Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Венедиктов А.В.
Избранные труды по гражданскому праву. Т. 1

§ 3. Трест и завод

Аналогичное перераспределение полномочий между выше- и нижестоящими органами Положение от 29/VI 1927 г. произвело и внутри самого треста, пойдя по пути дальнейшего расширения полномочий директоров входящих в состав треста "производственных предприятий" (фабрик, заводов, рудников, промыслов и т.п. - ст. 6)[228].

Декрет от 10/IV 1923 г. посвящал взаимоотношениям правления треста с директорами заводов лишь одну статью - с бланкетной ссылкой "на пределы полномочий, предоставленных им правлением" (ст. 41). На протяжении четырех лет, отделяющих старый декрет от нового Положения, директора заводов вели настойчивую кампанию за расширение своих полномочий и, главное, за введение их взаимоотношений с правлениями трестов в твердые, по мысли инициаторов движения - правовые, рамки. Первое по времени Положение об управлении заведением, входящим в состав треста (от 9/VI 1923 г.), предложило правлениям трестов определять полномочия директоров нотариально удостоверенной доверенностью и инструкцией, изданной применительно к Положению (ст. 2)[229]. Казалось бы, что полномочия должностного лица, если они не определены с достаточной полнотой в законе, должны определяться именно инструкцией вышестоящего органа и его непосредственными распоряжениями, а не доверенностью, которая даже в отношениях директора завода с третьими лицами могла бы быть заменена его служебным удостоверением (мандатом), выпиской из протокола правления треста[230] и той же инструкцией, определяющей общий круг полномочий директора данного завода[231]. Тем не менее и на построении отношений правлений с директорами сказалось то же заимствование частнохозяйственных схем, которое проявилось при построении органов треста в целом.

Второе Положение (от 14/VI 1924 г.), идя по пути дальнейшего уточнения взаимоотношений правлений трестов с директорами, ввело систему "заказов-заданий", даваемых правлением заводу с указанием "количества и качества фабриката, срока и цены" (ст. 11)[232].

Еще дальше пошли авторы Положения о промышленных трестах от 29/VI 1927 г., следуя в данном вопросе пожеланиям Пленума ВCНХ СССР. Расширение полномочий заводоуправлений имело своей целью поставить директоров заводов в такое положение, при котором на них могла бы быть возложена "полная ответственность" за производственные и финансовые операции предприятия, и вместе с тем создать предпосылки для "четкого выявления самостоятельного лица каждого предприятия". Ставя в центр внимания всей работы по реконструкции промышленности завод и фабрику - с их основными проблемами производственного характера (себестоимость, качество продукции, рационализация производства и т.п.) - и вовлекая в дело улучшения производства рабочие массы, занятые в предприятиях, законодатель неизбежно должен был расширить пределы инициативы, предоставленной руководителям низовых производственных единиц[233].

Положение от 29/VI 1927 г. гарантирует заводу часть экономии, достигаемой им при выполнении "нарядов-заказов" (ст. 31)[234], и фиксирует в самом законе перечень тех прав, которые должны быть предоставлены директору предприятия путем выдачи ему доверенности. Директору должно быть предоставлено, в частности, право производить операции по сбыту продукции и по снабжению предприятия, отчуждать пришедшие в негодность сооружения, строения и оборудование, заключать договоры аренды, выдавать векселя и учитывать покупательские векселя, получать ссуды под продукцию завода, открывать текущие счета в банках и т.д. (ст. 33).

Все эти операции директор производит, однако, лишь в пределах, указанных доверенностью и от имени треста; в частности, на имя треста (но с указанием данного предприятия) открывается и текущий счет в банке (ст. 33, п. "а"). Произведенное Положением от 29/VI 1927 г. расширение полномочий директоров не отразилось на правовом единстве треста: входящие в состав треста производственные предприятия по-прежнему лишены юридической личности[235]. В гражданском обороте директор завода выступает в качестве органа треста - по делам своего завода[236], но не в качестве органа завода как самостоятельной юридической единицы. Управомоченным и обязанным по всем заключаемым им сделкам является трест, а не завод[237]. Это имеет место и в случае перевода отдельных заводов треста на так наз. внутренний хозрасчет, т.е. превращения завода в обособленную - в производственном, коммерческом и финансовом отношениях - оперативную единицу, но с сохранением его в составе треста. Лишь формальное выделение завода из состава треста (ср. ст. 61) приводит к превращению его в юридически самостоятельное предприятие и тем самым к наделению его правами юридического лица[238]. Равным образом ведение каждым заводом самостоятельного счетоводства, составление особого баланса и калькуляции, получение от правления треста "нарядов-заказов" и последующее получение в свое распоряжение части "экономии", достигаемой при выполнении этих заказов (ст. 31 и 32), не колеблют хозяйственного единства треста, так как предоставленное тресту имущество остается единым имуществом треста и все результаты хозяйственной эксплуатации этого имущества ложатся в конечном счете на трест в целом; прибыль за операционный год исчисляется по тресту в целом (ст. 46).

Правовое и хозяйственное единство треста не поколеблено и тем дальнейшим уточнением финансовых взаимоотношений правления треста с предприятиями по "нарядам-заказам", которое внесло Типовое положение о производственном предприятии, входящем в состав треста, от 4/Х 1927 г. Последнее предусматривает исчисление убытков, причиненных предприятию просрочкой правления треста в доставке материалов, оплате выполненных заказов и т.д. или предприятием тресту - просрочкой в сдаче продукции (§ 15 и 18; ср. § 19)[239]. Тем самым "внутренний" хозрасчет, на который ранее переводились лишь отдельные заводы[240], становится по существу общей формой эксплуатации отдельных производственных предприятий в составе треста. Эти внутренние финансовые расчеты между правлением треста и отдельным предприятием отнюдь не превращают их, однако, в договорных контрагентов[241]. Предусмотренное типовым положением исчисление "убытков" носит бухгалтерский и финансово-счетный, а не гражданско-правовой характер в смысле ст. 117 и 121 ГК[242]. Квалификация их как гражданско-правовых убытков была бы равносильна признанию юридической личности за каждым отдельным предприятием и привела бы последовательно к "растрестированию" промышленности[243], категорически отвергнутому и пленумом ВСНХ СССР, и законодателем[244].

Еще дальше по пути заимствования гражданско-правовой техники пошел ВСНХ УССР, предложивший правлениям трестов заключать с заводами особые договоры при переводе их на "внутренний" хозрасчет и поставивший на очередь вопрос о распространении начал хозрасчета и на крупные цеха отдельных заводов[245]. Этот последний шаг с еще большей наглядностью свидетельствует о том, что дело идет не о каких-либо гражданско-правовых договорах и не о хозрасчете в смысле ст. 19 ГК, а о финансово-счетном и административно-техническом регулировании внутренней организации треста в целом и каждого завода в отдельности[246].

Таким образом, внутреннее обособление завода в составе треста ни в какой мере не колеблет хозяйственного и правового единства треста и не превращает внутренних отношений правления и директора и тем менее - треста и завода в отношения гражданско-правового типа. И "доверенность" директору завода, и "наряды-заказы", и исчисление "убытков", и договоры треста с заводом о переводе его на "внутренний" хозрасчет представляют собой заимствование лишь внешней формы (техники) соответствующих институтов гражданского права, но не заимствование самых институтов, как таковых. Гражданско-правовой эффект доверенности проявляется лишь во внешних отношениях директора с третьими лицами. В сфере внутренних взаимоотношений директора и правления треста она в такой же мере является административным актом вышестоящего органа нижестоящему, как и "наряд-заказ"[247]. Опыт последних лет с наглядностью обнаружил также, что степень действительной самостоятельности, предоставляемой правлением треста директору завода, вообще в большей мере определяется всей обстановкой хозяйственной работы внутри каждого отдельного треста, чем той или иной формулой закона или типового положения[248]. Они были и остаются в значительной мере общими директивами, в соответствии с которыми должно вестись практическое согласование центробежных и центростремительных сил внутри госпромышленности в целом и каждого треста в отдельности[249].

Примечания:

[228] Типовое положение от 12/IX 1922 г. применяло к отдельным производственным единицам, входящим в состав треста, термин "предприятие", к самому тресту – термин "объединение" (ст. 4, 6 и 16). Декрет от 10/IV 1923 г. переименовал отдельные предприятия в "заведения", а термин "предприятие" отнес к тресту, особо подчеркнув, что "каждый трест является единым предприятием" (ст. 3). Положение от 29/VI 1927 г. вернулось к старой терминологии в отношении отдельных производственных единиц, но сохранило термин "предприятие" и по отношению к тресту в целом (ст. 2 и 24). К магазинам, конторам, отделениям, складам и т.д. торга Положение о торгах применяет термин "оперативные единицы" (ст. 3; ср. прим. к ст. 3 Положения о промысловом налоге от 10/VIII 1928 г. – СЗ, N 50, ст. 443).

[229] Положение от 9/VI 1923 г. напечатано в первом издании цит. сборника А.М. Гинзбурга, стр. 81.

[230] Ср. § 19, п. "у" Типового устава треста, объявленного приказом ВСНХ СССР от 27/VIII 1923 г., N 514 (цит. сборник А.М. Гинзбурга, изд. 1, стр. 58) или § 20 ныне действующего Типового устава, объявленного приказом ВСНХ СССР от 1/IX 1927 г., N 1106 (ТПГ, N 203).

[231] Для определения же взаимоотношений правления треста и директора завода доверенность представлялась тем менее пригодной, что ее действие вообще направлено на определение полномочий поверенного перед третьими лицами, а не на урегулирование внутренних отношений доверителя и поверенного и что она может быть, в частности, отменена доверителем в любой момент (ст. 264 и 270 ГК). Тем не менее в поисках организационной формы, вносящей большую прочность именно во внутренние отношения директоров с правлениями, административная практика и вслед за ней законодатель предпочли использовать гражданско-правовой институт доверенности.

[232] Положение от 14/VI 1924 г. напечатано в сб. "Законодательство о промышленности", сост. А.А.Шнееровым, ч. III, 1923–1925, стр. 185; там же – типовая доверенность директору, объявленная приказом ВСНХ СССР от 7/V 1924 г., N 331 (стр. 189).

[233] См. разд. II тезисов BCHX СССР о системе промышленного управления (ТПГ, 1927, N 64).

[234] Эта экономия выражается в разнице между себестоимостью, установленной в "наряде-заказе" на основании предварительной ("сметной") калькуляции, и действительной себестоимостью, установленной на основании окончательной ("отчетной") калькуляции. Непременным условием предоставления части достигнутой заводом экономии в распоряжение завода является сохранение установленного качества продукции (ст. 31). Нормы, цели и порядок ее расходования определены утв. СТО 14/VI 1928 г. Инструкцией (СЗ, N 42, ст. 344). Размер поступающей в распоряжение директора части экономии устанавливается правлением треста (с участием директора) в пределах от 25 до 50% общей экономии завода. Не менее 75% этой суммы расходуется на рационализацию предприятия, не более 25% – на улучшение условий труда и культурно-бытовые нужды рабочих и служащих. Расходование экономии производится директором самостоятельно, но с предварительным доведением до сведения правления составленного директором плана ее использования (ст. 5 и 8–10 Инструкции).

[235] Сказанное относится к положению завода в составе треста как участника гражданского оборота, как юридического лица гражданского права. С точки зрения же внутренних отношений отдельных звеньев, из которых слагается "существующая организационная схема" (завод, трест, синдикат) и в рамках которой, по указанию Пленума ВСНХ СССР, должны разрешаться "все стоящие перед промышленностью организационные задачи" (см. разд. I, п. 4 тезисов о системе промышленного управления – ТПГ, 1927, N 64), завод является низшим органом в системе государственного управления промышленностью, положение которого в составе вышестоящего госоргана (треста) в основном определено самим Положением о пром. трестах. Поскольку и трест как госорган в своих внутренних отношениях с ВСНХ как с вышестоящим органом не является субъектом права (см. ниже, стр. 294–297 и 326–327), внутренние отношения треста и завода как госорганов носят по существу тот же характер, что и внутренние отношения треста и ВСНХ: организационно-технический, а не правовой. Правовыми же являются отношения, в которых находятся с названными органами конкретные физические лица, занимающие должности председателей и членов правлений и директоров заводов. Внутреннее положение завода в составе треста, равно как и положение треста в отношении ВСНХ, определяет круг должностных прав и обязанностей названных лиц. Как должностные лица, выполняющие функции органов треста, они несут за свои действия дисциплинарную, уголовную и гражданскую ответственность (ст. 20 и 26 Пол. о пром. трестах; ср. решение ВАК РСФСР от 13/I 1927 г. – "Суд. практика", 1927, N 6, стр. 20). Эта личная ответственность руководящего персонала, о которой напоминает и ряд последних распоряжений центральных органов (пост. ЦИК и СНК от 1/II 1928 г. об ответственности за.нарушение законов о капитальном строительстве – СЗ, N 12, ст. 102, п. 28 пост. СНК СССР от 20/III 1928 г. – СЗ, N 20, ст. 180; приказы ВСНХ УССР от 6/IV 1928 г., N 263, ВСНХ СССР от 4/VII 1928 г., N 830 и ВСНХ РСФСР от 8/VIII 1928 г., N 801 – ТПГ, N 89, 155 и 181), является правовой мерой, обеспечивающей планомерную работу трестов. Таким образом, внутренний механизм управления госпромышленности слагается как из организационно-технических отношений треста и завода или треста и ВСНХ как госорганов, так и из правовых отношений, в которых находятся к тем же органам или к государству в целом конкретные физические лица: их должностной персонал. Разграничение тех или иных отношений необходимо и для правильного понимания природы уставного имущества треста (см. ниже, стр. 306–308).

[236] В.Н. Шретер, отправляясь от ст. 26 и 33 Положения о пром. трестах, утверждает, что "по Положению директор – не орган, а доверенный треста, действующий на основании полномочий, получаемых и определяемых правлением треста" (Советское хозяйственное право, стр. 122). Мы думаем, однако, что директор, как должностное лицо треста, функции которого определены в первую очередь самим Положением о пром. трестах н изданными в развитие его уставом треста и положением о соответствующем заводе, является именно органом треста и что выдача ему правлением доверенности отнюдь не устраняет должностного характера всей его деятельности, включая и его выступления вовне от имени треста по делам своего завода. Определяющим началом в этой деятельности является не доверенность, которая лишь конкретизирует пределы предоставляемой директору самостоятельности, а положение завода в составе треста.

[237] Ср. решение ВАК РСФСР от 22/XI 1927 г. ("Суд. практика", 1928, N 5, стр. 21). Если завод самостоятельно (от своего имени) предъявляет иск или выступает ответчиком по иску, предъявленному непосредственно к заводу, он должен быть заменен надлежащим истцом или ответчиком: трестом, в состав которого он входит (см. решения ВАК от 3 и 31 июля 1923 г. – вып. III, N 144 и 162, и ВАК СТО по делу Анилтреста с Москвотопом – САБ, 1926, N 3, стр. 2). Лишь процессуальной "небрежностью" можно объяснить вынесение ВАК УССР решения непосредственно против Краматорского завода, входившего в состав треста "Донуголь" (решение от 24/VI 1925 г. – вып. VI, N 40 / УССР). См. также постановление пленума Калужского губсуда от 2/VIII 1927 г. ("Суд. практика", 1927, N 17, cтр. 27).

[238] Так, напр., Краматорский металлургический завод, входивший в состав "Донугля", был выделен правлением "Донугля" в "самостоятельную единицу со всеми техническими, коммерческими, финансовыми, административными и хозяйственными правами", но с сохранением его все же в составе "Донугля", позднее же был превращен в самостоятельный трест (пост. ЦИК и CHK СССР от 30/VIII 1926 г. – СЗ, N 52, ст. 380; см. наш очерк "Организация железной и угольной промышленности", стр. 111 и решение ВАК СТО от 10/V 1928 г. – САБ, N 12, стр. 4).

[239] Типовое положение объявлено приказом ВСНХ СССР от 4/Х 1927 г., N 13 (ТПГ, N 235). Тем же приказом объявлена и новая типовая доверенность директору предприятия. См. также дополнения, внесенные в Типовое положение: 1) приказами ВСНХ СССР от 29/V 1928 г., N 716, и от 21/VI 1928 г., N 785 – для общесоюзных трестов (ТПГ, N 126 и 146) и 2) приказом ВСНХ РСФСР от 17/ХI 1927 г., N 123 – для трестов РСФСР (ТПГ, 1927, N 265). На основании Типового положения от 4/Х 1927 г. трест обязан выработать, с участием директора соответствующего завода, особое положение об управлении каждым отдельным заводом (ст. 25 Пол. о пром. трестах). Как показало обследование РКИ, ни общесоюзные, ни республиканские тресты в течение первого года после издания Положения от 29/VI 1927 г. почти не приступили к этой работе (см. ниже, прим. 2 на стр. 240–241).

[240] См. наш очерк "Организация железной и угольной промышленности", стр. 109–110. Одной из первых попыток этого рода был перевод на "внутренний" хозрасчет отдельных заводов треста "Гомзы", предпринятый еще в 1924 г. (ТПГ, 1927, N 19).

[241] Крайние сторонники идеи самостоятельности заводоуправлений еще в 1923 г. настаивали на облечении отношений правлений трестов и заводоуправлений в договорную форму и на обеспечении заказов треста заводу неустойкой ("Экон. жизнь", 22/XII 1923, N 70). ВСНХ категорически высказался, однако, против внесения договорных начал в отношения между правлением треста и заводом ("Русская промышленность в 1923 г.", изд. ВСНХ, стр. 8).

[242] Тем более недопустима ссылка на § 18 Типового положения в целях уклонения от ответственности за невыполнение заказа заводом, входившим в состав треста-ответчика и позднее включенным в другой трест (см. решение ВАК РСФСР от 22/XI 1927 г. – "Суд. практика", 1928, N 5, стр. 21).

[243] Проект уничтожения трестов и превращения заводов в самостоятельные – экономически и юридически – единицы был выдвинут одним из работников ВСНХ – Л. Сабсовичем (Нужны ли тресты в системе организации промышленности – ТПГ, 1926, N 252).

[244] См. разд. I и II цит. тезисов ВСНХ СССР (ТПГ, 1927, N 64). То же отрицательное отношение к наделению юридической личностью входящих в состав объединения отдельных производственных единиц выразилось и в декрете СССР от 8/VIII 1927 г. (СЗ, N 47, ст. 474), исключившем из декрета СССР от 16/III 1927 г. о советских хозяйствах (СЗ, N 15, ст. 162) директиву о наделении совхозов правами юридического лица и ограничившемся директивой о предоставлении им "большей свободы операционной деятельности и хозяйственной самостоятельности".

[245] ТПГ, 1928, N 60. Как Положение о пром. трестах, так и Типовое положение о производственном предприятии оставляют открытым вопрос о внутренней организации самого завода и о правах и обязанностях его административно-технического персонала. В целях установления "правильных взаимоотношений и спокойной атмосферы в предприятиях и заведениях" ВСНХ СССР с весны 1926 г. приступил к изданию ряда типовых положений о правах и обязанностях технических директоров, заведующих цехами и производственных мастеров для отдельных отраслей промышленности (первыми по времени явились типовые положения для металлической и электротехнической промышленности, объявленные циркуляром от 29/III 1926 г., N 33 – ТПГ, N 73). Изданием названных положений ВСНХ стремился установить точный круг прав административно-технического персонала и, расширив полномочия отдельных его представителей, возложить на них персональную ответственность за использование таковых. Двухлетний опыт применения положений на практике обнаружил, однако, что расширение прав административно-технического персонала в ряде предприятий свело на нет роль директоров заводов (в подавляющей своей массе – коммунистов) и создало ненормальное распределение функций между ними и остальным руководящим персоналом заводов. На это обратил внимание и объединенный пленум ЦК и ЦКК BKП (6–11 апреля 1928 г.), высказавшийся за отмену циркуляра от 29/III 1926 г., N 33, вслед за чем ВСНХ СССР приступил к разработке типовых положений о правах и обязанностях административно-технического персонала, согласованных с Положением о пром. трестах и Типовым положением о производственном предприятии, и отменил типовые положения, установленные циркуляром от 29/III 1926 г., N 33 (см. приказы ВСНХ СССР от 11/V, 20/VII и 26/VII 1928 г., N 658, 874 и 895 – ТПГ, N 109, 168 и 172).

[246] То же самое следует сказать и об обособлении отдельных оперативных частей в составе центрального аппарата треста, принимающих от заводов треста "заказы" на заготовку для них топлива, сырья и основных материалов или "покупающих" у них продукцию для дальнейшей продажи синдикату. Так, напр., в составе аппарата правления "Югостали" функционируют особое коммерческое управление, "производящее торговые операции с предприятиями (треста. – А.В.), как равный с равными" и находящееся на хозрасчете, и заготовительная контора, состоящая "под наблюдением" названного управления и также переведенная на хозрасчет. Оба органа выполняют исключительно оперативные функции и не имеют "никаких административных прав" (ТПГ, 1928, N 139). На создании заготовительной конторы, ведущей все заготовки "на началах заказов рудоуправлений с твердыми договорами, с неустойками (??...) с обеих сторон", настаивает и председатель "Донугля" (Г.И. Ломов, Основы реорганизации управления Донуглем – ТПГ, 1928, N 123). Этот процесс организационного обособления отдельных оперативных единиц внутри треста и параллельно происходящие процессы укрупнения трестов, с одной стороны, и роста синдикатов – с другой, являются предвестниками дальнейшей реорганизации системы управления госпромышленностью.

[247] См. наш комментарий к типовой доверенности, объявленной приказом ВСНХ СССР от 7/V 1924 г., N 331, и к Положению от 14/V 1924 г. в "Хозяйстве Сев.-Зап. края", 1924, N 3, стр. 143–145. Сказанное нами тогда в полной мере применимо к типовой доверенности и Типовому положению от 4/Х 1927 г. Даже и Wohl, принявший дачу "заказов-заданий" за заключение правлением договоров поставки с заводоуправлениями, признавал, что дело идет более о "внутренних публично-правовых соглашениях, чем о подлинных договорах" (Die russischen Trusts, 1925, S. 24). Тем не менее он связывал с этой мерой идею превращения треста из учреждения в корпорацию (S. 44).

[248] Показательно, в частности, что декретированное Положением от 20/VI 1927 г. расширение прав директоров заводов в течение целого года не было проведено в жизнь большинством трестов. В июне 1928 г. коллегия HK PKИ СССР принуждена была констатировать, что из 13 обследованных РКП общесоюзных трестов 9 вообще не приступали к проведению в жизнь нового Положения, 2 проделали лишь подготовительную работу и только 2 провели его в жизнь (ТПГ, 1928, N 141). По данным РКИ РСФСР, из 36 республиканских трестов ни один в полной мере не применил на практике нового Положения и лишь 8 представили в ВСНХ проекты своих новых уставов (ТПГ, 1928, N 42). Самым же любопытным оказалось то, что ВСНХ СССР, по настоянию Пленума которого авторы Положения от 29/VI 1927 г. расширили полномочия директоров (см. разд. II тезисов о системе промышленного управления – ТПГ, 1927, N 64), ограничился изданием типового положения о производственном предприятии от 4/Х 1927 г. и только через 9 месяцев после издания Положения от 29/VI 1927 г. представил на утверждение СТО предусмотренную ст. 31 Положения Инструкцию о нормах, целях и порядке расходования части экономии, поступающей в распоряжение заводов (утв. СТО 14/VI 1928 г.), равно как не издал и особых инструкций о порядке проведения Положений от 29/VI и 4/Х 1927 г. в отдельных отраслях промышленности (см. пост. НКРКИ и ВСНХ СССР от 11/V 1928 г. – Изв. ЦИК, N 118). Потребовалось постановление объединенного Пленума ЦК и ЦКК ВКП (6–11 апреля 1928 г.) и вмешательство РКИ, чтобы сдвинуть вопрос с мертвой точки (см. приказы ВСНХ СССР от 11/V и 13/VI 1928 г., N 658 и 755 и ВСНХ РСФСР от 30/V и 3/VIII 1928 г., N 93 и 80 – ТПГ, N 109, 125, 136 и 181).

[249] Это не относится, конечно, к таким конкретным нововведениям Положения от 29/VI 1927 г., как предоставление правлениям трестов и директорам заводов права отчуждать пришедшее в негодность имущество (ст. 19 и 33, п. "ж").