Список книг
|
« Предыдущая | Оглавление | Следующая » Венедиктов А.В.
Избранные труды по гражданскому праву. Т. 2
§ 29. Феодальный закон и феодальная практикаНеобходимо подчеркнуть в заключение, что при анализе права собственности феодального общества нельзя забывать не только о разнообразии феодальных правоотношений в разных странах и особенно на разных этапах развития феодализма, но и о том огромном влиянии, которое всегда оказывало, и притом самым непосредственным образом, на эти отношения реальное соотношение классовых сил в каждый данный момент. В "кулачном праве" феодального общества экономическая и тесно связанная с нею военная мощь настолько превалировала над закрепленностью отношений сеньора и вассала, помещика и крепостного в феодальном законе и обычае, что, только памятуя о повседневном и повсеместном расхождении феодальной практики с феодальным законом и даже обычаем, можно получить правильное представление о феодальном праве в действии.
Когда на Ронкальских полях Фридрих Барбаросса выслушивал горькие жалобы своих непосредственных вассалов - светских и духовных князей - на грубейшие нарушения их вассалами своих обязанностей и вновь и вновь подтверждал и усиливал санкции за незаконную продажу ленов[793], это было наглядным показателем не только "условности" феодальной собственности, но и условности самой ее "условности", наглядным свидетельством того, что в руках сильного вассала его лен фактически превращался в "безусловную" собственность, в аллод. Когда московские цари на протяжении десятилетий, если даже не столетий, грозили не только помещикам, но и вотчинникам "отпиской на государя" поместий и вотчин за неявку на ратную службу[794], самое повторение этих угроз и их возраставшая суровость свидетельствовали о размерах нарушения царских запретов и о невозможности полного проведения в жизнь всех установленных царскими законами и указами санкций. Аналогично Карлу Великому, заменившему конфискацию земли за неявку в поход денежным штрафом, и московские государи были вынуждены ограничиваться "отпиской" только части поместья или вотчины или, отписав всю землю, возвращать ее если не раскаявшемуся "нетчику", то его детям[795]. Но те же московские государи не останавливались перед массовой "отпиской" княженецких и боярских вотчин, когда этого требовали интересы возглавляемого ими служилого дворянства, и восполняли недостаток конкретных феодально-правовых оснований для этой "отписки" общими рассуждениями о прерогативах царской власти. Еще большие колебания и отклонения от типовой схемы отношений между отдельными представителями феодальной лестницы имели место в период феодальной раздробленности, когда вся власть над землей сосредоточивалась фактически в руках одного из этих представителей, которым в одних случаях мог быть вышестоящий сеньор, в других - "промежуточный" сеньор - вассал (mesne lord), в третьих - подвассал и т.д.[796]
Не меньшие отклонения от закрепленных феодальным обычаем и законом типовых отношений встречались и в отношениях феодалов с их крепостными. Одни феодалы оставляли значительный простор для хозяйственной самостоятельности и тем самым для накоплений своих крепостных и давали им широкую возможность возмездной передачи их наделов или покупки земель вне своего поместья - вплоть до населенных имений, другие произвольно распоряжались даже движимым имуществом своих крепостных и стирали всякую грань между ними и полными холопами.
Мы стремились в максимальной мере учесть все эти отклонения от типовых, закрепленных феодальным правом отношений в нашем анализе юридической природы феодальной собственности. Но вместе с тем мы считали себя обязанными за всем бесконечным разнообразием этих отношений найти ту их "чистую классическую форму", о которой писал в свое время Энгельс Конраду Шмидту[797] и анализ которой дает возможность от "хаотического представления" о всей сложной и пестрой массе феодальных отношений прийти к представлению о ней как о "богатой совокупности, с многочисленными определениями и отношениями"[798].
Примечания:
|
