, если обещание заплатить цену было дано покупателем продавцу в стипуляционной форме. Совершенно напротив, если уже произошла уплата (1. 74, § 2, D. 21, 2), то, при подобных же обстоятельствах, кондикция считается исключенной[205].

Приведенный материал из источников делает понятным, что стипуляция никоим образом не может быть поставлена во всех отношениях наравне с уплатой. При уплате строилась презумпция, что она произошла уже после того, как был реализован каузальный момент в пользу плательщика. В самом деле, является маловероятным, что то лицо, которое предприняло такой убыточный для себя экономический шаг, как уплата, не убедилось прежде в том, что оно действительно к этому обязано. Эта малая вероятность выражена в 1. 25 pr. D. 22, 3: . Напротив, стипуляция не представляет такого решительного шага, так как здесь все-таки нет непосредственной экономической потери, - но только имеется юридическая возможность, что таковая наступит в будущем. Само собой понятно, что обоим актам, как стипуляции, так и уплате, - не может быть придано одинакового юридического значения уже по одном этому соображению. Это же самое соображение легло в основание 1. 3 C. 4, 5. В этом законе говорится, что гораздо легче можно допустить кондикцию документа о сумме денег, составляющей предмет мнимого долга, - чем самой этой суммы, когда она уже уплачена. Однако, несмотря на такое неодинаковое значение стипуляции и уплаты - с рассматриваемой точки зрения, - мы вовсе не хотим этим сказать, чтобы должник, заключая стипуляцию, не принимал на себя никакой жертвы. Известная жертва имеется, конечно, и в этом случае, - только она является меньшей, чем при уплате. Вот почему и при стипуляции также может иногда возникать вопрос, является ли вероятным, чтобы должник решился заключить этот акт, не видя себя в окончательном обладании эквивалентом, ожидание которого составляет causa stipulationis.

Для разрешения этого вопроса следует обращать внимание на те обстоятельства, которые имеют место в каждом отдельном случае. Стипуляция может быть, например, вызвана тем сомнением, которое господствует между сторонами, относительно реализации каузального момента по какому-либо другому обязательству, так что целью заключения стипуляции является признание должником осуществления этого момента. Правда, такое признание носит только "доказательственный" характер, так что может быть свободно опровергаемо должником, но, тем не менее, пока этого не случилось, действует презумпция в пользу действительной реализации causa stipulationis. Стипуляция в подобном случае может уже довольно близко подходить к уплате, если, напр., она представляет простое погашение уже существующего долгового обязательства: но она может также носить совершенно другой характер, а именно временного обеспечения спорного долгового обязательства, окончательное выяснение действительности которого откладывается сторонами до позднейшего времени. Само собой понятно, что в этом последнем случае стипуляция по своему значению уже совершенно не походит на уплату. Должно ли принять in concerto то или другое, - опять-таки покоится на индивидуальных особенностях отдельных случаев. Между тем, интересующий нас вопрос, - обязан ли веритель доказывать реализацию каузального момента при стипуляции, - подлежит в обоих случаях различному ответу. В первом случае, т.е. когда стипуляция предпринимается для погашения уже существующего долгового обязательства, - можно выставить такую же презумпцию, как и при уплате, - т.е. что все моменты, имевшие какое-либо значение для заключения стипуляции, а в том числе и каузальный момент, - были уже окончательно выясненными во время ее совершения. Вот почему веритель освобождается здесь от необходимости доказывать реализацию каузального момента. Ведь стипуляция в подобном случае не может быть объяснена иным образом, кроме только того соображения, что стороны, ее заключившие, подвергли самой внимательной оценке все относящиеся к ней моменты и нашли все в порядке. Во втором случае, - т.е. когда стипуляция предпринимается в целях временного обеспечения спорного долгового обязательства, и когда разъяснение по вопросу о реализации каузального момента откладывается до будущего времени, - тогда должно иметь силу общее правило, по которому осуществление каузального момента должно быть доказываемо верителем, 1. 3, § 5, D. 37, 6.

Примечания:

[199] 1. 2, § 3, D. 44, 4, 1. 46 pr. D. 23, 3.

[200] Bähr. Anerkennung. Стр. 94 сл. (70 сл.).

[201] 1. 8 D. 12, 5, 1. 5 C. 4, 7.

[202] 1. 9, § 4, 5, D. 14, 6.

[203] 1. 40 pr. D. 12, 6.

[204] 1. 4, § 1, D. 16, 1.

[205] См. также 1. 3 D. 18, 5.