Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Венедиктов А.В.
Избранные труды по гражданскому праву. Т. 1

§ 13. Государственные синдикаты

Правовая организация второго типа хозрасчетных предприятий с разделенным на паи капиталом - государственных синдикатов - в некоторых отношениях "прозрачнее" организации государственных акционерных обществ, в других же, напротив, сложнее ее. Поскольку Положение о госсиндикатах от 29/II 1928 г.[588] устанавливает для синдикатов особую организационную форму, не подводя их под какой-либо иной - более общий - организационный тип, как это делает Положение от 17/VIII 1927 г. в отношении государственных акционерных обществ, для госсиндикатов не создается подчинения двум режимам, двум рядам норм[589]. Поэтому юридическая природа синдиката, как хозяйственного органа государства, еще менее скрыта под его оболочкой "добровольно" образованного объединения самостоятельных юридических лиц, чем даже это имеет место в государственных акционерных обществах.

Госсиндикат представляет собой торговое объединение промышленных трестов и государственных акционерных обществ с переменным составом и капиталом, имеющее основной задачей реализацию продукции своих членов и снабжение их основным сырьем и материалами - "в целях замены (их) самостоятельной торговой деятельности" (ст. 1 и 2)[590]. Все указанные выше общие признаки хозрасчетных предприятий[591] с полной определенностью сформулированы в самом Положении о синдикатах: 1) синдикат организован в виде обособленной хозяйственной единицы (предприятия), пользующейся оперативной самостоятельностью, 2) наделен правами юридического лица[592], 3) действует на началах коммерческого расчета, 4) в соответствии с плановыми заданиями ВСНХ Союза или союзной республики[593] и 5) отвечает по своим обязательствам лишь имуществом, не изъятым из оборота (ст. 1 и 6). Вместе c тем и методы планирования и регулирования деятельности синдикатов не отличаются от методов планирования и регулирования остальных хозрасчетных предприятий. Несмотря на то что Положение от 29/II 1928 г., в соответствии с установившейся традицией, особо подчеркивает начало "добровольности" в организации синдикатов[594], их образование происходит в том же плановом порядке, как и образование трестов: устав синдиката утверждается СТО или ЭКОСО союзной республики (ст. 9), причем каждый из участвующих в нем трестов должен получить особое разрешение на участие в синдикате от вышестоящего органа, в ведении которого он сам находится (ст. 15, п. "н" Пол. о пром. трестах). От СТО или ЭКОСО союзной республики зависит и разрешение вопроса о ликвидации синдиката, а также о его прекращении без ликвидации - путем слияния с другим синдикатом или разделения на два или более синдиката (ст. 60 и 78). Личный состав правления и ревизионной комиссии, операционный план, постановления об организации подсобных предприятий или об участии в других объединениях, распределение прибылей и отчет о деятельности синдиката утверждаются ВСНХ (ст. 47). Наряду с тем ВСНХ предоставляется [право] созывать чрезвычайные собрания уполномоченных синдиката, ставить на обсуждение собраний уполномоченных те или иные вопросы и отменять любые их постановления, а также производить ревизию деятельности синдиката (ст. 47 и 52). И наконец, Положение от 29/II 1928 г. проводит по отношению к синдикатам то же сочетание начала "самостоятельности в оперативной деятельности" синдиката с "общим руководством и надзором" над таковой со стороны ВСНХ (ст. 1 и 4)[595], как и Положение от 29/VI 1927 г. - в отношении трестов (ст. 2 и 19).

Поскольку участниками синдиката могут быть только госпредприятия, Положение от 29/II 1928 г. разрешает оплачивать паи синдиката имуществом, изъятым из оборота (ст. 21)[596]. Это имущество подлежит общему режиму, установленному для изъятого из оборота государственного имущества[597], и, следовательно, не может быть отчуждено, заложено или обращено на удовлетворение кредиторов синдиката в порядке взыскания (за исключениями, указанными в общем законе - цит. декрет СССР 11/VI 1926 г., ст. 22 ГК и прил. к ней). В случае ликвидации синдиката судьба данного имущества определяется СТО или ЭКОСО союзной республики (ст. 72 Пол. о синдикатах, ср. ст. 139 Пол. об акц. обществах)[598].

Подчиненные плановому руководству со стороны ВСНХ и других центральных органов (СТО и НКТорг СССР), синдикаты в свою очередь являются органом планирования и регулирования объединяемых ими отраслей промышленности[599]. Мы уже указывали, что на протяжении 5-6 лет своего существования они проделали огромный путь от первоначальной своей роли торговых организаций, готовых противопоставить себя и трестам, и BCHX до превращения в торговый аппарат самой промышленности, неразрывно с ней связанный, и вместе с тем в один из основных рычагов планирования в руках ВСНХ и НКТорга[600]. Последним этапом на этом пути является слияние Главного Управления текстильной промышленности ВСНХ СССР (Главтекстиля) с Всесоюзным Текстильным Синдикатом (ВTC), с передачей последнему всех функций первого по планированию и регулированию текстильной промышленности и по управлению и руководству общесоюзными текстильными предприятиями[601].

В настоящий момент трудно еще предугадать, какие конкретные изменения внесет соединение административных и оперативных (торговых) функций в руках единого органа во внутренние отношения синдиката с его членами, в частности, в правовое оформление отношений синдиката с трестами по сбыту их продукции. Правовая форма внутрисиндикатских отношений также подвергалась изменениям, отражая - с большей или меньшей степенью "адекватности" - рост организационно-хозяйственных связей синдикатов с трестами. Мы лишены возможности подробнее остановиться на последовательной смене тех внешних форм, которые эти отношения принимали. Укажем лишь, что до настоящего времени реализация синдикатами продукции их членов оформляется путем договоров, заключаемых синдикатами с каждым из трестов[602]. Но между договорами, которые тот же BTC заключал с трестами[603] в 1922-1923 гг., и договорами, заключенными им с его членами на 1927/28 г., лежит огромная разница. Договоры 1922-1923 гг., правда, также имели своим исходным пунктом § 14 устава ВТС об обязательном отчислении трестами части их продукции - в размере, установленном собранием уполномоченных[604]; однако решающее значение имели не устав и не постановления собрания уполномоченных, а сами договоры, при заключении коих ВТС и тресты "торговались" как "стороны"[605]. Напротив, основное содержание договоров ВТС с его членами на 1927/28 г. было предопределено не только соответствующими постановлениями собрания уполномоченных, но и постановлением СТО от 26/VIII 1927 г. об обязательной сдаче трестами с 1/Х 1927 г. 100% их продукции ВТС[606] и утвержденными планово-регулирующими органами ценами на текстильные изделия[607].

Если сопоставить с этим постановление СТО от 16/II 1927 г., потребовавшее исключения из калькуляции трестов торговых накидок в тех случаях, когда реализация продукции передается синдикату[608], то тенденция к превращению движения товара[609] от одной "самостоятельной хозяйственной единицы" (треста) к другой (синдикату) в движение продукта внутри замкнутого хозяйственного комплекса - синдицированной промышленности в целом - вырисовывается с полной определенностью[610]. Но степень охвата синдикатами отдельных отраслей промышленности далеко не одинакова[611], равно как неодинакова и интенсивность принудительного регулирования внутрисиндикатских отношении со стороны планово-регулирующих органов. Правовое же оформление синдикатской системы в целом равняется именно по "отстающим" (с точки зрения синдикатского движения) отраслям, в которых "рыночное" происхождение внутрисиндикатских отношений сказывается еще с большей силой. Тресты все еще противостоят синдикатам, как участники товарно-денежного оборота, как носители "собственной" гражданской правоспособности, а не как нижестоящие органы государства - вышестоящему. Поэтому и Положение от 29/II 1928 г. по-прежнему трактует отношения синдикатов с их членами, как отношения правовые[612], и устанавливает гражданскую ответственность в судебном порядке за нарушение членом синдиката устава последнего или постановлений собрания уполномоченных (ст. 41)[613]. Подобная трактовка внутрисиндикатских отношений не может явиться, однако, препятствием к признанию имущества синдиката собственностью государства - в том же смысле, в каком ею является имущество треста или имущество государственного акционерного общества. Указанные выше элементы государственно-хозяйственной природы синдиката дают все основания усматривать в формальном "приражении" этого имущества к синдикату, как к юридическому лицу, тот же метод введения в товарный оборот определенного комплекса из состава общей массы государственных имуществ, как и введение в него имущества треста или государственного акционерного общества. Иначе говоря, различие в построении внутренних отношений: 1) треста с заводами, 2) государственного акционерного общества с его акционерами и 3) госсиндиката с его членами[614] - не устраняет тождества правовой природы их имущества, как товарной (гражданско-правовой) формы собственности государства.

Примечания:

[588] СЗ, N 16, ст. 129. Основные положения закона о синдикатах были разработаны ВСНХ еще в 1923 г. (напечатаны в сборнике А.М. Гинзбурга, изд. 1, стр. 108). Разногласия между ВСНХ и НКТоргом – как по вопросу о подведомственности синдикатов, так и по отдельным вопросам их организационной структуры – вызвали появление контрпроекта НКТорга и задержали издание закона почти на пять лет. Поэтому ВСНХ СССР приказом от 26/III 1925 г., N 630, опубликовал примерный устав синдикатов (ТПГ, N 76), применительно к которому составлялись позднейшие уставы отдельных синдикатов (ср. уставы Всесоюзного Металлургического Синдиката и Продасиликата – СЗ, 1927, II отд., N 5, ст. 30 и N 28, ст. 162).

[589] До издания Положения от 29/II 1928 г. синдикаты объявлялись или, по крайней мере, "сближались" то с товариществами с переменным соcтавом и капиталом (см. доклад А.А. Шнеерова первому Совещанию юрисконсультов госпромышленности: "Правовое оформление синдикатов" – сб. "Вопросы промышленного права", 1925, стр. 69; Л.А. Виноградов, ib., стр. 88; В.Ф. Попов, Советское законодательство о внутренней торговле, 1925, стр. 43), то с кооперативными товариществами (ср. цит. доклад А.А. Шнеерова, ib., стр. 72), то с акционерными обществами (А.М. Долматовский, ib., стр. 84–85; В.М. Гордон, Система советского торгового права, изд. 2, посмертное, 1927, стр. 85; contra – В.И. Киснемский, Гос. конвенции и гос. синдикаты, 1926, стр. 36–42, считавший синдикаты "паевыми товариществами особого вида"). В докладе в Институте советского права: "Товарищества с ограниченной ответственностью или товарищества с переменным составом и капиталом" В.Н. Шретер предложил заменить предусмотренную ст. 318–321 ГК форму товариществ с ограниченной ответственностью более общей формой товариществ с переменным составом и капиталом, под которую могли бы быть подведены, в числе других организаций, госсиндикаты и кооперативные объединения. Большинство выступавших по докладу категорически высказались, однако, против подведения под один организационный тип объединений со столь различной социально-экономической структурой, как общества взаимного кредита, с одной стороны, и госсиндикаты или кооперативные товарищества – с другой. В заключительном слове В.Н. Шретер высказал уверенность, что если даже проектируемый им общесоюзный закон о товариществах с переменным составом и капиталом и не будет непосредственно нормировать синдикаты и кооперацию, то будет все же дан тип товариществ, который неизбежно "притянет" к себе юридически однородные объединения (ЕСЮ, 1928, N 5, стр. 152–154). Мы думаем, однако, что пример государственных акционерных обществ с наглядностью обнаружил, как созданная частным хозяйством организационная форма перерождается (или "вырождается") при ее применении к госпредприятиям. Поэтому мы не придаем особого значения ни тому, что Положение от 29/II 1928 г. строит синдикаты, как паевые объединения "с переменным составом и капиталом", и вводит этот признак в число основых признаков понятия синдиката (ст. 1, 32 и 40–43), ни тому, что ряд его статей дословно или с незначительными изменениями воспроизводят соответствующие статьи Положения об акционерных обществах (ср. в особенности разделы II и II того и другого положений о порядке учреждения синдикатов и акционерных обществ, в частности ст. 12–15, 17, 19–20, 22–25 и 27–28 Положения от 29/II 1928 г., со ст. 20–24, 29, 31, 33–38 и 45 Положения от 17/VIII 1927 г.; превращая ст. 38 Положения от 17/VIII 1927 г. в ст. 25/III Положения от 29/II 1928 г., авторы последнего забыли даже заменить термин "акции" термином "паи"). Подобно тому как акционерная форма государственных акционерных обществ не устраняет возможности и необходимости подведения их, как организационного типа, под общую категорию госпредприятий (см. выше, стр. 378–380), так и наличие в структуре госсиндикатов тех или иных элементов, общих со структурой товариществ с переменным составом и капиталом, не дает оснований к подведению госсиндикатов под общий тип названных товариществ.

[590] Наряду с этими основными функциями синдикат может принять на себя ряд других функций, перечисленных в ст. 2: районирование сбыта и заготовок, регулирование условий таковых, установление цен, финансирование трестов, рационализацию производственного процесса, установление ассортиментов и стандартов, организацию контроля за качеством синдицированной продукции и т.д.

[591] См. стр. 220 наст. сборника.

[592] В отличие от синдиката, как государственного предприятия, организованного в виде самостоятельного юридического лица и ведущего оперативную работу по сбыту или снабжению, синдикатское соглашение или конвенция представляет собой соглашение, заключаемое госпредприятиями всех видов (а не только промышленными трестами), акционерными обществами с преобладанием гоcкапитала (а не только государственными акционерными обществами) и кооперативными организациями для "согласования" их торговой деятельности (ст. 1 Положения о синдикатских соглашениях от 29/II 1928 г. – СЗ, N 16, ст. 130). Конвенционные объединения не имеют оперативных функций, не являются "предприятиями" и в соответствии с этим не обладают и правами юридического лица (ср. ст. 6), несмотря на то, что некоторые из конвенций носят длительный характер и имеют свои исполнительные органы и административно-технический аппарат (такова, напр., одна из старейших конвенций – Конвенция металлопромышленности). Наряду с этими постоянными конвенциями, объединяющими промышленные предприятия, широкое распространение получили конвенции, заключаемые на один заготовительный сезон государственными и кооперативными организациями, допущенными к заготовке основных видов с.-х. сырья для промышленности и экспорта. Поскольку само заключение конвенций и их основное содержание определяются НКТоргом СССР, конвенции подобного типа представляют собой в большей мере форму планирования и регулирования сбытовой и заготовительной деятельности государственной властью, чем акты автономной хозяйственной деятельности участвующих в конвенции предприятий.

[593] Или иного Наркомата, указанного в его уставе (ст. 1); на практике все существующие синдикаты подчинены ВСНХ; лишь Госсельсиндикат, участниками которого являются с.-х. тресты, подчинен НКЗ РСФСР (§ 2, 9, 31, 35 и 49 устава Госсельсиндиката – СУ, 1923, II отд., N 14, ст. 71; ср. X.Э. Бахчисарайцев, Закон о государственных синдикатах – ЕСЮ, 1928, N 21).

[594] "Принудительное" объединение трестов в синдикаты допускается только "в исключительных случаях" (ст. 3); см., однако, стр. 250 наст. сборника.

[595] Ср. один из примеров руководства ВСНХ РСФСР деятельностью Лесосиндиката, вызванный неаккуратным выполнением лесными трестами и Лесоcиндикатом договоров на поставку лесных материалов (циркуляр от 24/II 1928 г., N 399/14 и приказ от 23/V 1928 г., N 573 – ТПГ, N 119).

[596] За исключением земель, вод, недр и лесов, которые могут быть предоставлены синдикату лишь в пользование, причем лишь платежи за первый год могут быть зачтены в оплату паев (ст. 21 и прим. к ст. 20). Цит. декрет СССР от 21/XII 1927 г. не содержит особой оговорки, изымающей из-под его действия передачу изъятого из оборота имущества в оплату паев синдиката, аналогичной той, которую он делает для передачи того же имущества в оплату акций государственного акционерного общества, отсылая к нормам Положения от 17/VIII 1927 г. (ст. 7 декрета от 21/XII 1927 г. – СЗ, 1928, N 2, ст. 13). Поскольку, однако, ст. 21 и прим. к ст. 20 Положения от 28/II 1928 г. ничем не отличаются от ст. 133 и прим. к ст. 33 Положения от 17/VIII 1927 г., мы думаем, что ст. 7 декрета от 21/XII 1927 г. по аналогии должна быть применена и к оплате паев синдиката. На практике подобная оплата паев будет происходить относительно редко, так как синдикаты не занимаются производственной деятельностью и могут вести таковую лишь в порядке эксплуатации подсобных или опытно-показательных предприятий (ст. 2, п. "е"). Возможна, впрочем, передача синдикату изъятого из оборота имущества, необходимого для ведения его торговых и транспортных операций. Так, напр., Нефтесиндикат обладает огромной массой изъятого из оборота имущества в виде наливного флота, цистерн и нефтескладов.

[597] Положение от 28/II 1928 г. не содержит никаких постановлений о порядке отчуждения синдикатами изъятого из оборота имущества (ср. ст. 47, 50 и 54) – не беремся судить, по недосмотру его авторов или потому, что они считали эту категорию имуществ не имеющей сколько-нибудь существенного значения для большинства синдикатов. При отсутствии же специальных указаний на порядок отчуждения этого имущества в Положении о синдикатах на последние распространяется действие указанных в тексте общих норм о порядке отчуждения государственного имущества.

[598] Отсылая к ст. 139 Положения от 17/VIII 1927 г., Положение от 29/II 1928 г. отступает, однако, в следующих за ст. 72 двух статьях от порядка ликвидации, установленного ст. 139 Положения от 17/VIII 1927 г. Оно предусматривает не только возврат членам синдиката их паевых взносов (по уплате всех долгов синдиката – ст. 73), но и раздел между ними "свободного остатка", могущего оказаться по уплате долгов и возврате паевых взносов (ст. 74). При ликвидации государственного акционерного общества судьба всего ликвидационного остатка, оказавшегося по оплате долгов общества, определяется, как было уже указано, постановлением того же СТО или ЭКОСО союзной республики (ст. 139).

[599] Ср. п. 9 разд. IV тезисов ВСНХ СССР о системе промышленного управления (ТПГ, 1927, N 64).

[600] См. стр. 249–250 наст. сборника и цит. сборник Совета Синдикатов "Синдикатская система СССР", стр. 6–7.

[601] Приказ ВСНХ СССР от 30/I 1928 г., N 350 (ТПГ, N 2) и пост. ЦИК и СНК СССР от 20/VI 1928 г. (СЗ, N 33, ст. 350); ср. приказ ВСНХ СССР от 15/VI 1928 г., N 763, о передаче ВТС функций б. Главтекстиля по плановому регулированию швейной промышленности (ТПГ, N 150).

[602] Ср. п. 4 разд. IV цит. тезисов ВСНХ СССР: "Отношения синдикатов с трестами должны строиться на началах договорных за твердый счет или комиссионных" (ТПГ, 1927, N 64). Приведенный тезис отражает историю длительной борьбы, которая велась между синдикатами и трестами, с одной стороны, госпромышленностью и НКФ – с другой, вокруг вопроса о правовой форме внутрисиндикатских договоров. Следуя западноевропейским и дореволюционным русским образцам, советская синдикатская практика выработала два типа договоров о сдаче продукции трестов для реализации ее синдика-

[603] том: "твердую" сделку купли-продажи (поставки) и комиссионную сделку (о несоответствии тех же форм действительным отношениям капиталистических синдикатов с их членами – Flесhtheim, Die rechtliche Organisation der Kartelle, 2 Aufl., 1928, S. 36–42, 250–253: Steffani, Die zivilrechtliche Stellung der Verkaufsstellen bei Kartellen, 1927, S. 13–20, 60–62; Kestner-Lehnich, Der Organisatioszwang, 2 Aufl., 1927, S. 84–89; В.Ю. Вольф, стр. 167–168 и нашу статью "Картели и синдикаты" – "Вестник гражд. права", 1915, N 5, стр. 119–120). Даже в первые годы НЭПа, когда синдикаты выступали скорее в роли самостоятельных оптовых торговых организаций, чем в роли оперативного аппарата самой промышленности, подобные договоры искажали действительную сущность внутрисиндикатских отношений, поскольку отправным пунктом договорных отношений между синдикатами и трестами и тогда являлись все же участие треста в синдикате и соответствующие постановления устава синдиката и собрания уполномоченных. По мере укрепления организационных связей между синдикатами и трестами договоры купли-продажи и комиссии оказывались все в большем и большем противоречии с практикой внутрисиндикатских отношений, в которой решающее значение приобрели не соглашения синдикатов с отдельными членами, а постановления собраний уполномоченных и плановые задания вышестоящих органов (ср. разъяснение III Отдела НКЮ от 5/III 1924 г., N 328, о неприменимости к внутрисиндикатским отношениям норм о купле-продаже или поставке – ГК под ред. С.В. Александровского, изд. 3, стр. 719 – и решение АК ВСНХ СССР от 21/V 1926 г.: внутрисиндикатские отношения "по природе своей далеко не укладываются в рамки отношений комиссионера и комитента" – "Практика АК ВСНХ ССCР", вып. III, N 4; ВАК УССР в решении от 20/ХII 1924 г. по делу Харьковского Текстшвейпрома с Синдикатом швейной промышленности, передавшего синдикату реализацию всей своей продукции "на комиссионных началах", оставила вопрос о природе внутрисиндикатских отношений открытым – "Сборник определений ВАК УССР за 1921 г.", стр. 121). Правильное оформление этих отношений затруднялось: 1) острым недостатком оборотных средств и перебоями в сбыте отдельных видов синдицированной продукции, побуждавшими тресты настаивать на твердых сделках купли-продажи, а синдикаты – на комиссионных сделках, и 2) формальным подходом к внутрисиндикатским отношениям со стороны НКФ, отстаивавшим двойное (в обороте треста и в обороте синдиката) обложение синдицированной продукции уравнительным сбором при ее реализации в порядке твердых сделок (правила от 18/I 1923 г. – СУ, N 5, ст. 89, прил. 7). Попытки же синдицированной промышленности расширить практику комиссионных сделок натолкнулись на отказ НКФ признавать подлинными комиссионными договорами комиссионные сделки синдикатов с трестами; впрочем, и обложение одного комиссионного вознаграждения ложилось довольно тяжело на синдицированную промышленность, так как комиссионная торговля облагалась 8% вместо 2%, которыми облагалась товарная торговля (М.Г. Фрадкин, Вопросы промыслового обложения в связи с новыми "Правилами" – сб. "Правовая практика Кожсиндиката", изд. ВКС, 1926, стр. 57–58). Лишь правила от 4/IX 1925 г. ограничили обложение операций синдикатов по реализации продукции трестов, производимых "в порядке осуществления устава" синдиката, размерами надбавки, делаемой самим синдикатом, и объявили вместе с тем, что эта надбавка "не рассматривается как комиссионное вознаграждение"; на товары, приобретаемые синдикатами за их счет, действие данной льготы не распространялось (прим. 2 к ст. 5 – СЗ, N 61, ст. 457). Только прим. к ст. 28 Положения о промысловом налоге от 24/IX 1926 г. распространило ее на все сделки синдиката по реализации продукции его членов, "вне зависимости от формы сделки синдиката с трестом и условий расчета между ними" (СЗ, N 63, ст. 474; см. то же примечание в ред. декрета от 6/VI 1928 г., закрепившего обложение делаемой синдикатом надбавки по общим ставкам товарной торговли – СЗ, N 36, ст. 327; см. ст. 7 Положения о налоге с обращения ценностей от 14/IX 1927 г. – в ред. того же декрета; в настоящее время налог с обращения ценностей отменен, и вопрос об обложении синдикатской надбавки регулируется лишь ст. 6, п. "е" Положения о промысловом налоге от 10/VIII 1928 г. – СЗ, N 50, ст. 443). Тем самым были устранены фискальные препятствия к более рациональному оформлению внутрисиндикатских отношений (ср. цит. сборник "Синдикатская система СССР", стр. 173–179). Вслед за тем своеобразие внутрисиндикатских сделок – как по реализации продукции трестов, так и по снабжению их синдикатом – получило дальнейшее признание законодателя в освобождении их от нотариального удостоверения (декрет СССР от 28/IX 1927 г. – СЗ, N 57, ст. 577 и прим. 1 к ст. 137 ГК в ред. декрета от 18/VII 1927 г.; III Отдел НКЮ проводил ту же точку зрения еще в своих разъяснениях от 5/III 1924 г., N 328 и от 5/VI 1924 г., N 738 – ГК под ред. С.В. Александровского, изд. 2, стр. 441; изд. 3, стр. 719). Внутрисиндикатские сделки (внебиржевые) освобождены также и от обязательной регистрации на товарных биржах (ст. 5 пост. СТО от 25/I 1927 г. – СЗ, N 7, ст. 77; несколько ранее эта мера была проведена в ведомственном порядке: распоряжением НКТорга СССР от 31/XII 1926 г., N 919 – см. приказ BCHX CCCP от 7/II 1927 г., N 426 в ТПГ, N 32). Вместе с тем и юристы-хозяйственники от трактовки внутрисиндикатских отношений, как отношений договорных, перешли к признанию их корпоративными отношениями, возникающими на основании волеизъявлений коллектива, – в пределах и формах, указанных уставом синдиката и специальным законом, а не ГК (см. доклад Н.Г. Шкляра первому Совещанию юрисконсультов госпромышленности – сб. "Вопросы промышленного права", 1925, стр. 77–78, резолюцию второго Совещания юрисконсультов госпромышленности – сб. "Вопросы промышленного права", 1928, стр. 163, доклады А.Э. Вормса и В.И. Киснемского тому же Совещанию – ib., стр. 131–147, сб. "Синдикаты и внутрисиндикатские отношения" под ред. В.Н. Манцева, А.В. Озерского и М.Г. Фрадкина, 1927 г., в котором данная проблема получила наиболее полное освещение, и цит. сб. "Синдикатская система СССР", стр. 64–67; ср. также разъяснение III Отдела НКЮ от 31/III 1926 г., N 43 II 437 – ГК под ред. С.В. Александровского, изд. 3, стр. 116).

[604] Утвержденный ВСНХ 28/II 1922 г. устав ВТС (СУ, 1923, II отд., N 1, ст. 3).

[605] Причем ВТС стремился скрыть от одних трестов условия, на которых он уже договорился с другими (см. заявление Н.Г. Шкляра на втором Совещании юрисконсультов госпромышленности – сб. "Вопросы промышленного права", 1928, стр. 150).

[606] Тем же постановлением СТО обязал тресты передать синдикату к 1/Х 1927 г. – "на основе особых договоров" – все их фабричные, а также районные и центральные склады (СЗ, N 56, ст. 563). Стереотипные договоры ВТС с его членами начинаются со ссылки на соответствующий § устава ВТС, постановление собрания уполномоченных и постановление СТО от 26/VIII 1927 г. Отметим также, что в основе стереотипных договоров, заключаемых синдикатами с отдельными членами, обычно лежит либо типовой договор, утвержденный для очередного операционного года собранием уполномоченных, либо генеральный (также типовой) договор, заключаемый синдикатом с его членами и определяющий его отношения с ними по реализации их продукции и по другим вопросам (ср. § 21 и 26 цит. устава ВМС и сборник ВМС "Сбытовая система синдиката 1927–1928 гг.", сост. В.А. Бренером и Е.В. Курловым под рук. Д.В. Александрова, 1928, стр. 84–87).

[607] В практике ВТС и некоторых других синдикатов были также случаи, когда отношения синдиката с трестами по сбыту их продукции или по заготовке сырья для них определялись постановлением специально созванных совещаний членов синдиката или созданных в составе его аппарата отделов – без дальнейшего оформления этих отношений в договорном порядке (ср. решение АК ВСНХ СССР от 21/V 1926 г. по делу ВТС с Уралтекстилем – вып. III, N 4; В.И. Киснемский в сб. "Синдикаты и внутрисиндикатские отношения", стр. 57–59).

[608] Статья 3, п. "г" постановления СТО о мероприятиях по снижению розничных цен от 16/II 1927 г. (СЗ, N 11, ст. 117). Дальнейшей мерой укрепления организационных связей трестов с синдикатами должна послужить система двух прейскурантов (отпускных цен трестов и продажных цен синдиката), предусмотренная планами ВТС и Продасиликата (см. цит. сборник "Синдикатская система СССР", стр. 18 и 21).

[609] Говоря о "движении товара" мы имеем в виду лишь внешнюю форму обращения хозяйственных благ между организационно обособленными предприятиями единого "хозяина" – государства. Эта "внешняя форма" товара находит свое правовое выражение в признании юридической личности за трестами и синдикатами, в фиксировании в уставе и законе "прав и обязанностей" трестов – в отношении синдиката и синдиката – в отношении трестов и в установлении начала гражданской ответственности за нарушение членом синдиката постановлений собрания уполномоченных (ст. 1 и 39–46 Положения о синдикатах).

[610] Мы оставляем в данный момент вне поля нашего зрения вторую – одновременно с первой развивающуюся – тенденцию, выражением которой являются генеральные договоры государственной промышленности с кооперацией: тенденцию к превращению движения товара в движение продукта внутри всего обобществленного сектора (см. выше, стр. 251–254 наст. сборника). Отметим лишь, что система генеральных договоров, предпосылкой которой является возможно полный охват промышленности синдикатами, в свою очередь оказывает обратное действие на взаимоотношения синдикатов с трестами и укрепляет организационную связь между теми и другими.

[611] Так, напр., в металлопромышленности один из синдикатов (ВМС) сосредоточил в своих руках сбыт 96,7% всей производимой его членами рыночной продукции, другой же (ВМТС) – лишь 30,4% (Сбыт металла и его организация в 1926/27 г. под ред. А.В. Озерского и Г.А. Спектора, 1928, стр. 24 и 263). Данные о других синдикатах приведены в цит. сборнике "Синдикатская система СССР", стр. 5–6.

[612] Аналогично § 26 утв. ВСНХ 26/III 1925 г. Примерного устава. Мы придаем, однако, решающее значение не формуле закона, а тому элементу юридического опосредствования внешней формы движения товара, который отмечен нами выше (см. выше, стр. 388). Вместе с тем мы ограничиваемся в данный момент констатированием правового характера внутрисиндикатских отношений, оставляя в стороне вопрос о дальнейшей их квалификации, как корпоративных или договорных отношений. Отказ от чисто договорной трактовки внутрисиндикатских отношений представляет собой несомненный шаг вперед в понимании организационного механизма советских синдикатов. В отличие от германских синдикатов, вынужденных до сих гор – ввиду отсутствия специальной организационной формы для синдикатов – пользоваться искусственной фигурой так наз. двойного товарищества (Doppelgesellschaft), советские синдикаты c момента их возникновения получили возможность дать в самом уставе известное правовое оформление внутрисиндикатским отношениям, как таковым (ср. цит. § 14 Устава ВТС). Договоры советских синдикатов с их членами нет необходимости трактовать поэтому не только как договоры купли-продажи или комиссии, но и как договоры простого товарищества, как это вынуждены делать германские юристы, стремящиеся найти правовую формулу для квалификации внутрисиндикатских отношений в целом (см. литературу, указанную выше, на стр. 386). Мы считаем, однако, не вполне оправданным стремление найти решение всех вопросов внутрисиндикатского оборота путем общей (бланкетной) отсылки к корпоративной природе синдикатов: внутренние отношения в отдельных типах корпораций настолько разнообразны, что центр тяжести должен лежать не в анализе общекорпоративной природы синдиката, а в анализе специфических особенностей отношений синдиката с его членами по сбыту их продукции и по снабжению их сырьем и материалами. Необходимо учесть при этом, что наряду с правовыми и отчасти за счет их начинают развиваться организационно-технические взаимоотношения синдикатов с трестами и до известной степени даже непосредственные отношения синдикатов с заводами (особый интерес представляет с этой точки зрения практика ВМС – ср. цит. сборник ВМС "Сбытовая система синдиката 1927–1928 гг.", стр. 22–23; о практике того же синдиката по непосредственному снабжению заводов см.: ТПГ, 1928, N 197; на ту роль, которую играет "деловая техника оперативного аппарата, расcчитанного и приспособленного к масcовому продвижению товара и однообразному учету товарооборота" в построении внутрисиндикатских отношений, обращают внимание и работники ВТС – Н.Г. Шкляр в сб. "Синдикаты и внутрисиндикатские отношения", стр. 36).

[613] Эта угроза гражданской ответственностью в судебном порядке носит, однако, в значительной мере отвлеченный характер. Судебные споры между синдикатами и трестами имеют место лишь в редких случаях. В числе опубликованных решений ВАК СТО и ВАК РСФСР можно указать лишь два, относящихся к внутрисиндикатским отношениям в техническом смысле слова, т.е. к отношениям по сбыту продукции и по снабжению трестов в порядке осуществления синдикатом его прямых функций (решения ВАК СТО от 30/III 1926 г. – САБ, N 18–19, стр. 1 – и ВАК РСФСР от 6/V 1927 г. – САБ, N 43–44, стр. 6; ср. решение ВАК УССР от 20/ХII 1924 г. – "Сборник решений ВАК УССР за 1924 г.", стр. 211). Равным образом и среди опубликованных решений АК ВСНХ СССР лишь три относятся к внутрисиндикатским отношениям в указанном выше смысле (решения от 21/V, 28/IX и 21/ХII 1926 г. – вып. III, N 4, 34 и 72; ср. решение от 14/VII 1927 г., относящееся к конвенционному соглашению – ib., N 107; решение от 13/ХII 1924 г. об оплате акций "Продасиликата" стоит вне связи с внутрисиндикатcкими отношениями – вып. I, N 59). Ничтожный процент споров, передаваемых на разрешение названных комиссий, объясняется не только существованием особых арбитражных комиссий при ряде синдикатов, ликвидированных приказом ВСНХ СССР от 20/IV 1926 г., N 594, но и тем, что жесткое планирование внутрисиндикатского оборота оставляет мало места для судебных споров вообще: возможные конфликты по невыполнению обязанностей, возложенных сбытовым планом синдиката на ту и другую стороны, разрешаются либо внутренним путем, либо ВСНХ (целесообразность внутрисиндикатского арбитража отстаивают М.Г. Фрадкин, М.П. Брауде и А.А. Шнееров – сб. "Синдикаты и внутрисиндикатские отношения", стр. 31, 48–50 и 70).

[614] Наличие у синдиката особых отношений с трестами по сбыту и снабжению делает внутренние отношения синдиката с его членами более сложными и более "правовыми", чем внутренние отношения в государственном акционерном обществе, за исключением тех случаев, когда между акционерным обществом и его акционерами создаются отношения синдикатского или полусиндикатского типа. В качестве примера может быть указано паевое товарищество "Табачное сырье", выполняющее функции заготовительного синдиката для табачной промышленности (СЗ, 1925, II отд., N 11, ст. 34; ср. сборник "Синдикатская система СССР", стр. 94–98). В синдикатской практике первых двух лет было также два случая прямого использования акционерной формы для организации продажных синдикатов: Синдикат швейной промышленности (с участием частного капитала) и Продасиликат.