Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Венедиктов А.В.
Избранные труды по гражданскому праву. Т. 2

§ 30. Классики марксизма о буржуазной собственности

"При капиталистическом строе основой производственных отношений является капиталистическая собственность на средства производства при отсутствии собственности на работников производства, - наемных рабочих, которых капиталист не может ни убить, ни продать, ибо они свободны от личной зависимости, но которые лишены средств производства и, чтобы не умереть с голоду, вынуждены продавать свою рабочую силу капиталисту и нести на шее ярмо эксплуатации. Наряду с капиталистической собственностью на средства производства существует и имеет на первое время широкое распространение частная собственность освобожденных от крепостной зависимости крестьянина и ремесленника на средства производства, основанная на личном труде" (И.В. Сталин)[799].

В какие бы формы ни облекалось право капиталистической собственности, в том числе и право собственности самого капиталистического государства[800], оно всегда остается правом присвоения чужого неоплаченного труда. "Собственность для капиталиста", по известному определению Маркса, "есть право присваивать чужой неоплаченный труд или его продукт, для рабочего - невозможность присвоить себе свой собственный продукт"[801]. Право наследования, указывал Маркс в докладе Генерального Совета Базельскому конгрессу, "имеет социальное значение лишь постольку, поскольку оно оставляет за наследником ту власть, которой покойный обладал при жизни, а именно власть при помощи своей собственности присваивать продукты чужого труда"[802].

Поэтому для буржуа "только одно отношение имеет значение ради себя самого - отношение эксплуатации; все прочие отношения существуют для него лишь постольку, поскольку он может подвести их под это единственное отношение"[803]. Отдельные правомочия, признаваемые буржуазными кодексами за собственником, служат для капиталистического собственника лишь средством реализации (осуществления) этого основного отношения: отношения эксплуатации. Jus utendi et abutendi, взятое вне отношений капиталистической эксплуатации, лишено реального значения для капиталистического собственника. Маркс разоблачает иллюзию буржуа, "будто сама частная собственность основана на одной частной воле, на произвольном распоряжении вещью. На практике это abuti имеет очень определенные экономические границы для частного собственника, если он не хочет, чтобы его собственность, а значит, и его jus abutendi перешли в другие руки". Маркс иллюстрирует это положение на примере земельной собственности: "Если, например, вследствие конкуренции какой-нибудь земельный участок перестает давать ренту, то собственник его продолжает иметь юридический титул на него вместе с jus utendi et abutendi. Но они ему ни к чему не нужны: в качестве земельного собственника он не имеет ничего, если только он не обладает сверх того достаточным капиталом для обработки своей земли"[804]. Между тем земельный участок, переставший приносить ренту, т.е. определенную долю прибавочной стоимости (чужого неоплаченного труда), не перестает быть объектом права владения, как фактического (физического или хозяйственного) господства над вещью, права пользования, - но только индивидуального, чисто потребительского, а не производительного пользования, и права распоряжения, поскольку собственник земельного участка может его подарить, завещать или, наконец, просто оставить (дереликция участка также является одним из актов распоряжения своей вещью). Однако все эти правомочия лишены реального значения для земельного собственника в условиях капиталистического производства, если он не может использовать их для включения своего участка в эти условия.

Таким образом, право на присвоение чужого неоплаченного труда в условиях капиталистического производства - вот что образует собой существо права капиталистического собственника, а не его правомочия на вещь в их "натуралистическом", вещественном аспекте, не его право на "субстанцию" вещи в смысле римских формул об узуфрукте[805] или гражданских кодексов конца XVIII[806] и начала XIX в.[807] Взятые вне отношений капиталистической эксплуатации, права владения, пользования и распоряжения лишены реального значения для капиталистического собственника. Но это отнюдь не умаляет их роли в реализации самих отношений капиталистической эксплуатации. Для того чтобы осуществить самый процесс капиталистического производства, промышленный (функционирующий) капиталист должен приобрести право собственности на определенный комплекс средств производства в их натуральной форме (in natura - по выражению Маркса)[808]. Он должен иметь право собственности и на произведенные им товары, ибо без продажи этих товаров не может быть реализована капиталистическая эксплуатация. "Как только то количество прибавочного труда, - говорит Маркс в т. III "Капитала", - которое можно выжать, овеществилось в товарах, прибавочная стоимость произведена. Но этим производством прибавочной стоимости закончен только первый акт капиталистического процесса производства... Капитал всосал столько-то неоплаченного труда... Теперь наступает второй акт процесса. Вся товарная масса, весь продукт... - должна быть продана. Если этого не происходит... то хотя рабочего и эксплуатировали, но эта эксплуатация не реализуется, как таковая, для капиталиста"[809]. Мы не говорим уже о процессе товарного обращения, необходимой предпосылкой которого является право собственности каждого из участников акта обмена на обмениваемый им товар. Соответствующие положения Маркса из главы 2 т. I "Капитала" вряд ли нуждаются в напоминании[810].

Итак, без права владения, пользования и распоряжения товарами in natura, как телесными вещами (res corporales), не может быть ни осуществлена, ни реализована капиталистическая эксплуатация. Товар является потребительной стоимостью и вещественным носителем стоимости (меновой стоимости), и распоряжение этой стоимостью предполагает наличие определенных правомочий по владению, пользованию и распоряжению вещественным носителем ее - самим товаром.

Могут сказать: отделение капитала-собственности от капитала-функции снимает проблему "вещественных" правомочий капиталистического собственника, ибо денежный капиталист, как персонификация капитала-собственности, не имеет права собственности на товары, а промышленный капиталист не является собственником полученного им в ссуду капитала. Если мы обратимся, однако, к тому анализу общественно-производственных отношений между денежным и промышленным капиталистами, который дан Марксом в т. III "Капитала", и попытаемся перевести эти отношения на язык правовых форм, то должны будем прийти к иному выводу.

В главе, посвященной анализу капитала, приносящего проценты, Маркс прежде всего подчеркивает, что денежный капиталист, ссужающий свои деньги промышленному капиталисту, не перестает "быть их юридическим собственником"[811]. "Кредитор все время остается собственником одной и той же стоимости даже после того, как она из его рук перешла в руки заемщика"[812]. Передача капитала в ссуду не означает уступки собственности на него. При расходовании промышленным капиталистом полученного им в ссуду капитала последний ему не принадлежит. "То обстоятельство, что этот капитал прошел через процесс воспроизводства, не может превратить его в собственность промышленного капиталиста"[813].

Но наряду с тем Маркс говорит: "Владелец денег, желающий использовать свои деньги как капитал, приносящий проценты, отчуждает их третьему лицу"[814]. Правда, это отчуждение имеет лишь временный характер: капитал отчуждается лишь под условием его возврата - притом возврата именно в качестве капитала, возврата с прибавочной стоимостью (с процентом)[815]. Но если "собственность не уступается"[816], то что же "отчуждает" денежный капиталист промышленному путем юридической сделки: ссуды капитала? Ибо, указывает Маркс, "только акт отчуждения превращает ссуду денег в отчуждение денег как капитала, т.е. в отчуждение капитала как товара"[817]. При "обычной продаже" отчуждается "потребительная стоимость товара, товар как потребительная стоимость". При ссуде капитала денежный капиталист отчуждает промышленному "потребительную стоимость денег как капитала - способность производить среднюю прибыль", отчуждает "на то время, на которое он передает этому последнему право распоряжаться ссуженным капиталом"[818]. Потребительная стоимость ссужаемых денег заключается в том, что "они могут функционировать как капитал, и как таковой могут произвести при средних условиях среднюю прибыль"[819]. Денежный капиталист "действительно отчуждает потребительную стоимость, и вследствие этого то, что он отдает, отдается им как товар"[820]. Только посредством потребления денег как капитала последний "возрастает в стоимости, реализуется как капитал... Оба, и кредитор и заемщик, расходуют одну и ту же денежную сумму как капитал". Одна и та же сумма денег "двукратно существует как капитал для двух лиц", может "функционировать как капитал для обоих только благодаря тому, что прибыль делится"[821]. В этом делении прибыли "между двумя различными лицами, имеющими различные юридические титулы на один и тот же капитал", одна часть (процент) "представляется исключительно продуктом собственности на капитал", другая (предпринимательский доход) - "продуктом исключительно функционирования с этим капиталом"[822]. "Приносящий проценты капитал - это капитал как собственность в противоположность капиталу как функции"[823].

Какой конечный вывод можно сделать из приведенных высказываний Маркса?

Когда Маркс говорит о двух лицах, имеющих "различные юридические титулы на один и тот же капитал", причем одно из них (денежный капиталист) одновременно и остается "юридическим собственником" своего капитала и "отчуждает" его - "на время ссуды" - другому (промышленному капиталисту), он имеет в виду сохранение за денежным капиталистом собственности на стоимость (меновую стоимость) его капитала и одновременное отчуждение им промышленному капиталисту потребительной стоимости этого капитала - его способности производить прибыль. Мы уже видели, что без права владения, пользования и распоряжения средствами производства в их натуральной форме промышленный капиталист не может осуществить самого процесса капиталистического производства, не может осуществить капиталистической эксплуатации. То же самое следует сказать и о полученном им в ссуду денежном капитале. Без права собственности на потребительную стоимость этого капитала, без права "распоряжаться ссуженным капиталом"[824] промышленный капиталист не в состоянии использовать его как капитал в процессе производства, использовать его для производства прибавочной стоимости.

Поэтому с экономической точки зрения перед нами два собственника на один и тот же капитал, одному из которых принадлежит собственность на стоимость капитала и другому - на потребительную его стоимость. Буржуазный закон подходит, однако, к регулированию права собственности прежде всего с точки зрения господства собственника над товаром как над телесной вещью (res corporalis)[825]. Поэтому объектом права собственности с точки зрения буржуазного закона является товар как вещь, как потребительная стоимость[826]. Если один и тот же капиталист является собственником и потребительной стоимости, и стоимости товара, как это имеет, например, место в том случае, когда промышленный капиталист работает с собственным, а не с заемным капиталом[827], вопрос о праве собственности на товар не вызывает затруднений для буржуазного закона. Там же, где экономическая собственность на ту и другую стоимость расходится, буржуазный закон признает право собственности на товар (при ссуде денежного капитала - на определенную сумму денег, на вещественную сумму капитала) за собственником их потребительной стоимости, т.е. за промышленным капиталистом, за денежным же капиталистом признает лишь обязательственное право кредитора по договору займа ("ссуды"), охраняя это право уже путем иных юридических средств. Эти средства крайне разнообразны и по своему экономическому эффекту обеспечивают денежному капиталисту не менее, а иногда даже более реальную охрану его интересов (например, залоговое право, право преимущественного удовлетворения при конкурсе и т.п.). Тем не менее юридическим собственником ссуженного капитала признается - на время ссуды - только промышленный капиталист.

Примечания:

[799] И.В. Сталин. Вопросы ленинизма. Изд. 11, стр. 555.

[800] См. § 36 наст. главы.

[801] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XVII, стр. 641; ср. т. XIV, стр. 165 и 273.

[802] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XIII, ч. 1, стр. 336.

[803] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. IV, стр. 397.

[804] Там же, стр. 54. Ср. аналогичное высказывание Маркса в т. III "Капитала": "Юридическая власть этих лиц (земельных собственников. – А.В.), их власть употреблять части земного шара и злоупотреблять ими, еще ничего не решает. Употребление всецело зависит от экономических условий, не зависимых от воли этих лиц" (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XIX, ч. 2, стр. 166).

[805] D. 7.1.1. Usus fructus est jus alienis rebus utendi fruendi salva rerum substantia (Paulus).

[806] См. определение права собственности в Прусском земском уложении 1794 г. (ALR I 8 § 1; ср.: ALR I 8 § 10 и I 2 § 4–6 о "субстанции" вещей).

[807] Ср. § 357 и 359 Австрийского гражданского уложения 1811 г. об отделении права на субстанцию вещи от права пользования ею при разделенной собственности. Этих пережитков феодализма не затронула даже и третья новелла к Австрийскому уложению, появившаяся спустя 100 лет после его издания: новелла 1916 г. (см. текст уложения в издании Sсheу. Das Allgemeine Bürgerliche Gesetzbuch, 21 Aufl., 1926, S. 200–201).

[808] Ср.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XVIII, стр. 171, 175 и 464–465.

[809] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XIX, ч, 1, стр. 262.

[810] Там же, т. XVII, стр. 95–99.

[811] К. Марке и Ф. Энгельс. Соч., т. XIX, ч. 1, стр. 370.

[812] Там же, стр. 382.

[813] Там же, стр. 376.

[814] Там же, стр. 372; ср. стр. 380.

[815] Там же, стр. 376 и 380.

[816] Там же, стр. 376.

[817] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XIX, стр. 380.

[818] Там же, стр. 383–381.

[819] Там же, стр. 382.

[820] Там же, стр. 381.

[821] Там же, стр. 383.

[822] Там же, стр. 406.

[823] Там же, стр. 412.

[824] Ср.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XIX, ч. 1, стр. 331.

[825] Прусское земское уложение и Австрийское гражданское уложение применяли, правда, понятие собственности не только к вещам, но и к правам (ALR I 8 § 1), не только к телесным, но и к нетелесным вещам (§ 353 ABGB). Статья 544 Французского гражданского кодекса говорила просто о собственности на вещи, что, впрочем, не мешало распространению понятия собственности на ряд других объектов, в частности на литературные и художественные произведения, на промышленные изобретения, на торговые предприятия и т.д. (ср. перечень этих объектов у Josserand. Cours de droit civil positif français. T. I, 1930, n° 1518). Напротив, § 903 Германского гражданского уложения применяет понятие собственности только к телесным вещам (Kober im Staudingers Kommentar zum BGB. 9 Aufl., Bd. III 1, 1926, S. 292). Швейцарское гражданское уложение вновь расширило круг объектов права собственности, включив в него, наряду с телесными вещами, некоторые самостоятельные и длящиеся вещные права, внесенные в ипотечные книги, и силы природы (§ 641, 655 и 713). Утвержденная 31/I 1941 г. книга о собственности Итальянского гражданского уложения в общем определении права собственности говорит о вещах (cose), в дальнейших же постановлениях – не только о вещах, но и об имуществах (beni), к которым уложение относит, кроме вещей, также права и природную энергию, имеющую экономическую ценность (art. 1, 4–5, 23, 25–26, 29–30 del Libra della Proprietà – "Gazzetta ufficiale", 5/II 1941 г., N 31). Однако в применении к праву собственности на товары все буржуазные кодексы подходят, конечно, к товару именно как к телесной вещи, как к потребительной стоимости.

[826] В этом находит выражение весь механизм товарного производства и обращения. Ср. указания Маркса в т. III "Капитала": "При всяком акте купли и продажи, раз только вообще происходят процессы обмена, объект действительно отдается. Собственность на продаваемый предмет каждый раз уступается. Но стоимость (меновая стоимость. – А.В.) при этом не отдается. При продаже отдается товар, а не его стоимость, которая возвращается в форме денег... При купле отдаются деньги, а не их стоимость, которая возмещается в форме товара"... "То, что действительно отчуждается от продавца, а потому переходит в сферу индивидуального или производительного потребления покупателя, – это потребительная стоимость товара, товар как потребительная стоимость" (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XIX, ч. 1, стр. 374 и 380; разрядка наша. – А.В.).

[827] Ср.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XIX, ч. 1, стр. 407.