Список книг
|
« Предыдущая | Оглавление | Следующая » Цитович П.П.
Труды по торговому и вексельному праву. Т. 1: Учебник торгового права. К вопросу о слиянии торгового права с гражданским.
Вс. Удинцев. П.П. Цитович (К годовщине со дня смерти)19 октября 1913 г. в 9 часов утра скончался Петр Павлович Цитович. Его памяти были посвящены многие некрологи в газетах и журналах. Научные заслуги были отмечены специалистами. Записаны сохранившиеся воспоминания и биографические черты[17]. Но П.П. Цитович занимал настолько видное место в ученом мире и играл в свое время такую значительную роль в общественной жизни, что круг воспоминаний и характеристик не может быть очень рано замкнут. Прошел год после смерти, и кажется вполне уместным и своевременным разомкнуть этот круг, чтобы по мере сил его расширить.
I
П.П. Цитович родился в Черниговской губернии 7 октября 1843 г., обучался в духовном училище и Черниговской духовной семинарии, воспитываясь на средства отца, быть может, и с известной степенью довольства. В одном из своих полемических сочинений П.П. Цитович говорит, что о кабанах, которых откармливают священники, он вспоминает не только без игривости, но с благодарностью: "на выручку от них, в годы детства и юности, я был одет, обут и выучен". Но по смерти отца - как впоследствии рассказал сам П.П. Цитович - "осиротевший семинарист пешком за 500 верст отправился в университет" и поддерживал свое студенческое существование сначала благотворительною помощью, а впоследствии - стипендией. В 1866 г. П.П. Цитович окончил курс юридических наук Харьковского университета со степенью кандидата и возбудил перед факультетом ходатайство об оставлении его стипендиатом для продолжения занятий по гражданскому праву и подготовления к профессорскому званию. Это ходатайство было поддержано проф. Станиславским, который заявил, что он постоянно следил за занятиями г. Цитовича и что, независимо от усердного и успешного изучения профессорских лекций, г. Цитович занимался самостоятельно изучением разных наук, входящих в круг правоведения, по лучшим современным сочинениям, чему много способствовало то важное обстоятельство, что он обладает основательным знанием языков латинского, немецкого, французского и английского. Проф. Станиславский сообщил факультету, что при переходе на 2-й курс Цитович перевел "Историю римского права" Ортолана, впоследствии две монографии Данкварта, из коих одна напечатана[18]. Цитович, по мнению проф. Станиславского, с честью может со временем занять место преподавателя гражданского права. К этой рекомендации проф. Пахман присоединил, что испытания и кандидатская диссертация Цитовича "О второстепенном участии третьих лиц в гражданском процессе" свидетельствуют об основательной научной подготовке и усвоении им приемов строгого юридического мышления, какие необходимы в особенности для успешных занятий гражданским правом.
После того, как Цитович выполнил все требования ст. 68 и 69 устава и представил диссертацию pro venia legendi под заглавием "К учению о способах приобретения права собственности по русскому праву", совет университета в заседании 31 мая 1867 г. допустил его в звании приват-доцента к чтению лекций по гражданскому праву и судопроизводству, не читавшихся в 1866/67 г. по случаю перехода проф. Пахмана в Петербург. После защиты диссертации "Исходные моменты в истории русского наследования" П.П. Цитович утвержден в степени магистра гражданского права и командирован за границу с 15 мая 1870 г. по 15 сентября 1872 г. С 1 сентября 1871 г. он утвержден в звании штатного доцента, 19 апреля 1873 г., после защиты диссертации "Деньги в области гражданского права", удостоен степени доктора.
Для характеристики молодого преподавателя гражданского права представляют интерес воспоминания проф. М.М. Ковалевского, который поступил в Харьковский университет в 1866 г. "Тон преподавания на юридическом факультете в то время давал проф. Каченовский, лекции которого по истории международных сношений и по истории государственных учреждений давали возможность охватить одним взглядом в его главных и существенных чертах прогрессивный ход развития общественно-политических форм. Существенным дополнением к лекциям Каченовского были курсы по истории законодательств древних и новых проф. Стоянова, также красноречивого и талантливого преподавателя. Одновременно проф. Сокольский читал едва ли не первый в России курс истории политической экономии. В юридической догматике царила еще в это время почти безраздельно немецкая метафизика. Несколько одностороннее направление Станиславского и Палюмбецкого находило, впрочем, весьма счастливый противовес в трех молодых приват-доцентах. Один из них, П.П. Цитович, переводил в то время Данкварта на русский язык, говорил о связи политической экономии с гражданским правом, придерживался в своем курсе сочинения Лассаля "Теория приобретенных прав"[19], увлекался позитивизмом, считая возможным обратить гражданское право в социальную статику. Несмотря на недостатки дикции, его лекции о вещном и договорном праве удовлетворяли слушателей в гораздо большей степени, нежели Мейер и Победоносцев, недостатки которых тщательно указывались самим лектором. Но, - продолжает проф. Ковалевский, - личное влияние Цитовича в смысле развития в нас отрицательного отношения к действительности превосходило даже его влияние как учителя гражданского права. Я лично обязан ему знакомством с курсом положительной философии и сочинениями Прудона "Экономические противоречия" и "О справедливости в революции", которыми, - говорит проф. Ковалевский, - я одно время очень увлекался".
Что касается научной деятельности П.П. Цитовича, то она сосредоточилась на праве гражданском, торговом и вексельном. Последовательность в разработке этих трех областей не совпадала вполне с периодами деятельности П.П. Цитовича в четырех университетах. Но в известной степени представляется возможным установить между двумя явлениями некоторое соответствие. Разработку гражданского права П.П. Цитович начал в Харькове, продолжая ее в Одессе и сравнительно меньше отводя ей места в киевский и петербургский периоды. Основание работам по торговому праву положено было в Одессе, а дальнейшая разработка происходила в Киеве и отчасти в Петербурге. Наконец, вексельное право П.П. Цитович начинает разрабатывать в Киеве и делает важнейшим предметом работ в Петербурге. Переход от гражданского права к торговому, а затем к вексельному, т.е. от материй более общих к специальным, не является случайностью.
П.П. Цитович решил посвятить себя изучению гражданского права[20] как ввиду своих природных склонностей, так и потому, что гражданское право переживало в пору его ученой деятельности кризис и не могло не привлечь к себе внимания молодого юриста.
Еще в 50-х гг. прошлого столетия началась реакция против исторической школы, или, лучше сказать, обнаружилось стремление восполнить историческое изучение права исследованиями стоящих за ним общественных, и в частности экономических, явлений. Внимание юристов привлекали имена Арнольда, Данкварта, Иеринга и других, не сходившихся в частностях, но стремившихся к общей цели создания юриспруденции действительности.
Будучи студентом, П.П. Цитович перевел этюды Данкварта "Гражданское право и общественная экономия", модного в то время писателя, имя которого связывалось критиками перевода с великим моментом, пережитым тогда юриспруденцией, смотревшей раньше на историю права как на саморазвитие юридических формул, а теперь обратившейся к экономическим условиям народной жизни ("Дело" и "Ж. М. Ю."). Впрочем, были и такие ("Книжный Вестник"), которые думали, что Данкварт при помощи юриспруденции и политической экономии изгонял из области людских отношений элементы нравственности и естественного чутья. Что же такое говорил Данкварт, что привлекло к нему внимание П.П. Цитовича, что ставилось ему в вину и в похвалу? По мнению Данкварта, всякое право есть продукт фактических отношений. Нормы гражданского права выходят из экономических, этических и логических оснований, или, что то же, принципы гражданского права троякого рода: экономический, этический и логический. К названным должен быть причислен еще и математический принцип. Но число положений, вытекающих из математической стороны, сравнительно слишком мало, чтобы она могла стать основанием системы гражданского права. В качестве основания системы не годится и логическая сторона, потому что логика сама по себе не дает никаких юридических положений, а скорее набирает свой материал из трех других групп. Однако если логическая часть не может служить основанием системы, то это не значит, что при построении системы мы не можем обойтись без логики. Только у животных творческий инстинкт вознаграждает разум. Но мы можем строить системы не иначе как при помощи законов нашего мышления, т.е. при помощи сравнений и умозаключений. Таким образом, для основания системы остается только часть экономическая и часть, держащаяся на нравственных принципах. Выбор между ними не труден, потому что юридических положений чисто этического свойства гораздо меньше, чем положений экономического характера.
Переводом сочинения Данкварта П.П. Цитович в значительной степени подготовил почву для развития своих взглядов на гражданское право, к чему он скоро и приступил.
Соответственно господствовавшим направлениям, о которых П.П. Цитович упомянул в речи перед диспутом 16 февраля 1870 г., он начал свои научные работы с истории права, примкнув к значительному уже тогда ряду выдающихся историков русского права, с трудами которых ему пришлось считаться. Судя по детальной разработке целого ряда частных вопросов истории русского права - неясных, неразрешенных, - можно было бы ожидать, что П.П. Цитович в его первой диссертации "Исходные моменты в истории русского права наследования" займется опровержениями неправильных мнений. В действительности оказалось невозможным ограничиться этой задачей, так как ошибки предшественников, по мнению П.П. Цитовича, коренились в самом методе. Он ставит себе задачей "взглянуть на историю одного из отделов русского гражданского права догматически". Ему нужна "история юридических идей и понятий, управляющих русским юридическим бытом". По мнению П.П. Цитовича, "догматический анализ обыкновенно не занимает наших историков: они предпочитают лучше спорить по поводу теории родового или общинного быта, стараются во что бы то ни стало найти начало догм Русской Правды в каком-нибудь иноземном источнике". Автор представляет себе все постановления Русской Правды, прямо или косвенно относящиеся к наследованию, не в разрыве и в противоречии, а во взаимной связи, так что по Русской Правде наследование является замкнутым в систему логически связанных и дополняющих одна другую догм. "По справедливому мнению проф. Леонтовича и Богдановского, П.П. Цитович уже в первом труде заявил себя как один из лучших и даровитейших наших историков-цивилистов. Он первый у нас понял всю научную важность применения к истории русского права метода догматического анализа и изучения законодательных памятников и успел путем такого анализа блистательно разрешить один из наиболее спорных вопросов по древней истории русского права - вопрос о системе и характере русского права наследования эпохи Русской Правды". Другие ("СПб. Вед.") ставили ему в заслугу независимое истинно критическое направление.
Рядом с заслугами по насаждению догматического метода П.П. Ци-товичу принадлежит и другая: он выдвинул на первый план бытовые отношения, однако лишь как основание для изменения догмы, а отнюдь не в качестве самостоятельного фактора, действующего рядом с догмой.
Но каково же содержание этих фактических отношений?
Распределение экономических ценностей есть тот Thatbestand, тот фактический материал, который приводится в порядок постановлениями положительного права. Три главных вопроса подлежат решению со стороны положительного права: а) между кем и для чего происходит распределение? b) что распределяется? с) по каким поводам и в каких формах? Итак, гражданское право есть право распределения. Но при таком определении не выключаются ли из области гражданского права отношения семейного права? Нисколько. Во-первых, эти отношения примыкают к распределению в том смысле, что они дают особые поводы, из-за которых происходит распределение: важнейший из таких поводов есть наследование по закону. Во-вторых, наиболее частый деятель и субъект распределения, лицо, является в той или иной обстановке не безразличной для права, смотря по тому, каково его семейное положение, которое не безразлично и для права, как его право состояния. В-третьих, собственно экономическое распределение не действует внутри семьи: здесь происходит свое распределение, в основании которого лежит начало нравственного единства и семейного наряда.
Современные критики различно отнеслись к высказанным П.П. Цитовичем воззрениям на гражданское право. Некоторые находили в данном им определении новизну ("Варш. губ. ведом."), другие ("Отеч. Зап."), не заметив этого определения, являющегося очевидным центром всей книги, обвиняют автора в пристрастии к настоящему, выразившемуся будто бы в простой перепечатке законов. Но сам автор был убежден в том, что гражданское право переживает кризис, что основные понятия, от которых зависит весь строй системы, перестали вполне покрывать тот фактический материал, с которым имеет дело наука ("Деньги в области гражданского права"). По его убеждению, в гражданском праве - не одно понятие, еще недавно считавшееся несокрушимым, оказалось если не окончательно негодным, то во всяком случае требующим значительной поправки. Что творится, например, с понятиями обязательства, договора, владения и т.п., известно всякому, хотя слегка следящему за теоретической литературой. Автор высказывает интересные мысли о теоретическом значении Corpus juris civilis, о значении римских юристов в отношении усвоения метода. И вместе с тем он отмечает резкую разницу между одним и другим оборотом. Для римских юристов - отношения по имуществу представлялись скорее с точки зрения потребления, тогда как современный commercium покоится на совершенно иной основе. Это уже не одно самодовлеющее uti frui, и прежде чем дойти до такого положения, вещь больше или меньше находится в положении товара.
Здесь невозможно следить за развитием мыслей автора, интересных для нас еще и тем, что они подготовляют нам переход автора от гражданского права к торговому.
Один из критиков ("Юридич. Вестник") никак не мог согласиться с П.П. Цитовичем и нарисованную им картину современного состояния права считал не больше как риторической шумихой. Он не нашел никаких изменений в понятиях обязательства и права собственности по сравнению с тем, что было всегда. А между тем ведь нельзя даже сказать, чтобы П.П. Цитович только предвидел те изменения, которые для нас теперь уже не составляют никакого сомнения: он их видел в Германском торговом уложении, практике и богатой литературе торгового права, разрабатывавших новые идеи и новые институты гражданского права, пока под видом и названием торговых.
Упомянутый "Курс" не был закончен. Ввиду обширных познаний, П.П. Цитовичем так блестяще обнаруженных в учении об источниках, нельзя не пожалеть, что автор не изложил всех входящих в "Курс гражданского права" вопросов. До известной степени он выполнил это в своих конспектах. Но хотя они и являются образцовыми, тем не менее это лишь конспекты. П.П. Цитович не любил даже говорить о них, и, очевидно, по его требованию студенты-издатели сопровождали эти конспекты заявлениями, что никому, кроме студентов, они не продаются. Однако же с точки зрения выяснения общих взглядов П.П. Цитовича незаконченность "Курса" не представляется особенно важной, так как эти взгляды развивались в монографиях, а затем, и это особенно важно, приведение взглядов автора в доказательство неизбежности обновления устаревших понятий гражданского права должно было иметь место не здесь, а в иной области, т.е. в праве торговом.
Из отдельных вопросов гражданского права П.П. Цитович отлично изучил и изложил учение об источниках прав, подробно исследовал тему о коллизии и высказал всем известное мнение о законодательном значении первого издания законов гражданских. По мнению П.П. Цитовича, оспаривавшемуся проф. Коркуновым, та или другая статья получила свою силу не из того закона или законов, откуда она извлечена, или помечена таковой, но из обнародования ее в составе Свода Законов. Новое издание Свода с изменениями, дополнениями есть издание, т.е. обнародование, нового Свода. А если так, то в течение 25 лет, с 1833 по 1858 г., составлены, обнародованы и вступили в действие один за другим три свода, а не три издания одного и того же Свода.
К вопросам общей части гражданского права П.П. Цитович относит и учение о деньгах, каковые он рассматривал рядом с res. Говорят, что П.П. Цитович уничтожил имевшиеся у него экземпляры докторской диссертации, заподозренной в несамостоятельности. Тогдашний "Судебн. Вестн." говорил, что автор в своем положении основывался главным образом на исследованиях Гартмана, Гольдшмидта и других писателях юристах и экономистах. Но были и иные отзывы. "Юрид. Вестн." говорит, что "в отечественной литературе затронутый автором предмет нигде не был еще рассмотрен с такой полнотой". Для надлежащей оценки сочинения проф. Цитовича критикам следовало бы указывать, что он не ограничился изучением вопроса о деньгах, их юридической природе, о способах защиты, но затронул соответствующие вопросы и в отношении бумажных денег, а также кредитных бумаг; что он при этом впервые изучил соответствующие нормы русского законодательства. В положениях, которые защищал П.П. Цитович на диспуте, было подчеркнуто именно действующее русское право, для выяснения которого автор привел свой теоретический аппарат. Диссертация П.П. Цитовича и в настоящее время не утратила своего интереса как с точки зрения общих мыслей, так и в отношении истолкования соответствующих законов. На вопросе о деньгах, кредитных билетах, кредитных бумагах и вообще на бумагах на предъявителя лучше всего было показать те изменения, какие право собственности и виндикация претерпели. П.П. Цитович касается этих вопросов в докторской диссертации. А впоследствии он возвращается к ним в двух своих брошюрах ("Заметка по содержанию ходатайства" и т.д., "Улучшение или порча"), в которых выясняется интересный вопрос и принцип держательства, пришедший на смену праву собственности и виндикации. В связи с потерей или утратой бумаг эти вопросы, как известно, особенно обостряются и больше всего заставляют задумываться над многочисленными статьями наших законов гражданских, посвященными неограниченно защищаемой собственности.
В сочинении "К учению о способах приобретения права собственности по русскому праву", работе по времени появления ее почти ученической, мы находим обстоятельный анализ соответствующих постановлений закона и опровержение мнений других юристов, главным образом Мейера, например, в учении о завладении, понимаемом Цитовичем гораздо шире, чем то делают другие. Автор особенно подробно останавливается на передаче как способе приобретения права собственности и высказывает положение, что традиция не является безусловно необходимой для такого приобретения. Значительное внимание уделено давности, и в заключение автор остановился на присвоении и адъюдикации, придавая большое значение фактическим отношениям и принимая в то же время все меры к тому, чтобы не жертвовать им догматической стороной.
В двух работах, посвященных землевладению и вызванных сочинением А.С. Посникова, П.П. Цитович занят темами, которые еще так недавно всех занимали, вызывая горячие споры. Словами Вагнера П.П. Цитович предупреждает, что "предстоящая в России реформа поземельных отношений должна быть проводима с величайшей осторожностью и не по тому шаблонному образцу, какой дает частная поземельная собственность Западной Европы". Защиту г. Посниковым общинного землевладения П.П. Цитович считает неубедительной прежде всего потому, что доводы для этой защиты г. Посников заимствовал из английской литературы и жизни, упустив из виду совершенно особые поземельные отношения Англии. Критик подробно останавливается на рекомендуемых проф. А.С. Посниковым технических улучшениях, на том, что выпасы и чересполосица могут иметь место не только при общинном землевладении, но и при частной собственности.
В области вопросов общинного землевладения, быть может, больше, чем где-нибудь, критики могли бы обвинить П.П. Цитовича в трактовании экономической стороны дела в ущерб чисто догматической. Но в своих критических работах он был связан направлением, которое давалось критикуемым автором-экономистом. И тем более некоторая односторонность в трактовании вопросов общинного землевладения не может быть поставлена в большую вину автору 70-х гг. прошлого столетия, что даже при земельной реформе самого недавнего времени чисто юридическая сторона общинного землевладения оказалась недостаточно подчеркнутой.
Вопросы метода представляются настолько деликатными, а, в частности, объединение экономической и юридической сторон явления настолько трудным и спорным, что неудивительна в отдельных случаях неудовлетворенность критики, упрекавшей П.П. Цитовича в игнорировании то одной, то другой стороны. Такое обвинение в односторонности было предъявлено и по поводу трактования им вопросов ипотечного кредита. Чисто практическая точка зрения П.П. Цитовича отнюдь не была против чисто юридического изучения. Сомнение же автора в практическом значении принципов прочности, определенности, неопровержимости прав указывало на такие стороны дела, которые при чисто теоретическом построении его легко теряются из виду.
В значительной степени практически разрешал П.П. Цитович вопрос о питейной монополии помещиков Польши в их имениях. Эта работа исполнена была по поручению министра финансов и вызвана была законодательными потребностями. В настоящее время вопрос о питейной монополии уже разрешен законодателем согласно предположениям П.П. Цитовича в смысле отмены питейной монополии без вознаграждения землевладельцев. Таким образом, с практической точки зрения работы П.П. Цитовича о пропинации не представляют более интереса. Но богатый исторический материал сохраняет за ними значение и на будущее время. Рядом с этим автор не уклоняется от теоретического изъяснения явлений, к которым приурочивалась пропинация защитниками ее выкупа. Как особое монопольное право землевладельцев она, очевидно, должна быть прочно связанной с землевладением, усвоить черты вещного характера, стать в известное отношение к праву собственности. Эти темы и сопоставления пропинации с Bannrechte особенно подробно разработаны в книге "К вопросу о праве дворской пропинации" или в так называемой записке 1898 г.
Из вопросов обязательственного права П.П. Цитович в качестве рецензента известного труда проф. Дювернуа довольно подробно разработал тему о корреальных обстоятельствах.
Поскольку сочинение "Исходные моменты в истории русского права наследования" может служить к выяснению коренных принципов действующего русского права наследования, постольку уместно поставить его в ряд с монографиями по гражданскому праву. Сам автор настаивает на мысли о национальных принципах наследования, выраженных в Русской Правде. Если даже считать несколько переоцененным значение древнейшего сборника, за которым шло слишком много влияний, стоявших вне связи с Русской Правдой, то и тогда попытка отыскать корни столь консервативного института, как наследование, не может считаться бесцельной и практически бесполезной. Но едва ли надо еще раз говорить, что магистерская диссертация П.П. Ци-товича преследовала по преимуществу цели теоретические, и в частности методологические.
II
Пробыв семь лет преподавателем Харьковского университета, П.П. Цитович, как говорят, не без содействия известного канониста А.С. Павлова, с 4 июля 1873 г. был перемещен в Новороссийский университет в звании доцента по кафедре гражданского права и судопроизводства. Так как гражданское право здесь преподавалось проф. Куницыным, то П.П. Цитовичу поручено было чтение торгового права. Хотя избрание П.П. Цитовича и было совершенно основательно мотивировано важностью торгового права специально для студентов Новороссийского университета, "но, - говорит проф. Маркевич, - хорошо помню, что все сразу увидели в П.П. Цитовиче преемника проф. Куницыну по кафедре гражданского права". Открывая курс торгового права, юридический факультет не создавал особой новой кафедры торгового права, которой в уставе не было, а смотрел на торговое право как на часть гражданского, и притом такую часть, которую г. Цитович впоследствии, по усмотрению факультета, мог ввести в общую систему своих чтений по гражданскому праву, как он и делал это будучи преподавателем гражданского права в Харьковском университете. Об этом пришлось вспомнить факультету, когда в заседании совета 1 февраля 1874 г. из предложения попечителя учебного округа стало известно, что министр ввиду того, что выбывающий из университета орд. проф. Куницын будто бы не имел преемника для двух кафедр (гражданского и римского права), полагал бы более удобным, согласно мнению попечителя и журналу совета министра, пригласить г. Куницына продолжать чтение лекций по означенным предметам до окончания текущего академического года.
2 октября 1873 г. П.П. Цитович утвержден в звании экстраординарного, а 19 января 1874 г. - в звании ординарного профессора. Тогдашняя "Судебная Газета" по этому поводу выразила удивление быстроте движения университетской карьеры, находя нечто подобное лишь в Министерстве юстиции.
Советская и факультетская жизнь Новороссийского университета того времени была полна борьбы и партийных распрей. Попечитель учебного округа Голубцов в одном из официальных документов свидетельствует, что заседания совета принимают все более и более раздражительный характер, порождают много дел, не служащих к пользе университета, и что, по его мнению, ректор Леонтович и проф. Цитович не содействуют нормальному ходу дел. Только что отмеченный случай, когда при наличии П.П. Цитовича не оказалось преемника проф. Куницыну, вызвал значительное оживление в факультете и совете. Но, кажется, ни одно дело не занимало столько внимания совета, как вопрос о техническом разряде и об агрономической химии. Одно из обстоятельств среди многих других, связанных с этим делом, - необязательность для штатного профессора по кафедре агрономической химии чтения для студентов лекций, вызвавшая довольно быстро подражания со стороны других кафедр, привела П.П. Цитовича к мысли - объявить необязательным чтение лекций по гражданскому праву, чтобы "резче выставить всю несообразность ни для кого не обязательных профессоров". Это удивительное дело, решенное и в факультете и в совете в смысле предложения П.П. Цитовича, надлежащим образом было оценено министром народного просвещения, объявившим проф. Цитовичу и ректору Леонтовичу полнейшее порицание.
Самолюбие П.П. Цитовича было сильно затронуто. В письме к попечителю округа он говорит: ":я не выхожу сразу в отставку, ибо имею основание надеяться, что с меня будет снято полнейшее порицание, но если и нет, я не стану скрывать этого пятна, напротив, буду показывать на него, как на рану, полученную в смелой, но напрасной борьбе с агрономической химией в Новороссийском университете". И дальше: ":не только в интересах истины, но и для охраны моей нравственной личности, единственного у меня личного достояния, осмеливаюсь объяснить мое поведение в настоящем деле. Скоро минет тринадцать лет, как я, осиротевший семинарист, пешком за 500 верст отправился в университет и с тех пор никогда с ним не расставался. Специалист по гражданскому праву, снабженный поэтому значительной долей ресурсов для успеха на разнообразных карьерах, я до сих пор оставался верен университету единственно потому, что уже давно привык связывать свою личную честь с честью университета, и только из-за понятой таким образом своей личной чести до сих предпочитал скромную деятельность университетского преподавателя другой, более доходной деятельности".
Все это довольно характерно для тогдашней университетской жизни, в которую, по-видимому, втянута была и высшая местная власть. Факультет в этом деле разделился, и декан проф. Павлов не был на стороне П.П. Цитовича, но едва ли был прав П.П. Цитович, думая, что причиной одностороннего освещения этого дела является "деканская catiliana".
Между многими делами, записанными в протоколах заседания совета Новороссийского университета того времени и свидетельствующими о необычайно бурливой жизни, одно должно быть особо отмечено здесь в качестве события, оказавшего решающее влияние на судьбу П.П. Цитовича.
В 1876 г. на должность доцента по кафедре политической экономии в Новороссийский университет был избран приват-доцент Демидовского лицея, ныне известный экономист А.С. Посников. Кандидатура г. Посникова поддерживалась проф. Дювернуа, одобрительный отзыв о его ученых трудах по общинному землевладению представлен был проф. Шпилевским. Если припомнить, что П.П. Цитович уже в своей работе о наследовании отнесся отрицательно к общинному землевладению, то легко будет понять выступление его в качестве критика трудов кандидата на кафедру. В сочинении "Новые приемы" П.П. Цитович отрицательно отнесся к методу исследования, к приемам пользования литературой и к окончательным выводам. В газетных статьях ("Одесск. Вестн." 1878 г., N 8) П.П. Цитович прибавил к этому указание на игнорирование автором факта разнообразия форм общинного владения и полагал, что г. Посников не только не защитил общинное владение, но, напротив, скомпрометировал его защитой самого странного из всех видов насилия, ничем не ограниченной обязательности решений необузданного большинства горланов и мироедов на мирских сходах.
Смелое по тому времени мнение П.П. Цитовича сейчас же вызвало отпор ("Новорос. Телегр." 1878 г., 22 января), на что последовал ответ ("Одесск. Вестн." 1878 г., N 23), в котором П.П. Цитович преимущественно останавливается на вопросе о переделах. А затем в "Отеч. Зап." (1878 г., т. CCXLI) выступил Н. Михайловский с "Письмами к ученым людям" в защиту г. Посникова и с обвинением ученых людей, не пожелавших сказать своего слова. В "Ответе на письма ученых людей" П.П. Цитович в свою очередь защищает профессоров и университеты, обвиняя представителей "живой воды" в скорозрелости и мании величия. Автор отрицательно относится к самым источникам, из которых эта живая вода истекает, - крепостному праву с примыкающими к нему учреждениями и, между прочим, общинным землевладением в его искажении, к каковому автор не считает причастными славянофилов. Естествознание, рефлексы головного мозга с борьбой за существование, женский вопрос - это все источники той живой воды, из которых утоляют жажду живых душ. Но далеко не все идут к этим источникам. Масса русского народа не идет и не пойдет к ним. Даже в интеллигентных классах к ним не идут те, которые идут к другим источникам: европейской науке, поэзии, искусству, цивилизации Европы с ее общественным и политическим строем. Тут-то лежат симпатии и казенной науки. Заправская наука и университеты за время действия устава 1863 г. стали на таком уровне, куда и пыль "живой воды" перестает досягать.
"Ответ" П.П. Цитовича привлек к себе внимание читателей и критики, выдержав несколько изданий. Автор статьи в "Одесском Вестнике" (1878 г., N 216) отметил крайности П.П. Цитовича в оценке воззрений и сочинений А.С. Посникова, подобные тем, какие в свое время были допущены, по его мнению, Чичериным и В.И. Герье в отношении оценки взглядов кн. Васильчикова. Но автор полагает, что не прав был в своих "Письмах" и Михайловский, огульно обвинивший русские университеты и профессоров. По поводу "Ответа" в "Вестнике Европы" (декабрь 1878 г., с. 818 и сл.) появилась целая статья ("Внутреннее обозрение"), отметившая прежде всего близость идей Цитовича с таковыми же Прудона и попытавшаяся доказать, что оба писателя исходят из ложных предположений: 1) будто упадок нравов идет возрастая и 2) будто безнравственность производится новыми идеями, а не общественными условиями, соответствующими данному народу и данному времени.
П.П. Цитович не оставил без возражения неправильного истолкования его мыслей и, в частности, сопоставления его с Прудоном ("Объяснения по поводу внутреннего обозрения", 3-е изд. Одесса, 1879 г.), а в качестве иллюстраций тем, развитых в "Ответе", издал и несколько раз переиздал брошюры "Что делали в романе "Что делать?"", "Разрушение эстетики" и "Реальная критика", соединенные под общим наименованием "Хрестоматия нового слова" (Одесса, 1879 г.), в которых автор разбирал героев романа, подводя их деяния под статьи Уложения, что было особо отмечено тогдашними критиками, и характеризовал критические приемы Писарева и Добролюбова[21].
Случайно возгоревшаяся полемика обнаружила в П.П. Цитовиче темперамент и, казалось, таланты журналиста и публициста. В то же время эта полемика не могла не выбить П.П. Цитовича из обычной профессорской колеи, хотя бы даже проходившей вообще среди бурливой одесской жизни. Поэтому должно казаться вполне естественным, что П.П. Цитович 20 января 1880 г. взял отпуск после семилетнего пребывания (1873-1880) и уже более в Одессу не возвращался. 31 марта он был назначен состоять за обер-прокурорским столом в 4-м департаменте Правительствующего Сената, в том самом, куда поступали дела из коммерческих судов. Но главной целью переезда в Петроград был не департамент Сената: П.П. Цитович стал во главе нового субсидированного органа печати "Берег" и в передовой статье от 15 марта заявил: ":нам незачем рекомендовать себя, это сделали уже другие - газета консервативная, стало быть, зачисляется по враждебному лагерю". Дальше автор статьи протестует против разделения людей на либералов и консерваторов, а равно против теории двух половин царствования и высказывает веру в силу основных принципов исторически выработанного государственного и гражданского порядка.
Газета имела определенные задачи. В ней нередко трактовалась тема о подпольных и надпольных явлениях русской жизни. И, если верить показаниям одного из сотрудников, статьи на эту тему принадлежали П.П. Цитовичу. Однако же "Берег" не всегда считался с официальными направлениями и даже подвергался карам. Газета имела достаточное число подписчиков, но просуществовала всего один год. Здесь не место выяснять причины неудач, постигших П.П. Цитовича и руководимый им орган печати, так как для того пришлось бы входить в оценку общественных условий того времени. А вместе с тем нельзя было бы миновать и выяснения личных отношений сотрудников. С этой стороны представляет интерес статья Александра Дьякова в "Новом Времени" 1881 г., N 1753, одного из ближайших сотрудников "Берега". Но по тону статьи и резким обвинениям, направленным против редактора, нельзя заключать о беспристрастности автора.
"Берег" был ликвидирован, а с ним и петербургская жизнь П.П. Цитовича. Приказом по ведомству Министерства юстиции от 25 апреля 1881 г. П.П. Цитович уволен от службы в Сенате и командирован с ученой целью за границу, где пробыл с 10 января 1881 г. по 6 сентября 1884 г.
После бурного периода газетной деятельности, от которой отдыхом служила заграничная командировка, и после четырехлетнего (1880-1884) перерыва профессорской деятельности П.П. Цитович возвратился к более спокойной университетской жизни. В 1884 г. он возбудил перед министром народного просвещения ходатайство о назначении его в Новороссийский университет на ставшую самостоятельной кафедру торгового права. Министр передал это ходатайство в университет. Но, несмотря на единогласное представление со стороны юридического факультета, в заседании совета 5 октября 1884 г. не состоялось избрания. После этого П.П. Цитович был назначен ординарным профессором торгового права в университет Св. Владимира (1884-1894). Киевский университет, как и всякий другой, мог лишь гордиться, имея на кафедре торгового права первого русского коммерциалиста. Но П.П. Цитович, впоследствии вспоминая свое возвращение к профессуре, считал себя обязанным исключительно министру гр. Делянову. Вскоре П.П. Цитович перемещен был на кафедру гражданского права, получив поручение читать лекции по сделавшейся вакантной кафедре торгового права.
Если в период одесского профессорства, при министре народного просвещения гр. Д.А. Толстом и попечителе С.П. Голубцове, П.П. Цитович своими выступлениями в университетском совете навлекал на себя неудовольствие начальства, то теперь, несомненно, установились благожелательные отношения. Это обнаружилось уже при назначении П.П. Цитовича в Киевский университет. Еще в большей степени это сказалось в связи с делом выработки правил и программ испытаний в юридической комиссии, каковой занялись уже после выработки нового устава. Министерство народного просвещения, выработав проекты программ, обратилось ко всем выдающимся профессорам - специалис-там по отдельным юридическим дисциплинам, и все они прислали свои замечания на эти проекты. Программа по цивилистическим наукам составлена была проф. Пахманом, а затем вместе с замечаниями на нее проф. Дювернуа и приват-доцента Адамовича, при письме министра от 31 октября 1887 г., передана П.П. Цитовичу: ":с покорнейшей просьбой принять на себя труд составления программы по названному предмету, воспользовавшись препровождаемым материалом, причем в требованиях программы следует ограничиться существенно важным, составляющим sine qua non, для того, чтобы можно было считаться образованным юристом". Министр гр. Делянов в течение многих лет назначал П.П. Цитовича председателем испытательных комиссий при разных университетах.
Пережитые бурные события жизни, а может быть также и возраст, должны были в значительной степени охладить темперамент П.П. Цитовича как профессора Киевского университета. Кроме того, новый университет, по сравнению с Одесским, не представлял столь же благоприятной почвы для факультетской и советской борьбы. Отсюда, однако же, нельзя заключать, что такой борьбы университет Св. Владимира совсем не знал, но для характеристики П.П. Цитовича она уже не даст ничего нового. Наиболее крупным и в свое время привлекшим внимание - было выступление П.П. Цитовича по поводу постройки университетских клиник и против допущенных в этом деле неправильностей.
На одесский и киевский периоды жизни и деятельности П.П. Цитовича падают по преимуществу его работы в области торгового права. И этот переход от гражданского права к торговому, как уже было указано, вытекал из научных наклонностей П.П. Цитовича и соответствовал смене настроений в цивилистике в ту пору, о которой сейчас говорится.
Если бытовые отношения вообще и экономические в частности составляют основу частного права, без изучения коей нет надлежащего понимания права, то где как не в торговом праве эти отношения должны сказываться с особенной силой и значением? Едва ли есть еще другая область права, кроме права торгового оборота, на которой лучше всего иллюстрировать взгляды новых юристов и в числе их П.П. Цитовича. Если гражданское право есть право распределения, то его функция в наиболее чистом виде проявляется именно в торговле (ср. "Лекции" с. 106 и сл.). Итак, экономические отношения являются исключительным основанием права торговли, а догматический анализ к изучению этого права применен меньше всего - ввиду состояния торгового права, ввиду отсутствия литературы и ввиду слабо развитой, не опирающейся на теоретическую доктрину судебной практики ("Лекции" I-II).
На изучение специальной области частного права - права торгового направляли П.П. Цитовича не только указанные соображения, но и общее состояние в ту пору гражданского права, делавшего как бы неизбежным специализацию[22].
В то время, когда П.П. Цитович выступал на ученую дорогу, по преимуществу зарождалось и устанавливалось скептическое отношение к законам гражданским и не без участия самого П.П. Цитовича. Его критические замечания в "Курсе гражданского права" впоследствии охотно повторялись русскими цивилистами. В настоящее время эта критика не может не считаться преувеличенной, и, благодаря все более и более углубляемому изучению действующего гражданского законодательства, приходится многие обвинения, к нему предъявленные, относить на счет недостаточного знания и понимания законов гражданских. Однако же обвинение ч. I т. Х Свода Законов в недостаточном внимании к обороту движимостей не могло и не может не считаться серьезным, тем более что такое обвинение могло быть тогда предъявлено не только к законам гражданским Свода Законов, но к гражданскому праву вообще. Сознание недостаточности его было не у одних русских юристов. Во Франции обратились к судебной практике, которая при помощи ученых комментаторов удовлетворяла потребности оборота, поскольку того не делали кодексы. Немецкие юристы отправились за поисками к германскому национальному правовоззрению и, не успевши осуществить мечты о национальном праве путем создания Гражданского уложения, ограничились Торговым уложением, в котором оказались нормы, годные и для оборота Гражданского. Впоследствии, при выработке Гражданского уложения и при пересмотре Торгового уложения, эти общие нормы и были перенесены из последнего в первое.
Один из критиков "Учебника" ("Русская Мысль") упрекал П.П. Ци-товича в том, что, считая торговое право специальным, он стоит за слияние его с правом гражданским. Автор "Учебника" не вполне правильно был понят. Во всяком случае бесспорно, что П.П. Цитович никогда не был сторонником крайнего воззрения на торговое право как специальную систему права частного, даже тогда, когда он говорил впоследствии против слияния двух систем. В этом легко убедиться из первых пяти страниц "Лекций". В этом же убеждает и взгляд проф. Ци-товича на порядок применения норм в области торговых сношений. А что самое важное, таким общим вопросом, как взаимоотношение между правом гражданским и правом торговым, не было особого интереса много заниматься ввиду скудости как ч. I т. Х, так и ч. 2 т. XI Уст. торг. Некоторые надежды на торговый обычай тогда еще были у П.П. Ци-товича, но он не мог не видеть, как мало (да и те не все несомненны) русских торговых обычаев удалось уловить практике. А между тем даже для основной сделки важнейшего из родов торговли товарной (без переработки или с таковой) постановления ч. I т. Х о купле-продаже, запродаже и поставке, с дополнениями из Положений о казен. подр. и пост., далеко не достаточны, а, например, для торговли банкирской нет ничего.
И если в самом начале своих работ по торговому праву П.П. Цитович не подпал под влияние крайностей тогдашнего германского направления, то все же он имел перед глазами казавшееся тогда образцовым Германское торговое уложение. Вот почему, исходя из общих соображений о кризисе в гражданском праве, о неудовлетворительности старых учений о собственности и обязательствах и задумываясь о новых требованиях оборота, он невольно обращался к торговому обороту и к Торговому уложению.
Частное право представлялось наиболее совершенным в тех статьях и институтах, какие обретались в торговых кодексах, а торговый оборот казался наиболее благодарной почвой для осуществления тех реформ, какие вытекали из недостатков устарелых систем гражданского права. Таким образом, обращение к торговому праву было естественно, а насколько оно оказалось плодотворным, будет видно из следующего.
Приведенный выше перечень сочинений П.П. Цитовича свидетельствует о том, как много труда положено им на создание и разработку отдельного предмета изучения - торгового права. По поводу изданий "Лекций" П.П. Цитович говорит, что "не будучи в силах проложить новую дорогу, он пробивает хоть узкую брешь, откуда в заметных контурах открывается перспектива на обширную terra incog-nita". Его задачей является "пустить в обращение хоть элементарные понятия теории торгового права, какая выработана главным образом в Германии и Франции". Итак, автор думает лишь об элементарных понятиях, выработанных западной наукой. Но тут же рассказывает читателю, что при первоначальной разработке "Курса торгового права" он не имел даже таких книг, как Handbuch Гольдшмидта, его же Zeits-chrift, комментариев Kräwel'а, Гана, Аншютца и Фельдерндорфа. Если молодому коммерциалисту не удалось на первых же порах использовать классические труды Гольдшмидта, то отсюда уже легко заключить, насколько самостоятельно продумал и разработал он вопросы торгового права. И эта самостоятельность была тем необходимее, чем труднее поставленная задача - показать, с каким смыслом являются постановления русского торгового права при теоретическом обращении с ними. Столкнувшись на первых же порах с таким понятием и термином, как "торговые обороты", автор должен был почувствовать всю трудность взятой на себя задачи. И, однако же, он талантливо выполнил эту задачу.
Современная появлению "Лекций" критика в высшей степени одобрительно отнеслась к труду проф. Цитовича. Все указывали на выдающиеся внешние качества работы, особо отметили историческую ее часть, говорили, что книга оставляет желать малого, и ставили в заслугу Новороссийскому университету блестящую постановку торгового права как части юриспруденции, которая более, чем какая-либо другая, находится под постоянным воздействием действительности. Если принять во внимание, что среди этих критиков был и Малышев, то станет убедительным для всякого, что отношение к труду Цитовича было вполне серьезное.
Не столь благосклонны были к сочинениям П.П. Цитовича критики новейшие, в особенности после появления "Очерка". Подвергая детальному разбору мнения и взгляды П.П. Цитовича, коммерциалисты упрекали его в неустойчивости взглядов, в произвольном толковании действующего права, в игнорировании судебной практики, в анациональности его трудов; ставили в вину П.П. Цитовичу привлечение в торговое право чуждых материй, игнорирование обычаев и импровизацию. Упреки в импровизации правильны в том смысле, что П.П. Цитовичу пришлось быть не только исследователем, но и как бы законодателем. Если в таких вопросах, как торговые обороты, торговая дееспособность, значение патента и т.п., П.П. Цитович имел перед собой некоторый материал, то что же мог он найти в законе о торговом имуществе, биржевых и банковых сделках, комиссии и т.п.? Самостоятельная разработка этих и многих других вопросов, конечно, не без помощи западноевропейских законодательств и литературы, была вынужденной и, конечно, должна быть поставлена в заслугу. Обвинение в игнорировании русских торговых обычаев в настоящее время должно считаться отпавшим, потому что надежды на обычное торговое право, так долго питавшиеся, не сбылись. Литературе не удалось разыскать торговые обычаи. Она оказалась в затруднении отличить обычаи от самостоятельного творчества судебной практики, и законодательству не оставалось ничего другого, как обратиться к восполнению пробелов, не дождавшись помощи со стороны обычая. П.П. Цитович избегал усложнять свои труды цитатами из судебных решений, в настоящее время столь принятыми. Но упрекнуть П.П. Цитовича в незнакомстве с судебной практикой едва ли кто смог бы. Такие издания, как Носенко и Практика СПб. коммерческого суда, были настольными книгами П.П. Цитовича в Киеве, изучались с выдающимся вниманием и штудировались с карандашом в руках. Несомненно далее, что, отправляясь в путь создания русского торгового права, П.П. Цитович сопоставлял судебную практику с наблюдениями, какие он делал в торговом обороте, и из совокупности знаний создавал все то, что впоследствии входило в новейшую судебную практику и законодательство. При желании легко было бы проследить судьбу многочленных вопросов торгового права, поставленных и направленных П.П. Цитовичем и затем воспринятых судебной практикой и законодательством.
Обвинение в неустойчивости взглядов по некоторым вопросам есть обвинение законодательства, бессистемного, отрывочного, не рассчитанного на оборот, современный появлению трудов проф. Цитовича, который не мог не колебаться там, где столь неопределенны были закон и обычай. В настоящее время, когда прошло немало времени от появления трудов П.П. Цитовича, когда историческая перспектива и возможна, и обязательна, должна быть дана иная оценка этим трудам. Несмотря на незаконченность некоторых из этих трудов, они представляют в известном смысле нечто целое. Если среди них особо выдается "Учебник", представляющий собой образец догматической разработки и занимающий место рядом с самыми выдающимися произведениями русской юридической литературы, то и все другие труды представляются замечательными в различных отношениях. Все они хотя и предназначались, по-видимому, для студентов, в научном отношении преследовали различные цели. И в настоящее время не представляется затруднений найти свои достоинства даже в "Очерке основных понятий", этом в высшей степени абстрагированном изложении предмета, дающем читателю отвлеченную, но ясную картину понятий, с которыми торговое право имеет дело. Анациональность, беспочвенность и другие недостатки, указанные критикой, едва ли были недостатками, а не определенным приемом автора. "Очерк" противоположен "Лекциям". Но оба они отличны от "Учебника". Наконец, для специалистов вполне ясна новая манера последнего труда, изданного под именем "Очерков", энергично проводивших идею социальной организации.
Еще и теперь указывают на важный для юриста недостаток трудов П.П. Цитовича - уклонение от конструкций и определений. Можно подумать, что последователь или единомышленник Данкварта в увлечении экономической стороной институтов упустил из виду другую, еще более важную для юриста-догматика сторону дела. Прежде всего нельзя не указать, что в таком пренебрежении догматической стороной права неповинен Данкварт, как мы видели, считающий неизбежным обращение к логике, к законам мышления для построения этой системы, т.е. для отвлечения понятий из наличных юридических положений, для соединения этих понятий в суждения и для последующих из них умозаключений. И еще меньше повинен в этом П.П. Цитович, по преимуществу отличавшийся строгостью юридического мышления, точностью анализа и определенностью формулировки. Язык, иногда столь необычный, в высшей степени помогал делу и, можно сказать, сам по себе уже является доказательством наличия указанных качеств. Нельзя сказать, чтобы П.П. Цитович уклонялся вообще от дефиниций, но в отдельных случаях он отказывался от них. Этим он не вводил в заблуждение читателя, так легко воспринимающего определения вместо того, чтобы освоиться со всем материалом, на котором оно построено. Но зато автор всегда с особенной тщательностью и исчерпывающе описывал данное юридическое явление, предупреждая о его разносторонности. В более простых случаях, как, например, в отношении товарищества, такое описание легко было переиначить в определение. В других, как, например, в отношении векселя, индоссамента и т.п., эта работа требует большой осторожности и должна сопровождаться сознанием некоторой неточности всякого определения - ввиду особой разносторонности определяемого явления. Этим отчасти объясняется, что такие труды, как "Учебник" или "Курс вексельного права", не годились для элементарного обучения.
В большинстве случаев труды П.П. Цитовича по торговому праву принимали форму курсов, учебников и очерков, однако же многие вопросы получили в этих трудах монографическую разработку. Иные темы были развиты П.П. Цитовичем и в отдельных сочинениях. Многие из институтов торгового права получили первоначальную формулировку в тех или других работах П.П. Цитовича и затем стали общим достоянием. Установить за ним право инициативы и авторства не невозможно, но для этого нужно другое время и место. Здесь достаточно лишь перечислить важнейшие темы, особенно привлекшие к себе внимание П.П. Цитовича.
Учение о торговых оборотах, изложенное впервые в "Лекциях", впоследствии уточненное, отчасти видоизмененное, привлекает прежде всего внимание. Автор обратился к статьям ч. 2 т. XI вместо того, чтобы отринуть их как никуда не нужные, хотя бы потому, что они не находили полной аналогии в иноземных законах и в учебниках. В них он нашел то, что называлось торговыми действиями, и на основании их дошел до правильной мысли о субъективной системе русского торгового права, к которой значительно позднее обратились и западноевропейские образцы.
В настоящее время мы близки к разрешению вопроса по крайней мере о переходе торговых предприятий. Но выработанный законопроект все еще не обнимает вопроса целиком. А уже в "Лекциях" П.П. Цитович разрабатывает тему о промыслах и заведениях, которая получает значительную разработку в "Учебнике" и "Очерках", а фиксируется в "Проекте о записи и передаче торговых и промышленных заведений" и в сопровождающей "Проект" записке. И что касается определения понятия торгового заведения и уяснения его содержания, сочинения П.П. Цитовича не утратили своего значения и для настоящего времени. В.В. Розенберг в последней своей работе ("Фирма", 1914) правильно замечает, что из русских коммерциалистов отчетливее всех говорит о понятии тождества предприятия при его переходе проф. Цитович. В "Очерках" П.П. Цитович дал любопытное сопоставление гражданского права с торговым, юридического отношения как уединенной разработанной позиции своих субъектов - с социальной организацией имущественного быта - в праве торговом. Соответствующие темы к этому времени уже получили хорошую разработку в иностранной, особенно в итальянской, литературе. Но у русского коммерциалиста идея социальной организации, обычно противопоставляемая индивидуализму, получает новое освещение - с точки зрения интересов самого оборота. Автор указывает на ряд средств, при помощи которых социальная организация действует и профилактически и терапевтически против ненормальных явлений оборота, гнет и ломает волю недобросовестного должника, делая это успешнее, чем прежде делала долговая тюрьма.
В "Лекциях", "Учебнике", "Очерках" и в книге "К вопросу о вексельном уставе" П.П. Цитович долго останавливается на вопросе о дееспособности. Его истолкование соответствующих статей законов гражданских принадлежит к наилучшим. Выясняя смысл и значение слова "управление", автор по крайней мере для торгового оборота находит благополучный выход из столь мудреной ст. 220 ч. 1 т. Х, восполняя ее гипотезой, что факт открытия торговли есть своего рода venia aetatis. Для торгового права, говорит он, есть малолетство и нет несовершеннолетия в собственном смысле слова. Вести торговлю значит управлять имением, а нельзя управлять имением, не делая всего того, чего вне торговли несовершеннолетний не может делать без согласия попечителя. Что же касается женщины, то, по мнению П.П. Цитовича, гражданская, а с нею и торговая дееспособность может наступить раньше - с замужеством.
В "Учебнике" и "Очерках" так же монографически разработана тема о товариществах. Но кроме того П.П. Цитович принимал участие и в законодательной разработке соответствующих вопросов - в форме критики на проект и путем разработки собственного проекта.
Положение о записи и передаче торговых и промышленных заведений разрабатывает еще и вопрос о торговой регистрации. Записка по своему тону и слогу не вполне соответствует характеру подобных произведений, но тем больший интерес представляет в качестве учебно-полемического сочинения. Особенностью проекта является приурочение записей не к судам, а к конторам и отделениям государственного банка, что не мешает автору хорошо выяснить чисто цивилистические последствия записи.
В "Заметке по проекту правил о выпуске облигаций торгово-промышленными компаниями" автор отрицательно относится к проекту, считая более целесообразными действовавшие до проекта соответствующие правила, как устанавливающие известное соотношение между размером основного капитала предприятия и пределом допустимой задолженности по облигациям и как присваивающие облигациям преимущества удовлетворения и, наконец, - лишь в редких случаях допускающие повторительные выпуски облигаций. Впрочем, имеется общая глубокая причина той неудовлетворенности, какая вообще присуща облигационному, в смысле долгосрочного, кредиту частных торгово-промышленных и пароходных предприятий даже акционерной формы, действующих в условиях свободной конкуренции, без всякой достаточно продолжительной монополии или долгосрочной гарантии их доходности или задолженности - в прирожденной неспособности их к пользованию долгосрочным кредитом.
В этой же работе П.П. Цитович затрагивает интересный вопрос - о представительстве облигационеров, свидетельствуя, что такое представительство неприемлемо с теоретической точки зрения. Как и надо было ожидать, автор, прежде чем обратиться к определению юридической природы явления, убедился и постарался доказать, что самое явление не обладает жизненностью.
В брошюре "Улучшение или порча?" проф. Цитович подвергает разбору законопроект Министерства юстиции о вызывном производстве по случаю гибели, похищения или иной утраты ценных бумаг, угрожающий опрокинуть все кредитное обращение, все акционерное, банковое и биржевое дело и отразиться на денежном обращении. Проектируемые правила автор критикует в отношении бумаг на предъявителя, составляющих главную массу нашего кредитного обращения, основанного давно и прочно на принципе (добросовестного) держательства. Здесь П.П. Цитович еще раз столкнулся с одним из наиболее ярких примеров и случаев необходимости перестройки общегражданских принципов (виндикации), о которых он говорит в своей книге о деньгах.
Знатоком был П.П. Цитович и в вопросах биржевого устройства и права. Помимо неизбежно кратких изложений этих вопросов в курсах, П.П. Цитович занимался ими в связи с законодательными предначертаниями в этой области. В 1895 г. начала свои действия Высочайше учрежденная комиссия по пересмотру действующих законоположений о биржах и акционерных компаниях. Председателем и руководителем деятельности этой комиссии был П.П. Цитович, по словам открывавшего заседание министра финансов, изучивший это дело. Министр допускал критику проекта устава с точки зрения практической, "но с точки зрения логики и изложения проект может служить образцом кабинетного труда". С выдающимся знанием биржевого дела и с живостью председатель вел дело обсуждения, нередко горячо защищая проект и свои взгляды, быть может, им же вложенные в проект. Впоследствии некоторыми из этих вопросов П.П. Цитович занялся в статье, посвященной положению Комитета Министров об образовании фондового отдела и правилам фондового отдела.
III
Последний, довольно продолжительный период жизни и деятельности П.П. Цитовича (1894-1913), открылся назначением его 28 января 1894 г. членом совета министра финансов. После шестилетнего пребывания в новой должности П.П. Цитович Высочайшим приказом от 21 сентября 1900 г. назначен ординарным профессором по кафедре торгового права в Петроградском университете, с оставлением в должности члена совета министра финансов. 23 августа 1903 г. он утвержден в звании заслуженного профессора, а 13 декабря 1904 г., по выслуге тридцати лет, вышел из штата и в 1905 г. прекратил чтение лекций по торговому праву. 10 апреля 1911 г. Высочайше повелено П.П. Цитовичу присутствовать в Правительствующем Сенате с оставлением в должности заслуженного профессора Петроградского университета. Немало забот и хлопот доставлял П.П. Цитовичу в это время подсчет годов его службы, потребовавший экстренных мер для зачета времени заграничной командировки, сопровождавшей собой временную отставку.
Назначение сенатором явилось заслуженной наградой выдающемуся ученому и как нельзя более соответствовало интересам Судебного департамента Правительствующего Сената, приобретавшего первого русского коммерциалиста. Но как объяснить назначение П.П. Цитовича членом совета министра финансов и переход его из Киева в Петроград? Можно сказать, что это событие естественно вытекало из всей предыдущей научной деятельности проф. Цитовича.
Мы видели, как и почему П.П. Цитович от гражданского права перешел к торговому. Не менее естествен был и дальнейший ход - к праву вексельному. Если припомнить историю и законодательства на Западе, то придется обратить внимание на роль векселя в этом законодательстве. Когда в Германии созрела мысль о кодификации национального права и когда эта мысль натолкнулась на такое серьезное препятствие, как партикуляризмы отдельных германских государств, тогда пришлось идти обходным путем - путем кодификации торгового права. Но и это удалось не сразу. Подозрение или предчувствие, что под флагом торгового права пройдут нормы общего гражданского права, создало затруднения и для общего Германского торгового уложения. Всякого рода местные влияния обнаруживали себя даже и в этой космополитической области права. Тогда пришлось обратиться к кодификации части права, по-видимому, совершенно свободной от влияний национальных, сословных, религиозных, местных и всяких других. Обращение к вексельному праву облегчалось и давно осознанной потребностью реформ и улучшений векселя как орудия кредита и обращения ценностей. Устав 1849 г., ответив определенной потребностью, в свою очередь оживил литературу, как то впоследствии сделало Торговое уложение 1861 г.
Состояние вексельного права в России, жившей устаревшим и компилятивным уставом 1832 г., как нельзя более содействовало поддержанию интереса к вексельному праву и возбуждению законодательной инициативы. А раз явилась и созрела мысль о реформе вексельного права и в особенности если эта мысль в значительной степени воспиталась на "Курсе вексельного права" П.П. Цитовича, то не было ли естественным и даже неизбежным привлечь к делу его как первого и лучшего знатока и вексельного права, и векселя? Для целей законодательных работ и предложено было П.П. Цитовичу переменить профессуру на положение члена совета министра финансов, ведавшего в то время вопросы торгового и вексельного права.
Для объяснения перехода П.П. Цитовича от гражданского права к торговому было указано на естественность этого перехода и с точки зрения склонностей самого П.П. Цитовича: он должен был искать более конкретной почвы для приложения своих воззрений на право, чем какую представляло гражданское и даже торговое право. На вексельном праве П.П. Цитович мог с особенным успехом испытать не только силу догматического анализа, но и значение бытовых (экономических) отношений. Если же не безразлична практика для гражданского права, если она является основой права торгового, то особенно приметно следование за практикой теории и догмы вексельного права. Как нигде больше, теория лишь констатирует известное явление и пытается долгое время тщетно, во всяком случае неумело - констатировать его. Перечислив и разработав все теории векселя, П.П. Цитович говорит: ":более или менее все они односторонни, каждая из них настаивает на одной стороне векселя. В каждой из них есть правда, но не вся, а правда односторонняя; одна исправляет другую, и все они взаимно восполняют друг друга. И если жизнь создает в области гражданского права вообще институты, не укладывающиеся в рамки школьных определений, то больше всего с этим мы встречаемся в векселе, этом хитроумном, своеобразном изобретении оборота".
П.П. Цитович попробовал свои силы - знание оборота и талант историко-догматического исследования еще в Киеве, где он издал "Курс вексельного права", произведение, выдающееся по редкому знанию истории действующих законодательств и вексельного оборота[23].
"Курс" выяснил общую природу векселя и выставил принципы, которым потом уже неизменно следовал его автор. Как в "Курсе", так и в полемическом сочинении "Вексель и задачи его кодификации", появившемся еще в Киеве и направленном против проекта нового устава, автор утверждает, что вексель переводный является у нас rara avis, что система устава должна быть обратной системам западноевропейских законов, где тратта является господствующей формой. Эта последняя мысль настойчиво будет проводиться и в последующих работах, пока не получит законодательного признания. Затем автор протестует против законопроекта, по которому вексельно способны: юнкера, достигшие 21 года (о солдатах и говорить нечего), не только студенты, но и гимназисты, гимназистки, институтки - достаточно, чтобы те и другие доросли до права вступать в обязательства по договорам, т.е. наибольшее до 21 года. Автор обвиняет проект и в том, что он ставит себе цели второстепенные для русского законодательства - цели всемирного вексельного права, сочиняя его чуть не под диктовку иностранного посла.
В ноябре 1892 г. на предварительное рассмотрение Министерства финансов поступили обширные материалы и два варианта проекта вексельного устава. И тогда министр финансов взял на себя выработку окончательной редакции, поручив эту работу П.П. Цитовичу. В ноябре 1893 г. проект был готов, а в феврале 1894 г. он уже внесен в Государственный Совет. Проект и записка проф. Цитовича подверглись суровой критике гг. С.М. Бараша и Книрима. Первый упрекал П.П. Цитовича в забвении заветов Рошера и Данкварта. Быть может, П.П. Цитович неправильно, с точки зрения критика, учитывал потребности оборота, но едва ли можно - не в пылу полемики - сказать, что он их игнорировал. Второй упрек г. Бараша, впоследствии повторенный и другими, - пристрастие П.П. Цитовича к мерам предупредительно-полицейского характера - не лишен основания. Но нельзя не отметить, что он опирается не столько на законопроект, сколько на объяснительную к нему записку, по тону своему действительно представляющуюся необычной для официальных произведений подобного рода.
А. Книрим указал как на главные недостатки: 1) опасность эмансипации несовершеннолетних, 2) стеснение оборота ограничением простых векселей суммой в 100 руб., 3) смешение передаточной и препоручительной надписей, 4) смешение непротестованного векселя с домашним обязательством и 5) целый ряд нарушений основных начал гражданского судопроизводства.
П.П. Цитович ответил "Дополнительной запиской" и особой брошюрой "К вопросу о вексельном уставе". Первая была официальным документом, вторая - частным выступлением. Сходясь по существу, эти два произведения отличались языком: в брошюре П.П. Цитович не щадил своего противника, не скупился на полемические приемы и выражения, утверждая, что критик с неосторожной важностью и преждевременным видом испытанного эксперта добровольно поднял на себя неблагодарную задачу: мешаться - судить и руководить, соображать и полагать в таком предмете, которого он не знает, а не знает, потому что: не узнал ранее.
Проект П.П. Цитовича остался без движения. А между тем в 1897 г. образована была новая комиссия для предварительного рассмотрения проекта 1884 г. в редакции сенатора Пахмана, при содействии сенатора Барковского. В состав этой комиссии, состоявшей из членов Министерств юстиции и финансов, вошел и П.П. Цитович. По поводу этого проекта П.П. Цитович выпустил книгу под заглавием "Проект устава о векселях 1887 г.", где он повторил свои уже не раз развитые взгляды на вексель, на систему устава и т.д. и подробно остановился на защите вексельной бумаги, которую проект думал упразднить.
Ничтожный, по-видимому, вопрос о гербовой бумаге, как и вся последняя книга, явился лишь одним из эпизодов продолжительной и страстной борьбы, какая возникла и развилась около многочисленных проектов вексельного устава, борьбы, которая так резко отделила взгляды П.П. Цитовича от взглядов Книрима. Борьба эта осложнилась рядом резкостей, которые так легко объясняются темпераментом П.П. Цитовича. Не сохранили бесстрастия и его оппоненты. Но если отбросить этот полемический элемент, то за ним останется принципиальная борьба между двумя почти противоположными взглядами на существо векселя. Является ли вексель совершенно особым специальным институтом, до которого гражданскому праву нет никакого дела, или это отличное от других обязательство не чуждо все же и общегражданских черт? Не только для специалиста-теоретика, но и для юриста-практика то или иное решение вопроса представляет исключительный интерес. В одном случае перед нами во всей силе материальная строгость вексельного права, в другом - строгое обязательство, не чуждое, однако же, некоторых смягчающих его черт общегражданского права. Выражаясь, по обычаю, картинно, П.П. Цитович говорил о разнице отношений - из векселя и из-под векселя. Первые составляют существо векселя и определяют его природу. Вторые для векселя безразличны, по крайней мере тогда, когда вексель вышел из круга первых его участников. Мысль сторонников другого воззрения представляла ту привлекательность, что обещала сблизить родственные по цели институты. Но несомненно, что вексель меньше всего был пригоден для этого. Борьба двух направлений до известной степени была и борьбой двух ведомств, к которым последовательно переходила разработка проектов устава о векселях. П.П. Цитович должен был считать себя совершенно удовлетворенным с появлением действующего теперь вексельного устава. Это не был его проект, как равно не был и вполне каким-либо из отвергнутых им проектов. Но мы получили результат труда, в котором наибольшая доля принадлежит П.П. Цитовичу.
Последняя полемическая работа П.П. Цитовича, посвященная вексельному праву, о которой было упомянуто и которую он направил против редакции проф. Пахмана, во многих местах отличается обычной для автора живостью речи. Но в то же время на ней отразилось некоторое утомление автора. Это утомление могло быть объяснено отчасти и внешними неуспехами проектов П.П. Цитовича. Манера изложения мыслей, казавшаяся необычной для официальных записок и проектов, настойчивость автора в отстаивании своих взглядов, переходившая иногда в неуступчивость, были причиной этого неуспеха. Но как в вопросах вексельного права работа П.П. Цитовича не прошла даром, воплотившись в конечный результат общих продолжительных подготовительных работ - действующий теперь устав о векселях, так точно плоды его трудов мы находим и в ряде других вопросов и областей. При рассмотрении сочинений П.П. Цитовича по торговому праву указаны были работы петроградского периода, к этой области относящиеся. Но ими далеко не исчерпывается деятельность П.П. Цитовича как члена совета министра финансов. Сейчас же по назначении на новую должность П.П. Цитович был командирован (в 1894 г.) за границу для изучения биржевых учреждений, узаконений, обычаев и правил, а также для ознакомления с постановкой коммерческого образования в Германии и Австрии. В 1894 же году он состоял председателем комиссии по пересмотру действующего законодательства о биржах и акционерных товариществах. В том же году П.П. Цитович председательствовал в учрежденной при Министерстве финансов комиссии по выработке правил о торговой регистрации и фирмах. В 1898 г. он был председателем особого совещания для рассмотрения проекта вотчинного устава. В 1903 г. П.П. Цитович получил поручение разработать вопрос о вознаграждении от казны сельских обществ Бессарабской губернии за отмененные по случаю введения казенной продажи питей сборы. В 1903 г. П.П. Цитович принимал участие в комиссии сенатора Кобылинского, учрежденной для предварительного рассмотрения некоторых вопросов торгового права (о варрантах). В том же году он был приглашен для дачи объяснений в Высочайше учрежденное особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности. В 1904 г. П.П. Цитович назначен председателем совещания для обсуждения вопросов о международной охране русских государственных ценных знаков от подделки. В том же году он назначен председателем комитета съездов представителей учреждений русского поземельного кредита и оставался в этом звании до 1911 г. В 1905 г. П.П. Цитович назначен председателем Первого съезда представителей городских кредитных обществ. В 1908 г. он состоял представителем финансового ведомства в особом междуведомственном совещании по вопросу о ликвидации посессионного права. В этом же году он был председателем совещания по рассмотрению проекта устава Центрального банка обществ взаимного кредита, каковой банк существует пятый год и в значительной степени своим появлением обязан проф. Цитовичу. В 1908 же году П.П. Цитович был председателем Второго съезда представителей городских кредитных обществ. В этом же году П.П. Цитович участвовал в совещании по вопросу о правах помещиков Привислинских губерний на вознаграждение за потерю питейного дохода; в этом совещании П.П. Цитович выступил в качестве представителя финансового ведомства, резко выступившего против представителей Министерства внутренних дел. Борьба между ведомствами отразилась в указанных выше книгах П.П. Цитовича и, как уже отмечено было, закончилась на наших глазах торжеством воззрений П.П. Цитовича. В 1909 г. П.П. Цито-вич участвовал: в комиссии по обсуждению вопроса о введении нового порядка восстановления утраченных предъявительских акций и облигаций торгово-промышленных обществ и товариществ; в междуведомственной комиссии для обсуждения проекта о преобразовании прокуратории Царства Польского; в особой комиссии Государственного Совета, образованной для обсуждения внесенных из Государственной Думы законопроектов об изменении и дополнении действующих законоположений о товарных складах; в совещании при Министерстве финансов для рассмотрения проекта об обложении капиталов, обеспеченных на недвижимостях. В 1910 г. П.П. Цитович участвовал: в совещании по осуждению проекта устройства Государственного сельскохозяйственного банка; в особой комиссии Государственного Совета по обсуждению одобренного Государственной Думой проекта нового положения о городских общественных банках; получил поручение разработать проект изменений в действующем уставе о гербовых сборах. В 1911 г. П.П. Цитович был представителем Министерства финансов в очередном съезде уральских горнопромышленников.
В одном официозном письме того времени, посвященном оценке деятельности П.П. Цитовича как члена совета министра финансов, с полным основанием говорится, что было бы затруднительно указать все те работы по важнейшим вопросам финансового управления и государственной жизни вообще, в которых П.П. Цитович за истекшие 15 лет своей службы в Министерстве финансов принимал участие. По отзыву тогдашних сотрудников, П.П. Цитович участвовал во всех этих работах с энергией, присущей его характеру, сам редактировал статьи, писал целые исследования по каждому вопросу - в делах Особой канцелярии по кредитной части мы нашли бы немало рукописей этих не попавших в печать трудов П.П. Цитовича. Но уже из одного перечня названий комиссий, в которых он председательствовал или принимал участие, и вопросов, которые там разрабатывались, легко понять, какое значение имела деятельность Петра Павловича как члена совета министра финансов в истории нашего законодательства и управления.
Назначение Петра Павловича сенатором неизбежно должно было направить энергию его в другую область. Но организация Судебного департамента сама по себе не требовала особенного напряжения и не могла представлять для П.П. Цитовича никаких затруднений, хотя первый русский коммерциалист и считал себя сугубо ответственным за возложенное на него дело. Со скромностью ученого он принялся за чтение новых немецких курсов, думая, что они могут его чему-нибудь научить, чего не знал бы он сам.
Мало пришлось Петру Павловичу поработать на новом для него поприще. Последние годы он стал болеть. Отчасти по этой причине, отчасти по причине удаления от злободневных дел, которые его до того времени занимали, последние два года Петр Павлович зажил жизнью домоседа и кабинетного ученого, которого так охотно посещали ученики, товарищи, сослуживцы и почитатели. Скромный кабинет П.П. Цитовича видел и скромных людей из ученого мира, и лиц высокопоставленных. Петр Павлович был неизменно радушным хозяином, остроумным собеседником, умным советником, охотно делившимся своими житейскими наблюдениями.
По примеру предыдущих чуть ли не десяти лет П.П. Цитович весной 1912 г. поехал "пополоскаться" в Киссинген. Но там он почувствовал себя настолько плохо, что потребовал от докторов подлечить его и во что бы то ни стало отправить на родину. По возвращении в Петроград П.П. Цитович подвергся серьезной операции, неизбежной при раковом заболевании. Осенью 1912 г. он еще лежал на кушетке, мужественно рассказывая о том, как его всего изрезали. Полный надежды на успех операции, несмотря на боли, не проходившие довольно долго, П.П. Цитович вселял и в окружающих надежду на благополучный исход, т.е. на ошибку врачей. Удивительно крепкий организм упрямо боролся за жизнь, и П.П. Цитович скоро мог рассказывать, как он ездил, правда, еще не в Сенат, но хотя бы к Сенату. Он стал выходить, делать прогулки и весной собрался в Кисловодск, чтобы там окончательно окрепнуть. В компании с председателем бюджетной комиссии Государственной Думы проф. М.М. Алексеенко, когда-то слушателем своим, П.П. Цитович поселился в одной из лучших местностей Кисловодска, в гостинице "Красные Камни", откуда и совершал свои небольшие прогулки. Когда директор Кавказских вод т.с. Тиличеев устроил в кисловодском курзале совещание по вопросам о благоустройстве вод, на это совещание явился и П.П. Цитович вместе с М.М. Алексеенко, пройдя пешком до курзала довольно большое расстояние. В конце августа М.М. Алексеенко уехал из Кисловодска, и П.П. Цитович, до того чувствовавший себя сравнительно хорошо, затосковал, заволновался петроградскими делами и в особенности делами испытательной комиссии, председателем которой он был назначен, и заболел. В Петроград П.П. Цитович возвратился уже совершенно больным. Однако же немедленно он приступил к исполнению обязанностей председателя, принимал у себя на дому, приезжал в университет, но по лестнице подниматься не мог, на экзаменах не присутствовал. Последнее заседание комиссии 15 октября 1913 г. происходило уже на квартире П.П. Цитовича. С трудом пройдя из кабинета в соседнюю комнату, где предполагалось заседание, он сказал: ":не думал я так кончать: комиссию" и по просьбе товарищей, понимавших положение дел, вместе с ними возвратился в кабинет. Не без труда совершил он последний акт председателя комиссии и, вероятно, последний деловой акт своей жизни - подписание общего протокола комиссии и через четыре дня после того скончался.
Петр Павлович Цитович прошел многие ступени жизни от низших до высших, переменил немало положений: профессора, чиновника, журналиста, сенатора. Но судьбе угодно было, чтобы последний месяц жизни он посвятил деятельности, столь близкой университету, с которым он связал свою жизнь и свою личную честь.
Вс. Удинцев
Печатается по: журнал Министерства народного просвещения. Новая серия. Ч. LIII. Пг., 1914. Октябрь.
Примечания:
|
