Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Лунц Л.А.
Деньги и денежные обязательства в гражданском праве

VII. ДЕНЕЖНЫЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА

50. Одним из наиболее спорных вопросов "денежного права" является вопрос о содержании денежных обязательств. Вопрос этот вместе с тем служит основною проблемою юридического учения о деньгах.

Определение понятия денежного обязательства и характеристика его правовых особенностей даны нами выше. В настоящей главе мы рассмотрим вопрос о влиянии на денежные обязательства изменений в покупательной силе денежных знаков и попытаемся дать классификацию основных видов этих обязательств[166]

Денежным обязательством в широком смысле слова мы называем обязательство, предметом коего служат денежные знаки как таковые.

Не относятся к денежным обязательствам сделки, имеющие своим предметом индивидуально определенные денежные знаки; такого рода обязательства в современных условиях не являются обычными.

Денежными обязательствами не являются также сделки купли-продажи, направленные на поставку определенного вида монет или бумажных денежных знаков: деньги в этом случае выступают в качестве "товара". Сюда прежде всего относятся "валютные сделки" - договоры о поставке к определенному сроку по заранее определенной цене иностранных денежных знаков или девиз. "Валютные сделки" в указанном смысле следует отличать от сделок, по которым платеж обусловлен в иностранной валюте; здесь валюта является не "товаром", а орудием платежа. Различие это имеет весьма существенное значение для советского права, так как по действующему закону платежи в иностранной валюте (за некоторыми изъятиями) вовсе запрещены, покупка же и продажа иностранной валюты лишь обставлены некоторыми ограничениями (см. Приложение). Сделки по покупке денежных знаков могут иметь своим предметом также денежные знаки, имеющие хождение в данной стране и являющиеся элементом ее денежной системы; так, в Советском Союзе с декабря 1922 г. до денежной реформы 1924 г. производились биржевые котировки банковых билетов в червонцах несмотря на то, что "червонцы" немедленно же после их выпуска стали всеобщим орудием обмена; в настоящее время (1927 г.) такого рода сделки лишены были бы экономического значения (ввиду твердого соотношения ценности червонца и золотого рубля) и потому не имеют места.

В тех случаях, когда денежные знаки определяются в договоре индивидуальными признаками или имеют значение "товара", нет денежного обязательства - нет поэтому и тех юридических последствий, которые связаны с этими обязательствами. Так, невозможность исполнения в этих случаях освобождает должника; просрочка или неисправность последнего служат основанием не для начисления узаконенных процентов, а лишь для возмещения ущерба на общих основаниях, установленных для частноправовых обязательств; место исполнения не может быть определено на основаниях, установленных для денежных обязательств и т. д. Что касается, в частности, "валютных сделок", то кредитор (согласно господствующим за границей обычаям банковского оборота и согласно правилам заграничных бирж, регулирующим там биржевые операции) может в случае просрочки должника "покрыть" свою потребность в соответствующих международных платежных средствах, закупив их на бирже, и взыскать с должника разницу в курсе (т. е. разницу между обусловленной по сделке ценою и курсом срока исполнения сделки), но он по общему правилу лишен права требовать узаконенные проценты.

51. Основным видом денежного обязательства является долг; обусловленный в определенной сумме денежных единиц, лежащих в основании данной денежной системы (Geldsummenschuld).

Порядок исполнения таких сделок регулируется нормами, определяющими законную платежную силу различных категорий денежных знаков; однако (как мы пытались доказать это в гл. III) деньги, не снабженные платежною силою по закону, но фактически являющиеся всеобщим орудием обращения, при известных условиях не могут быть отвергнуты кредитором.

К такого рода сделкам в особенности относится то отмеченное уже выше положение, что денежное обязательство всегда остается возможным к исполнению.

Все денежные знаки, обращающиеся в стране, составляют один род предметов и отличаются друг от друга лишь тою степенью, в которой они могут исполнять платежную функцию; степень эта определяется для каждого знака по его отношению к известной счетной единице, вследствие чего все денежные знаки страны объединены отношением к этой единице. При двух параллельных единицах (например, при одновременном существовании "червонца" и "советского рубля" или "червонца" и "золотого рубля") между этими единицами в каждый данный момент существует определенное соотношение - устойчивое или меняющееся, закрепленное законом или образующееся в силу фактического соотношения ценности соответственных денежных знаков; это соотношение объединяет денежные знаки, выраженные в различных единицах, в один род предметов, для которого характерным является лишь функциональное назначение их служить средством обмена и платежа. Таким образом, единство хозяйственной функции денег получает свое внешнее выражение в том, что платежное значение каждого знака на каждый данный момент может быть выражено в известной счетной единице (при параллельной валюте - в одной из двух счетных единиц). При исчезновении из обращения одних денежных знаков они заменяются другими, выраженными в той же или новой счетной единице; в последнем случае между новой и старой единицами устанавливается числовое отношение, которое определяется законом, при отсутствии же закона отношение это определяется фактически, по ценностному соотношению нового знака к старому на момент изъятия или выхода последнего из обращения. Таким образом, все прежние, настоящие и будущие денежные знаки объединены отношением каждого из них к данной счетной единице.

При таких условиях объективная невозможность исполнения может наступить лишь в случае исчезновения или изъятия из обращения старых денег без замены их новыми, т. е. лишь при уничтожении товарно-денежного хозяйства: в силу возврата к натуральному обмену или перехода к коммунистическому строю с полной заменою денег товарными ордерами.

Отмеченная особенность денежного обязательства, выраженного в определенной сумме денежных единиц, неоднократно служила основанием для характеристики денежного долга как долга - по предмету своему - абстрактного, направленного на предоставление абстрактной имущественной ценности; денежное обязательство часто определяли как reine Wertschuld, debito di valore[166]. Подобные характеристики, однако, могут вызвать неправильное представление, будто содержанием денежного долга является предоставление определенной покупательной силы; на самом деле предметом обязательства, как уже отмечалось выше, является не известная абстрактная ценность, а денежные знаки в определенной сумме счетных единиц.

Изменения в покупательной силе денег, последовавшие со дня заключения договора, не меняют суммы долга; изменения эти не влияют на платежную силу денег, которая всегда определяется "по номиналу".

52. Принцип юридического номинализма усвоен всеми без исключения законодательствами.

Несмотря на потрясения, вызванные войною и послевоенным экономическим кризисом в области денежного обращения, несмотря на ревалоризационное законодательство и такую же судебную практику в некоторых странах - принцип этот остался основою денежных расчетов и платежей.

Мы были свидетелями полного обесценения денег в Советском Союзе, Германии, Австрии и Польше; мы являемся свидетелями падения курса французского франка; в тех странах, в которых сохранилось золотое обращение - в Соединенных Штатах, Швеции, Швейцарии, - деньги также значительно упали в своей покупательной силе по сравнению с довоенным временем.

Это привело к полному или частичному обесценению всех денежных активов, как выраженных в наличных деньгах, так и в долговых требованиях. Здесь действовал не юридический формализм, желавший во что бы то ни стало сохранить юридический принцип номинализма. Обесценение долговых требований так же, как и обесценение наличных денег, было результатом сложных и в значительной мере стихийных экономических факторов, к которым в Советском Союзе, Германии, Австрии и Польше присоединилось влияние бумажно-денежной инфляции. В этих странах финансирование государственного бюджета в течение ряда лет (до 1924 г.) происходило в значительной части путем выпуска не разменных на звонкую монету бумажных денег: государство получало доход путем выпуска таких знаков, т. е. без внедрения в оборот каких-либо реальных ценностей, путем изъятия из оборота определенной суммы благ (товаров, услуг). С точки зрения экономической эта бумажная эмиссия была своего рода налогом.

При этом постепенное уменьшение покупательной силы денег - обесценение денежных активов - было не только результатом, но и предпосылкою: обесценение создавало для гражданского оборота нужду в новых деньгах и освобождало место для новых выпусков[167]. Надо признать, что эмиссионный налог есть худший вид налога: он создает перераспределение богатств, обездоливая тех, которые живут на твердые денежные доходы (на жалование, пенсии), и уменьшает пассивы тех, кто обладает материальными ценностями, например, облегчает бремя долгов, лежащих на заложенных строениях. В пределах каждого данного правоотношения получается впечатление, что должник обогатился за счет кредитора, - на самом же деле это перераспределение благ является неустранимым рефлекторным действием "эмиссионного налога".

53. Принцип номинализма в английском праве еще до сих пор опирается на прецедент Gilbert v. Brett от 1602 г.: долг подлежал погашению в Англии платежом "current and lawful money of England"; до наступления срока платежа распоряжением королевы Елизаветы было ухудшено металлическое содержание монеты; суд, однако, признал кредитора обязанным принять по номиналу ухудшенные монеты. - Банкноты, обесценившиеся в силу Bank Restriction Act 1797 г. на 40%, подлежали принятию по номиналу. - Наконец, во время мировой войны и по ее окончании долги ликвидировались по номиналу, хотя обесценение фунта доходило до 30%.

Решение по делу Gilbert v. Brett послужило краеугольным камнем также для судебной практики Соединенных Штатов Северной Америки. Во время гражданской войны 1861 - 1865 гг., на основании особых законов - Legal Tender Acts
1862 - 1863 гг. - правительство выпускало бумажные деньги с принудительным курсом, которые в отношении звонкой монеты претерпели значительное обесценение. Американские суды не сомневались в том, что бумажные знаки (green backs) на основании указанных Legal Tender Acts были обязательны к приему по номиналу; но самые эти акты в некоторых кругах считались антиконституционными, противоречащими 5-й Поправке к Конституции, согласно которой "частное имущество не может перейти к государству без справедливого возмещения". Верховный Суд в период 1867 - 1870 гг. по вопросу о конституционности названных законов обнаружил некоторые колебания. В мае 1878 г. Конгресс допустил новые выпуски бумажных долларов с принудительным курсом. На этот раз Верховный Суд Соединенных Штатов окончательно признал (в деле Julliard v. Greenman 1884 г.) этот акт не противоречащим Конституции, и вся последующая практика основывалась на этом решении.

По действующему Французскому Гражданс-кому Кодексу (ст. 1895) "долг, вытекающий из займа денег, всегда заключается в уплате номинальной суммы денег, обозначенной в договоре. Если до срока платежа произошло увеличение или уменьшение металлического содержания монет, должник должен вернуть номинальную сумму займа - не более того - в денежных знаках, имеющих хождение в момент платежа".

приведенная статья говорит лишь о займе, но она исходит из общего принципа, усвоенного французским правом: ст. 1895 Code Civil ныне рассматривается как частный вывод из того общего принципа, что заемщик не несет риска от обесценения предмета займа (Planiol. Droit civ., t. II, § 2067); вместе с тем эта статья сохраняет значение общего начала для всех денежных обязательств (Schkaff, стр. 242).

5 августа 1914 г. приостановлен был во Франции обмен банкнот на звонкую монету с сохранением присвоенной им (по закону 17 ноября 1897 г.) законной платежной силы; установленный, таким образом, принудительный курс бумажных денег действует до сих пор; несмотря на значительное обесценение франка все обязательства ликвидируются по номиналу. Из многочисленных судебных решений наиболее любопытным представляется нам решение Гражданского Суда округа Сены от 1/IV 1925 г. по иску группы облигационеров Об-ва Суэцкого Канала к названному Об-ву. облигации Об-ва были выпущены во франках на французском фондовом рынке без указания места платежа. Об-во проводило ту точку зрения, что местом платежа по облигациям и купонам является Париж (где находится его административный центр), а валютою расчета - бумажный франк по номиналу (франк к этому времени сохранил лишь 30% довоенной покупательной силы). Суд признал точку зрения Об-ва правильной и отверг домогательства облигационеров получить платеж из расчета золотого франка: ":франк без прямого указания в договоре не может считаться золотым". Суд здесь отмечает, что "противопоставление золотого и бумажного франка вообще неправомерно"; "концепция эта, которая противоречит правовой действительности (réalité legal), должна быть решительно отвергнута; Франция не знает другого денежного знака, кроме франка, который в настоящее время захвачен послевоенным кризисом, но обесценение которого не окончательное и может исправиться"; франк упал в своей покупательной силе, но "несмотря на это франк остался франком" и тот, кто заключил договор во франках, не обязан предоставлять и не может требовать ничего другого[168].

54. В отношении принудительного курса обесценившихся бумажных денег возникает один вопрос, в настоящее время имеющий весьма существенное практическое значение: какое действие имеет принудительный курс в сфере международных расчетов? Можно ли сказать, что иностранные кредиторы обязаны на одинаковых основаниях с собственными гражданами принимать в платежи обесценившиеся бумажные деньги по их номиналу?

По этому поводу надлежит заметить следующее: лицо, заключающее сделку в иностранной валюте, доверяет свою судьбу законодательству того государства, к которому относится валюта договора. Это государство в силу суверенитета в отношении денежного обращения может приостановить размен на звонкую монету банкнот, выпускаемых его центральными банками, и может снабдить эти банкноты принудительным курсом (как это имело место в 1914 г. в большинстве стран, участвовавших в мировой войне). Оно может, далее, принять меры к стабилизации или повышению курса своих обесцененных денег (как это имело место в 1925 г. в Англии и в настоящий момент - 1926 - 1927 гг. - происходит во Франции), наконец оно может изъять из обращения одни денежные знаки и заменить их другими, установив между старыми и новыми деньгами обязательное платежное соотношение (как это имело место у нас в 1924 г. при замене "совдензнаков" государственными казначейскими билетами, в Германии в 1871 - 1875 гг. при переходе от серебряной валюты к золотому обращению и там же в 1924 г. при замене обесценившихся марок новою бумажною валютою с твердым курсом).

Все эти мероприятия, если даже они вызывают падение или повышение курса денег, распространяются на все долги, выраженные в валюте данного государства, независимо от национальности участников соответственного договора, от места исполнения договора и от того, по какому законодательству обсуждается данное правоотношение.

Это положение, по-видимому, в международной судебной практике в настоящее время не вызывает сомнений.

Сюда относится решение Британского Высшего Суда по Канцлерскому Отделению от 4-го ноября 1921 г. по делу Британского Акционерного Банка для Внешней Торговли против бывшего Русского Торгово-Промышленного Банка (Лондонское Отделение). Решение это неоднократно комментировалось в юридической литературе, главным образом немецкой.

Истец в июне 1914 г. получил в заем у ответчика сумму в
750.000 рублей, в обеспечение которой приказал Брюссельскому банку Grédit Anversois держать в распоряжении ответчика принадлежащие ему - истцу - разного рода ценные бумаги. Вопрос о ликвидации займа возник лишь по окончании мировой войны, так как в течение этого времени заложенные ценные бумаги, находившиеся в оккупированном немцами Брюсселе, не могли быть возвращены истцу; со стороны последнего не было виновной просрочки. Поверенный ответчика утверждал, что долг может быть погашен лишь золотыми рублями. Суд, однако, признал возможным погашение долга по номинальной его сумме бумажными рублями образца, служившего законным платежным средством (legal tender) в Советской России в момент постановления решения[169].

Международное действие номиналистического принципа признается также германскою и французскою судебною практикой[170].

Оно также служит исходным моментом новейших международных соглашений[171].

55. Особого внимания заслуживает послевоенная практика исполнения денежных обязательств в тех странах, в которых произошло полное крушение денежной системы. В Германии, Австрии, Польше и Советской России денежные знаки, выраженные в довоенной денежной единице, обесценились настолько, что соответственные единицы представляли реально ничтожную величину. Ценность, которая имела бы какое-либо хозяйственное значение, могла быть выражена лишь в миллионах или миллиардах этих единиц.

Наибольшую степень обесценения претерпела германская марка. 4 августа 1914 г. был введен принудительный курс бумажных марок; процесс их обесценения вначале не был заметен и обнаружился с полной отчетливостью лишь в 1918 г.; до этого времени склонны были приписывать падение покупательной силы денег факторам, лежавшим на стороне товаров. В ноябре 1918 г. 1.000 марок бумажными деньгами = 571 марке золотою монетою; к концу 1919 г. 1.000 марок бумажными деньгами = 90 марок золотом. Колебания курса держались приблизительно на этом уровне до середины 1920 г., дальнейшее же падение началось после Лондонской Конференции, так что к середине 1923 г. марка обесценилась до 0,27 марок золотом за 1.000 марок бумажными денежными знаками. Со второй половины 1923 г. начинается стремительное падение, достигшее к 20 ноября 1923 г. положения: 1.000 миллиардов марок = 1 золотой марке. На этом уровне удалось достигнуть стабилизации.

По закону 30 августа 1924 г. введена новая денежная единица - рейхсмарка, которая по закону приравнена 1.000 миллиардов марок.

Несмотря на обесценение марки, германская судебная практика долгое время держалась точки зрения номинализма. Допускалась ссылка заинтересованной стороны на изменившиеся вследствие обесценения денег обстоятельства (clausula rebus sic stantibus), но ссылка эта по общему правилу приводила не к изменению условий договора, не к переоценке суммы денежных долгов, а к признанию всего обязательства утратившим силу.

Поворотный пункт наступил после знаменитого решения Рейхсгерихта от 28 ноября 1923 г., которое признало необходимым ввиду падения марки повысить сумму обеспеченного ипотекой долга. После этого решения наступил период полнейшей свободы судейского усмотрения: в порядке судебного решения производилась переоценка суммы денежных платежей применительно к степени падения курса марки и к условиям данного конкретного случая. Эта ревалоризационная практика обосновывалась следующими соображениями: а) при двухсторонних договорах выдвигался принцип эквивалентности тех действий, которыми должны обменяться стороны; эта эквивалентность нарушается обесценением денег, последовавшим после заключения договора: исполнение (Leistung) и плата за исполнение (Gegenleistung) более неравноценны; б) указывалось на то, что ценность денег относится к фактическим обстоятельствам, которые служили для сторон предпосылкою заключения договора (Geschäftsgrundlage); в) приводилась ссылка на принцип доброй совести, который необходимо соблюдать при толковании договора и при его исполнении (§ 157 и 242 Германск. Гражд. Кодекса); строгое соблюдение номинализма в условиях обесценившейся валюты создает для должника положение "крайней затруднительности", "экономической невозможности" исполнения договора (Unzumutbarkeit der Leistung).

Все эти основания представляются в достаточной мере спорными.

Изменение фактических обстоятельств в частном праве не служит основанием для освобождения от долга, если только таким изменением не создается невозможность исполнения[172]. Равноценность исполнения и платы за исполнение никогда не была требованием гражданского права. Толкование воли сторон и рассмотрение фактических предпосылок этой воли основано на фикции, что стороны при заключении договора все предусмотрели - на самом же деле они, обычно, об устойчивости покупательной силе денег при заключении договора вовсе не думали. Принцип "доброй совести" не может служить основанием для решений, противоречащих формальным требованиям закона (номинализму). Наконец, все эти основания, если бы даже их принять, могут служить основанием лишь для расторжения договора, но никак не для переоценки суммы долга: в германском праве нет ни материальных, ни процессуально-правовых оснований для судебной ревалоризации[173].

К вышеизложенным основаниям судебная практика и юридическая литература присоединили еще одно начало: кредитору, пострадавшему от обесценения денег, должен быть дан против должника, выигравшего от этого обесценения, иск из неосновательного обогащения. Но и эта теория при ближайшем рассмотрении не может быть принята. Неосновательным является такое обогащение, для которого нет основания, признанного правом. В данном же случае правовое основание обогащения налицо: это принудительный курс обесценившихся денег, твердая платежная сила их, установленная законом.

В последнее время теория неосновательного обогащения в связи с обесценением денег получила более широкую трактовку.

По мнению германского юриста Эннекцеруса, неосновательным должно быть признано и такое обогащение, которое хотя и соответствует формальному требованию закона, но не соответствует смыслу и цели законодательного постановления; закон, сохраняя за обесцененными деньгами прежнюю платежную силу, имеет в виду нужды государства, которое, не обладая реальными ценностями - золотом, принуждено путем денежной эмиссии выкачивать из оборота необходимые ему блага; но закон не имел в виду обогащения одного частного лица за счет другого (Enneccerus. Lehrbuch des Bürgerlichen Rechts, § 116а, IV).

Перераспределение благ является, несомненно, рефлекторным действием эмиссии, но можно ли этот результат устранить в порядке судебного решения? Полный учет падения курса денег (если бы он был возможен технически) перегибает палку в другую сторону: при изменившихся условиях денежного рынка он разоряет должника. Частичный учет - где найти критерий для него? И может ли суд взять на себя исправление последствий эмиссионного налога путем распределения его бремени между всеми участниками данного правоотношения?

56. Теория Эннекцеруса имеет серьезное значение лишь как политико-правовой принцип: это требование к законодателю о перераспределении налогового бремени, вызванного эмиссией, путем частичной переоценки денежных обязательств.

Вступая на этот путь, закон выходит из рамок частного права. Создается новый порядок расчетов по старым юридическим титулам, создаются новые юридические титулы.

Насколько нам известно, переоценка долгов в законодательном порядке всегда была связана с переходом от обесценившихся денег к новой, стабильной валюте.

В Америке в эпоху войны за независимость были выпущены бумажные деньги с принудительным курсом, т. н. Continental bills, которые претерпели весьма значительное обесценение; в период 1780 - 1783 гг. состоялся постепенный возврат к серебряному обращению и было (в марте 1780 г.) установлено соотношение старой ("бумажной") и новой ("серебряной") денежных единиц (40/1); но это соотношение не послужило основанием для ликвидации старых долгов, так как законом была предписана их переоценка на основании особой таблицы: закон преследовал цель полной валоризации денежных долгов применительно к реальной имущественной ценности, полученной должником при совершении договора.

На аналогичных основаниях был разрешен вопрос о денежных обязательствах в эпоху французской революции в связи с аннулированием бумажных денег ("ассигнат" и "территориальных мандат") и переходом к металлическому обращению (1795 - 1798).

В Австрии в 1811 г. приступлено было к замене банкнот (получивших с 1800 г. принудительный курс) новыми неразменными бумажными деньгами ("Einlösungsscheine"): на основании т. н. Финансового Патента от 20/II 1811 г. был определен контингент эмиссии и производился обмен старых денег на новые по соотношению 5/1; однако долги, совершенные в период обесценения банкнот (1799 - 1810), подлежали ревалоризации на основании особых паритетов[174].

Во всех рассмотренных случаях оценка долгов была связана с денежною реформою и составляла элемент этой последней: старые денежные единицы были заменены новыми, но в соотношении тех и других произошло как бы раздвоение: обмен старых денег на новые происходил на основании "рекуррентной связи" между соответственными денежными единицами, ликвидация же долгов совершалась по особым "расчетным паритетам", которые были определены законом в соответствии со степенью обесценения денег в период инфляции.

Обесценение денег, имевшее место в большинстве стран Европы после мировой войны, в настоящее время сменяется переходом к устойчивой валюте. При этом в некоторых государствах (Германия, Польша, Литва, Данциг) денежная реформа сопровождается переоценкой старых долговых отношений.

В настоящее время в Германии действуют два основных ревалоризационных закона: закон о переоценке публичных займов (Anleiheablö-sungsgesetz) от 16 июля 1925 г. и закон "о переоценке ипотечных долгов и других требований" (Aufwertungsgesetz) от того же дня.

В этом последнем законе регулируется ревалоризация ипотечных долгов, рентных доходов, промышленных облигаций, закладных листов, претензий по долговым документам публично-правовых хозяйственных организаций, вкладов в разного рода сберегательных кассах, претензий по страховым договорам и некоторых других денежных требований. Денежные требования, переоценка которых не предусмотрена законом, ревалоризуются по усмотрению суда в силу § 242 Гражданского Кодекса: Reichsgericht в целом ряде решений признал, что должник, который платит кредитору обесцененными марками по номиналу, нарушает принцип "доброй совести"; то обесценение марки, которое обнаружилось к 1920 г., считается достаточным основанием для переоценки; принятие платежа в обесцененной валюте по номиналу, а также наличность вступившего в законную силу старого судебного решения, установившего расчет по номиналу, не препятствуют тому, чтобы кредитор в настоящее время потребовал переоценки долга: при этом уплаченная по номиналу сумма считается как бы частичным платежом. Что касается размера переоценки, то он зависит от обстоятельств каждого конкретного случая: суд иногда вовсе отказывает в переоценке, иногда же допускает ее в размере, превышающем "золотую ценность" долга. В частности, суд принимает во внимание имущественное положение сторон и - при двухсторонних обязательствах - современную рыночную стоимость того имущественного объекта, который получен кредитором по переоцениваемому требованию.

Что касается названных выше германских ревалоризационных законов, то подробное их рассмотрение не может быть предметом настоящего исследования. Мы ограничимся лишь краткою характеристикою их содержания для чего, в качестве примера, рассмотрим постановления этих законов о порядке переоценки облигационных займов.

Переоценка государственных облигационных займов, а также займов земель и общин происходит путем обмена старых облигаций на облигации нового, специально выпускаемого для этой цели займа, причем по общему правилу за каждые 1.000 марок старыми облигациями выдается новых облигаций на 25 рейхсмарок. (Вспомним, что по закону 30 августа 1924 г. платежное соотношение марки и рейхсмарки определяется по паритету 1.000 миллиардов марок = 1 рейхсмарке.) По новым облигациям будут начисляться проценты лишь со времени окончания репарационных платежей, предусмотренных для Германии мирным договором; держателям новых облигаций не предоставлено права требовать погашения капитального долга. Лица, владевшие старыми облигациями до 1/VII 1920 г., - "старые держатели" - получают особые льготы. "Старые держатели", если они нуждаются (имеют доход не свыше 800 рейхсмарок в год), состоят в германском гражданстве и живут постоянно в Германии, получают ренту в сумме не свыше 800 рейхсмарок на одно лицо в год.

Что касается "переоценки" других облигационных займов, то согласно Aufwertunsgesetz, переоценка эта также происходит путем предоставления облигационеру нового требования взамен старого обесценившегося обязательства. Сумма этого нового требования определяется в процентном отношении к номинальной сумме долга, если право требования приобретено до 1 января 1918 г. Если право требования приобретено после означенного срока, то сумма нового требования определяется в процентном отношении к "золотой стоимости" долга: эта золотая стоимость долга устанавливается путем перечисления суммы, уплаченной в свое время за облигацию, на золотые марки по курсу дня ее приобретения согласно особой, приложенной к закону, таблице.

Ипотеки и ренты переоцениваются по общему правилу из 25% золотой стоимости старого долга, причем начисление процентов начинается лишь с 1 января 1925 г.; срок погашения пролонгируется. Переоценка совершается особым государственным учреждением - Aufwertungstelle. Облигации промышленных предприятий переоцениваются из 15% золотой их стоимости управомочными на то банками путем штемпелевания, выдачи новых свидетельств или посредством расчета наличными. "Старые держатели" этих последних облигаций получают сверх того дивидендную бумагу в сумме 10% "золотой стоимости" долга: по этой бумаге управомоченный участвует в прибылях предприятия в размере, однако, не свыше 5% суммы выданной ему дивидендной бумаги. Если такая степень переоценки представляется для должника чрезмерною (вследствие его затруднительного имущественного положения), то он может в течение определенного срока подать заявление в Aufwertungstelle, которая уменьшает % валоризации.

Для облигаций публично-правовых организаций, преследующих промышленные цели, устанавливается переоценка из 15% на аналогичных основаниях; дивидендные бумаги в этом случае, однако, не выдаются.

Один из комментаторов рассмотренных нами законов[175],[176] определяет понятие переоценки следующим образом: в порядке ревалоризации происходит не увеличение ценности долга, а лишь новое числовое его выражение соответственно падению покупательной силы денег. Это определение ошибочно. Прежде всего оно не соответствует содержанию ревалоризационных законов, которые устанавливают лишь частичную валоризацию и связывают эту переоценку с рядом дополнительных условий (пролонгация срока погашения, приостановка начисления процентов и т. д.). Размер переоценки зависит от времени приобретения облигаций, от имущественного положения держателя, а в некоторых случаях и должника. Самая природа денежного долга в некоторых случаях ме-няется (например, выдача дополнительных дивидендных бумаг старым держателям индустриальных облигаций). Все это означает, что законодательство остается на номиналистической почве: теория Савиньи о том, что содержанием денежного долга является предоставление определенной покупательной силы, определенной абстрактной ценности, не служит теоретическим основанием современной германской ревалоризации: эта теория может обосновать лишь полную переоценку долга во всех без исключения случаях.

Ущерб, который потерпели кредиторы от обесценения денежных активов, был результатом "эмиссионного налога"; выгоды, которые при этом получили дебиторы, являются рефлекторным действием этого налога. В порядке ревалоризационных законов в Германии в настоящее время происходит перераспределение того налогового бремени, которое создано эмиссионным хозяйством. Старые долги обесценились, но - под давлением авторитетных групп кредиторов - закон на место их создает новые обязательства иного содержания и иной природы.

Проблема переоценки старых долгов в тех странах, где она ставится, является, таким образом, проблемою не столько юридическою, сколько проблемою социальною и финансовою[177].

57. Какое значение имеет падение покупательной силы денег по действующему советскому праву?

В России до войны денежной единицей был рубль, который выражал платежную силу различных денежных знаков (золотой монеты, кредитных билетов, серебряной и медной монет). Долговое требование, выраженное в рублях, могло быть погашено любой из названных монет по усмотрению должника, с тем лишь ограничением, что серебряная и медная монеты не были обязательны к приему кредитором свыше определенной суммы. В начале войны размен кредитных билетов, а также серебряной и медной монет на золото был приостановлен. Монеты исчезли из обращения. Кредитные билеты, которые были выражены в том же рубле, в той же денежной единице, остались. Их покупательная сила непрерывно па-дала, но определенная законом платежная сила осталась неизменной, т. е. долг, заключенный, например, в 1914 г. с условием платежа в 1918 г., мог быть погашен той же суммой рублей. Произошли изменения в денежной системе, отпали мероприятия, направленные на поддержание покупательной силы рубля (размен на золото, ограничения выпуска кредитных билетов и проч.). Но самая денежная единица осталась неизменной. И обязательства, выраженные в сумме этой денежной единицы, остались неизмененными.

Денежные знаки, выпущенные после октября 1917 г., были выражены в той же дореволюционной денежной единице и обязательны к приему в платежи по числу обозначенных на них денежных единиц - рублей. Новая денежная единица (золотой рубль государственными казначейскими билетами), введенная по декрету от 5 февраля 1924 г., была приравнена 50 миллиардам старой единицы. Начиная с 1 сентября 1921 г. и до 10 марта 1924 г., правительство периодически устанавливало степень падения ценности рубля при помощи особых счетных единиц, но эти единицы должны были служить основанием для расчетов по новым сделкам, выраженным в "золотых рублях по официальному курсу их"[178]. Таким образом, платежная сила денежных знаков, выраженных в старом дореволюционном рубле, оставалась без изменения, несмотря на падение их покупательной силы.

Вопрос о содержании денежного обязательства разрешается, таким образом, советским законодательством в строго номиналистическом духе.

В настоящее время эта проблема не имеет особого практического значения вследствие относительно устойчивого курса червонца и рубля государственными казначейскими билетами, а также ввиду того, что гражданские правоотношения, возникшие до 7 ноября 1917 г., не пользуются судебною защитою (ст. 2 вводного закона Г.К.); отметим также аннулирование декретами 1918 г. государственной, гарантированной правительством, а также городской и земской задолженностей по дореволюционным облигационным займам.

В эпоху т. н. "военного коммунизма" не могло возникнуть особенно значительного количества новых денежных обязательств, с переходом же к "новой экономической политике" сделки стали выражаться почти исключительно в золотых рублях по официальному курсу; ныне этого рода сделки, если они еще не погашены, должны рассматриваться как исчисленные в золотых рублях государственными казначейскими билетами.

Вопрос о номинализме имеет значение лишь для того относительно небольшого числа денежных обязательств, которые в отступление от общепринятого порядка были выражены в рублях "советскими денежными знаками" и до сего времени остались неликвидированными. В случае отсутствия просрочки со стороны должника этого рода сделки должны быть погашены по выкупному курсу советского рубля (1 рубль государственными казначейскими билетами за 50 миллиардов советских рублей).

58. Необходимо, однако, отметить, что номинализм далеко не всегда являлся началом, которым руководился советский суд; в арбитражных комиссиях, разбирая споры между государственными учреждениями, обычно проводили точку зрения "расчета не в номинальных, а в реальных ценностях".

Например, в определении АК при СТО N 31 по иску треста "Обновленное Волокно" к "Госторгу" платеж за проданный автомобиль исчисляется по вольному курсу золотого рубля на день заключения договора несмотря на то, что цена сделки выражена в совдензнаках: ":необходимо неуклонно проводить тот принцип, чтоб денежная сумма представляла собою действительный эквивалент полученного имущества". В другом аналогичном случае (решение АК при СТО N 20) происходит изменение договорной цены, выраженной в совдензнаках, по официальному курсу золотого рубля. Наконец, в решении N 44 АК при СТО корректирует договорную цену товара применительно к изменившейся рыночной цене предмета договора. По иску НКЗдрава к фабрике "Волокно" признано, что договор поставки ваты остается в силе, но буквальное исполнение всей сделки, а именно сохранение указанной в ней цены, выраженной в советской валюте, по ее номинальной стоимости, было бы нарушением внутреннего смысла соглашения и не соответствовало бы воле и действительному намерению сторон, так как с момента, когда соглашение должно было осуществиться, существенно изменились цена ваты и курс рубля. В некоторых аналогичных случаях (N 4, 24) АК при СТО, напротив того, выносила определения об аннулировании договоров, исходя из того, что "договорная цена вследствие падения курса рубля является совершенно несоответствующей", что "корректировать договорную цену нельзя, так как договор не выражен в золотом рубле", и, поэтому, по изложенным причинам, договор не осуществим в соответствии с первоначальною волею сторон.

В другом случае (решение N 361) АК при СТО становится на точку зрения номинала: так, решением от 26 февраля 1924 г. признано, что вексель в совдензнаках подлежит погашению по номиналу, и даже просрочка дает основание требовать лишь %% и пеню. Здесь основанием для номинализма послужили те особые соображения, что Положением о векселях, с одной стороны, допущены векселя в падающей валюте (в рубле совдензнаками), с другой стороны - исчерпывающим образом определены все последствия неплатежа по векселям (%% и пеня).

Арбитражные комиссии, пользуясь правом отступать от формальных требований закона и основывать определения на соображениях конкретной хозяйственной целесообразности, в каждом данном конкретном случае проводили точку зрения "обмена реальными ценностями": гражданский оборот между переведенными на хозяйственный расчет госучреждениями имеет свои особенности: он в определенных законом границах регулируется административными органами; в известном смысле, к этим органам принадлежат и арбитражные комиссии, поскольку они в своих определениях исходят из соображений конкретной целесообразности и отступают от требований закона.

Что касается практики хозяйственных ведомств, то она в этом вопросе обнаружила некоторые колебания, но в конце концов склонилась к точке зрения номинализма.

Циркуляром НК РКИ, ВСНХ И НКФ ("Экономическая Жизнь", 30 июля 1925 г.) разъяснено, что при урегулировании расчетов и платежей, выраженных в "совзначных" суммах, во всех случаях просрочки платежа, если иное не предусмотрено законом или договором, "совзначные" суммы перечисляются на золотые рубли по официальному курсу на день срока платежа; но во всех случаях, когда расчет не был своевременно учинен не по вине должника, валютирование причитающихся "совзначных" платежей происходит по выкупному курсу советского рубля (т. е. по отношению: 50 миллиардов "соврублей" = 1 рублю золотому государственными казначейскими билетами). - Таким образом, при отсутствии виновной просрочки дебитора, обязательство погашается по номиналу, без учета падения покупательной силы "соврубля"[179].

Практика финансового ведомства стоит твердо на почве номинализма[180].

Практика народных, губернских [судов] и Верховного Суда РСФСР не является единообразною.

Так, по искам к НКПС, вытекающим из перевозок по железным дорогам и водным путям, в РСФСР сложился твердый порядок расчетов по номинальной сумме советских рублей[181]; но можно указать на другие решения, отступающие от этого принципа.

24 июня 1924 г. Верховный Суд РСФСР по Гражданской Кассационной Коллегии слушал дело по иску гражданки Титовой к сельскохозяйственному тов-ву "Рассвет" о взыскании 600 руб. долга по займу; заем этот был учинен в 1918 г. кредитными билетами довоенного образца. Иск по основанию своему был доказан признанием ответчика, и спор между сторонами сводился лишь "к определению размера долга в современной валюте". Верховный Суд признал, что размер долга надлежит определить "по справке Валютного Управления НКФ или Госбанка о том, какую сумму в золотых рублях составляет денежная сумма, отданная Титовой в заем в кредитных билетах довоенного образца; это и будет той реальной суммой денег, которою воспользовался должник и которую он обязан возвратить для предотвращения неосновательного обогащения"[182].

Гражданско-Кассационная Коллегия Верховного суда в другом определении от 26 апреля 1926 г. признала, что должник по займу "обязан вернуть реальную стоимость им полученного"[183].

Эти решения, как отмечалось в юридической литературе, противоречат формальному требованию закона. В силу номиналистического принципа, усвоенного советским законодательством о денежном обращении, ссылка суда на момент неосновательного обогащения не может почитаться правильною, так как согласно ст. 399 Г. К. неосновательно полученным считается лишь то, что получено "без достаточного установленного законом (или договором) основания".

Номиналистический принцип лежит в основе всех денежных расчетов. Он вносит необходимую формальную определенность в деловые отношения; отступления от этого принципа должны иметь место лишь в силу прямого предписания закона. Поэтому должник, ссылаясь на этот принцип, не совершает злоупотребления формальным правом; он ссылается на начало, которое формулировано в законе; начало это лежит в основании существующей системы денежного обращения и, поэтому, не может стоять в противоречии с социально хозяйственным назначением права (§ 1 Г.К.).

59. Отстаивая принцип юридического номинализма в качестве общего начала расчетов по денежным обязательствам, мы, однако, признаем, что в некоторых случаях в силу особых правовых оснований изменения в покупательной силе денег должны быть приняты во внимание.

Сюда прежде всего относятся те случаи, когда деньги являются суррогатом исполнения обязательства, заменяя собою действительный предмет долга - например, при невозможности исполнения, не освобождающей должника, либо когда деньги служат средством возмещения интереса или восстановления ущерба. Здесь взамен действительного предмета долга (взамен вещи, взамен совершения известного действия или воздержания от известного действия) передается его цена, передается определенная ценность, выраженная в деньгах; деньги здесь in solutione, но не in obligatione.

Сюда относятся также обязательства, имеющие своим предметом предоставление кредитору определенной, выраженной в деньгах ценности для достижения определенных экономических целей (Geldzwecskschul-den); так, при уплате алиментов на основании Кодекса Законов о браке, семье и опеке, при выплате содержания по ст. 409 Г.К. речь идет о предоставлении управомоченному лицу известной покупательной способности, необходимой для поддержания его существования: падение цены денег дает кредитору право в судебном порядке требовать соответственного увеличения суммы периодических платежей[184].

Сюда, далее, относятся те случаи, когда основанием денежного обязательства является начало неосновательного обогащения. Так например, согласно решению АК СТО от 21 декабря 1922 г. (N 11) при восстановлении сторон в прежнее состояние вследствие наступившей невозможности исполнения по договору, заключенному в "советских денежных знаках" внесенные одной из сторон суммы возвращаются с учетом их обесценения по официальному курсу золотого рубля.

Арбитражные комиссии твердо держались того принципа, что "в условиях падающей валюты аванс или задаток подлежит возвращению в размере не номинальной, а реальной суммы, в какой они были получены"[185].

Наконец, по действующему праву представляется бесспорным, что по договору, выраженному в "сов. денежных знаках", просрочка в платеже, за которую отвечает должник, дает кредитору право требовать учета падения ценности "советского денежного знака".

Это положение пытались обосновать ссылкою на то, что уплата должником в случае просрочки одних лишь узаконенных процентов "ведет к неосновательному обогащению неисправного плательщика"[186]. Но положение это вытекает из точного смысла ст.121 Г.К., которая по всем просроченным обязательствам обязывает должника возместить кредитору причиненные просрочкою убытки; должник же, просрочивший платеж денежной суммы, обязан во всяком случае за время просрочки уплатить узаконенные проценты, если договором не установлен более высокий размер процентов. Таким образом, убытки, причиненные просрочкою в платеже денежной суммы (положительный ущерб в имуществе и упущенная выгода), возмещаются постольку, поскольку они не покрываются суммою начисляемых процентов.

Статья 121 по содержанию своему совпадает со ст. 288 Германского Гражданского Кодекса и расходится с постановлением ст. 1153 Французского Гражданского Кодекса, согласно которой при денежном долге просрочивший должник платит лишь узаконенные проценты.

Строго говоря, при просрочке должника кредитор должен был бы свой ущерб доказать, т. е. должен был бы привести данные, из которых можно было бы заключить, что при своевременном платеже он не понес бы ущерба от обесценения (купил бы товары, червонцы, вложил бы деньги в сберкассу на текущий счет в золотом исчислении или каким-либо другим способом обеспечил бы себя от потери). При постоянно падающем денежном знаке такого рода мероприятия от обесценения составляли обычное действие руководителей предприятий - обычное действие "заботливого трудового хозяина". Условия постоянно обесценивающейся валюты создают для кредиторов по денежным обязательствам презумпцию факта (Wahrscheinlichkeitsschluss) в вышеуказанном смысле, которая снимает с них бремя доказывания наличности субъективного убытка, возникшего от просрочки должника. Тяжесть доказывания переносится на должника; ему предоставляется доказать, что в данном конкретном случае кредитор не принял бы или не мог бы принять обычных мер, которые обеспечили бы его от потерь в покупательной силе денег. Но такое доказательство почти всегда невозможно.

Таков был ход мысли германской судебной практики в эпоху катастрофического падения марки (1922 - 1923 гг.).

Но, допустив возмещение "объективного ущерба" от обесценения денег, практика должна была допустить также исчисление размера этого ущерба применительно к объективным условиям денежного рынка: по цене золота, иностранной валюты, какого-либо товара или по числам - показателям товарных цен. Выбирая тот или иной способ, суд стремился приблизиться к субъективным условиям кредитора: например, принимая за основание прожиточный минимум для исков чисто гражданского права, в торговом же праве - цены товаров, составляющих предмет торговли кредитора, и только в крайнем случае - курс золота или иностранной валюты.

В практике советского суда, в частности - арбитражных комиссий, обязанность просрочившего должника возместить убыток кредитора от обесценения совдензнаков никогда не подвергалась сомнению[187]. Сумма возмещения при этом исчислялась по рыночной стоимости золота[188], по курсу червонца[189] или по официальному курсу золотого рубля[190], так что сумма совзнаков перечислялась на одну из указанных единиц по курсу дня срока исполнения договора с обратным переводом на советские рубли по курсу дня фактического платежа[191].

60. Неопределенность ценностного содержания обыкновенного денежного долга служит основанием для введения в денежные обязательства дополнительных условий, направленных на то, чтобы по возможности связать содержание этих обязательств с определенною реальною ценностью, т. е. с рыночною ценою какого-либо блага.

Рассмотрение наиболее типичных случаев таких договорных условий дает возможность конструировать следующие особые виды денежных обязательств: обязательства с исчислением суммы долга по рыночной цене какого-либо товара, по индексу товарных цен или по ценности какого-либо определенного вида денежных знаков; обязательства с условием платежа определенным видом денежных знаков или с условием платежа иностранною валютою; обязательства, по которым сумма платежа выражена в нескольких иностранных валютах.

А. Обязательства с исчислением суммы долга по рыночной цене какого-либо товара (например, по стоимости ржи) или по индексу товарных цен (в "товарных рублях"). Обязательства этого рода были весьма распространены у нас до реформы 1924 г. По ныне действующему праву исчисление платежей в "товарных рублях" запрещено под страхом недействительности всего договора. Согласно постановлению СТО от 29 февраля 1924 г.[192] договоры и всякие обязательства, которые будут после 1 марта 1924 г. совершены с исчислением в товарных рублях, не имеют силы; совершенные же до 1 марта 1924 г. подлежат переводу на золотую валюту (т. е. на рубли государственными казначейскими билетами) по твердому паритету: 1 товарный рубль = 1 руб. 30 коп. золотом. Для коллективных трудовых договоров установлены были особые паритеты перевода товарных рублей в твердую валюту[193].

Б. Обязательства, имеющие своим предметом ценность определенного вида денежных знаков. Сюда относятся все виды сделок в "червонцах" с платежом в советских денежных знаках по курсу Фондового Отдела Московской Товарной Биржи, практиковавшиеся в период параллельного обращения банковых билетов и "сов. рублей" (ноябрь 1922 - февраль 1924 г.). Сюда относятся также сделки в иностранной валюте с платежом денежными знаками, имеющими хождение в СССР, по курсу фондового отдела биржи; в действующем праве нет общего запрещения исчислять платеж по договорам в иностранной валюте; лишь по некоторым договорам (по займу, по договору о праве застройки, по акциям, - по векселю, выписанному в СССР с платежом в Союзе) исключается возможность выражения суммы в иностранной денежной единице ввиду ст. 210, 73, прим. 1 к ст. 324 Г.К. и постановлений действующего вексельного закона о валюте векселя. По положению о векселях (ст. 3) валюта векселя может быть выражена в иностранной денежной единице лишь по векселям, выписанным в СССР, с платежом заграницей, и по векселям, выписанным заграницей, с платежом в пределах Союза. На практике сделки в иностранной валюте с платежом в денежных знаках Союза имеют довольно широкое распространение: они встречаются в большинстве договоров купли-продажи импортных товаров, когда договоры эти заключаются с импортирующими предприятиями. Расчет по таким сделкам происходит по официальному курсу, объявленному в месте и на день платежа.

К рассматриваемой группе относятся также весьма распространенные в Западной Европе до войны договоры с исчислением суммы долга в золотых монетных единицах (Goldwertclausel, clause valeur or). Предметом обязательства здесь является ценность определенных золотых монет. В порядке таких условий имелось в виду обеспечить интересы кредиторов, оградить их от невыгодных последствий принудительного курса бумажных денег. В дореволюционной России такие сделки не имели места. По действующему советскому закону такие сделки могли бы иметь место лишь после выпуска в обращение золотых червонцев.

При исчислении платежей по рыночной цене какого-либо товара, по индексу товарных цен, по курсу какого-либо определенного вида денежных знаков или по курсу иностранной валюты, предметом долга являются денежные знаки, "имеющие хождение" в месте исполнения договора в момент его исполнения. Порядок исполнения таких сделок регулируется общими нормами о платежной силе денежных знаков на общих основаниях с обыкновенными денежными обязательствами. Особенность заключается лишь в способе исчисления суммы денежного платежа: предметом долга являются денежные знаки в неопределенной сумме денежных единиц; сумма эта должна определяться лишь в момент исполнения договора так, чтобы переданные кредитору деньги дали ему определенную покупательную силу.

Некоторые авторы подводят рассмотренные виды сделок под категорию unbestimmte Geldschulden; другие называют их Geldwertschulden. Оба термина дополняют друг друга и характеризуют различные особенности рассмотренных обязательств: первый указывает на неопределенность суммы долга в момент совершения договора, второй - на определенность ценностного его содержания.

В. Обязательства, имеющие своим предметом какие-либо определенные виды денежных знаков, входящие в состав денежной системы страны (Geldsortenschuld). Типичным случаем такого обязательства по советскому праву является "вексель в червонцах банковыми билетами", т. е. вексель, писанный в червонцах с условием платежа банковыми билетами Госбанка. По ст. 3 Положения о векселях платеж по векселю, выраженному в червонцах банковыми билетами, производится не иначе, как червонцами в банковых же билетах. По ст. 210 Г. К. сумма займа должна быть выражена в рублях, по ст. 73 Г.К. в договоре о праве застройки размер взноса арендной платы указывается в рублях, по примечанию к ст. 324 Г. К. цена акций не может быть ниже ста рублей. Статьи эти, по нашему мнению, не могут, однако, препятствовать тому, чтобы денежная сумма в указанных случаях была выражена в червонцах с условием платежа банковыми билетами (или без этого условия); названные статьи имеют в виду лишь исключить (как отмечено было выше) пользование иностранною денежною единицею как единицею исчисления платежей, но не устранить "червонец" как единицу расчета и банкноту как средство платежа.

Впрочем, вопрос этот в настоящее время (1927 г.) не имеет существенного значения ввиду фактически установившегося твердого паритета рубля и червонца: в силу этого твердого соотношения кредитор в настоящее время по договору, выписанному в червонцах с платежом банковыми билетами, может отказать в принятии государственных казначейских билетов лишь тогда, если он имеет специальный интерес в получении именно банковых билетов (§ 1 Г.К.); во всяком случае, в настоящее время должник по такому обязательству, предложивший платеж государственными казначейскими билетами, не впадает в просрочку[194].

В западноевропейской практике до войны весьма распространены были сделки с условием платежа золотою монетою (Goldclausel, clause or, "pagabile in oro effettivo"); подобные соглашения часто встречались во всякого рода долгосрочных договорах, в особенности в ипотечных обязательствах, в облигационных займах, рассчитанных на международный рынок.

В дореволюционной России господствовала точка зрения недопустимости такого договорного условия. Однако до денежной реформы 1895 - 1897 гг. все внешние займы выпускались в золоте с исчислением платежей в золотом рубле, равном 1/10 империала. В наше время кредитные сделки западноевропейских учреждений и предприятий в Соединенных Штатах всегда почти снабжаются оговоркою: ":payable in gold coin of the U. S. of the present standard of weight and fineness" (уплата золотою монетою Соединенных Штатов нынешнего веса и пробы).

С началом мировой войны большинство государств Европейского Континета ввели у себя принудительный курс бумажных денег; при таких условиях обсуждаемое условие (clause or) могло бы проявить свое действие, защищая кредиторов от невыгодных последствий обесценения бумажных денег. В некоторых странах, однако, действие этих условий было парализовано законодательством и судебною практикою. В Германии (из соображений денежной политики) по закону 28 сентября 1914 г. были аннулированы все заключенные до войны условия о платеже золотою монетою: соответственные договоры подлежали ликвидации бумажными марками по номиналу. Во Франции не только clause or, но и clause valeur or, а также условия платежа в эффективной иностранной валюте, были обессилены судебною практикою; более того, введение этих условий во вновь заключаемые договоры также считается недопустимым. Французская юрисдикция, продолжая традицию французского права 18 в., рассматривает закон о принудительном курсе бумажных денег как публично-правовую норму, которая устанавливает не только номинальную платежную силу бумажных денег, но и фиксирует их ценность. С точки зрения французского права, золотые монеты и неразменные бумажные деньги, обладающие одинаковою платежною силою, должны рассматриваться как равноценные; всякое соглашение, направленное на то, чтобы исключить платеж в бумажных деньгах, противоречит публичному порядку (ordre public) и должно быть признано ничтожным. С этой точки зрения аннулируются и считаются недопустимыми также условия о платеже в эффективной иностранной валюте: под действием принудительного курса бумажных денег иностранная валюта не может служить средством платежа.

Эти правила не распространяются, однако, на обязательства международного характера: французская юрисдикция принуждена была допустить, что соглашение о платеже в золотой монете (а также и в иностранной валюте), заключенное с иностранцем, исполнение коего имеет своим результатом приток во Францию золотой монеты, ни в каком случае не противоречит публичному порядку (решение Кассационного Суда от 7 июня 1920 г.). Односторонний характер этого принципа не удалось выдержать до конца: по соображениям справедливости французские суды высказались за сохранение рассмотренных условий также и по тем договорам, по которым кредиторами являются иностранцы (Schkaff, стр. 166). В результате во Франции сложился в настоящее время правовой принцип, по которому clause or, clause valeur or, а также условие о платеже в иностранной валюте после введения принудительного курса для бумажных денег сохраняют свою силу и допускаются лишь в сфере международных расчетов.

Эта теория в настоящее время оспаривается многими французскими юристами: против нее приводятся возражения как юридического, так и экономического характера, в частности, указывается на невозможность в гражданском обороте обойтись без твердого измерителя ценности, на непригодность нынешнего франка для исчисления отсроченных платежей. Однако в связи с началом проведения в 1926 г. мероприятий по стабилизации курса франка министерство торговли обратилось ко всем торговым палатам и промышленным группам с декларацией, подтверждающей недопустимость включения в договоры рассмотренных условий; они разрешены лишь по заграничным сделкам (см. об этом "The Commercial and Financial Chronicle New York" 4 декабря 1926 г., стр. 2840).

61. К рассмотренным видам денежных обязательств примыкают денежные обязательства, по которым платеж обусловлен в иностранной валюте.

Этот вид договоров, как отмечено выше, следует отличать от "валютных сделок", по которым иностранная валюта рассматривается как товар, а не как вид орудия обращения (см. выше). Между обоими видами сделок существует, однако, тесная экономическая связь: импортер, обязавшийся учинить платеж в иностранной валюте, обычно стремится "покрыть" свою будущую потребность в валюте заключением "валютной сделки" с тем, чтобы при наступлении срока платежа получить потребную валюту по заранее обусловленной цене: таким образом он "страхует" себя от возможных колебаний валютного курса.

Иностранная валюта по общему правилу не относится к денежным знакам в юридическом смысле: она не является нормальным орудием обращения страны. Однако экономическое значение иностранной валюты как средства исполнения международных денежных обязательств имеет существенное юридическое значение.

Большинство законодательств по аналогии применяют к обязательствам в иностранной валюте нормы, установленные для тех денежных обязательств, по которым платеж обусловлен в каких-либо определенных денежных знаках страны (Geldsortenschuld). Однако обсуждаемый вид сделок нигде не пользуется поощрением со стороны закона: по общему правилу, господствующему в западноевропейском праве, должнику разрешается взамен иностранной валюты, составляющей предмет обязательства, произвести платеж денежными знаками, имеющими хождение в месте платежа (facultas alternativa). Эта льгота для должников, которая ведет свое происхождение со времен средневековья, объясняется тенденцией всех правительств по возможности изгнать иностранные деньги из сферы обращения.

Указанное право должника может быть обессилено путем особой оговорки (например, указанием на платеж в "эффективной" валюте или в каких-либо других выражениях, из коих явствует, что кредитор выговаривает себе платеж обязательно в иностранной валюте).

По действующему советскому закону иностранная валюта вообще не может служить средством платежа, за исключением: платежей по таможенным сборам; сделок по внешней торговле с учреждениями и предприятиями, находящимися за границей[195], а также за исключением операций по текущим счетам: на основании примечания к ст. 210 Г.К. (ред. 8 марта 1926 г., С.У., ст. 107) Гос. Банк и другие кредитные учреждения, принимающие иностранную валюту на текущие счета, могут производить выплату по таким счетам в валюте счета, а также выплачивать проценты по ним в той же валюте[196].

Обязательства, имеющие своим предметом какой-либо вид денежных знаков, входящих в состав денежной системы страны (Geldsortens-chulden), а равно и обязательства, по которым платеж обусловлен в иностранной валюте (поскольку эти последние разрешены законом), являются, с точки зрения юридической, настоящими денежными долгами; по общему правилу к ним применяются все нормы, установленные для обыкновенных денежных обязательств.

В частности, как уже отчасти указывалось выше, такого рода обязательства всегда считаются возможными к исполнению: при исчезновении из обращения того вида денег или той иностранной валюты, которые обусловлены по договору, эти обязательства рассматриваются так, как если бы платеж был обусловлен по курсу на данный, указанный в договоре, вид денег или иностранную валюту: Geldsortenschuld в этом случае превращается в Geldwertschuld; расчет происходит по курсу последнего дня, когда обусловленный вид денег или валюты находился в обращении[197].

То же происходит при конкурсе, а также при исполнении судебных решений по обсуждаемым долгам: кредитор в этих случаях не может получить удовлетворения теми денежными знаками или иностранною валютою, которые указаны в договоре; имущество должника, служащее источником удовлетворения кредиторских претензий, по общему правилу может быть превращено лишь в денежные знаки, имеющие хождение в стране, притом снабженные законною платежною силою. Кредитор так же, как и при объективной невозможности исполнения, получает взамен обусловленных по договору видов денег или иностранной валюты их цену.

Различие заключается лишь в курсе, по которому происходит исчисление суммы платежа.

При невозможности исполнения цена указанного в договоре вида денег или валюты определяется по курсу того дня, когда соответственные виды денег или иностранной валюты находились в обороте, т. е. по последнему курсу, предшествовавшему сроку исполнения договора; в случае конкурса расчет происходит по курсу дня открытия конкурса, в случае же исполнения судебного решения - по курсу дня совершения платежа.

62. Своеобразным видом денежного обязательства является обязательство, снабженное паритетами нескольких валют. Этот способ выражения долга весьма распространен был до мировой войны в сфере международного кредита, в тех случаях, когда кредит этот принимал облигационную форму. Россия, Австрия, Балканские страны, государства Южной Америки при выпуске своих государственных, гарантированных правительством и частных облигационных займов на заграничных фондовых рынках всегда почти обозначали сумму капитального долга и процентов - сумму облигаций и купонов - в нескольких иностранных валютах.

Так например, в указе от 9 апреля 1906 г. о выпуске "Российского 5%-ного государственного займа 1906 г." общая сумма займа обозначена в рублях и нескольких иностранных валютах, также определены достоинства отдельных облигаций и купонов; кроме того, введено условие о том, что по месту уплаты процентов и выплаты капитала (в России - в учреждениях Государственного Банка, во Франции, в Англии, Голландии, Германии и Австро-Венгрии - у иностранных банкиров, корреспондентов министерства финансов) определяется также и валюта расчета - в рублях, франках, фунтах стерлингов, гульденах, марках либо кронах по установленному твердому паритету. - Таким образом, место платежа предопределяло здесь и валюту расчета: во Франции можно было требовать лишь ту сумму франков, которая обозначена была на купоне, в Германии - соответствующую сумму марок и т. д.

Возникает, однако, вопрос: может ли каждый держатель по своему усмотрению выбирать место и валюту платежа?[198] До мировой войны этот вопрос не имел особого практического значения, так как действительные курсы валют весьма незначительно отклонялись от обозначенных на облигациях и купонах паритетов. В настоящее же время ввиду различной степени обесценения этих валют вопрос о правовом значении паритетов, обозначенных на займах, имеет для западноевропейской практики первостепенное значение. Современная французская юриспруденция, посвящающая этой проблеме особое внимание, исходит из того, что выражение займа в нескольких валютах является мерою, обеспечивающею интересы кредиторов-держателей облигаций; право выбора принадлежит держателю независимо от его национальности; француз может требовать платежа в Англии из расчета той суммы шиллингов и пенсов, которая обозначена на купоне. - Должники по займам настаивают на том, что держатель может требовать платежа лишь из расчета своей национальной валюты: в намерение стран не входило снять с держателя риск от обесценения его собственной валюты; при выпуске облигаций имелось в виду лишь обеспечить для каждого держателя твердую сумму в его национальной валюте; эта установленная в интересах держателя гарантия формулирована так, что держателям предоставляется право выбора любой из указанных мест и валют платежа, но "надо иметь в виду действительные намерения сторон при заключении договора"[199].

Примечания:

[166] Scaduto, § 30; Enneccerus, § 231, I, 1.

[167] См.: С. А. Фалькнер. Проблемы теории и практики эмиссионного хозяйства. Москва, 1924, стр 35 и след.

[168] Выступивший на суде в названном процессе представитель прокуратуры г. Фреминкур дал яркую формулировку номиналистической точки зрения. «Облигационеры, – сказал он, – утверждают, что довоенный франк был франком золотым. Это неверно. Франк без соответственной квалификации в договоре не является франком золотым. Практика Кассационного Суда в этом отношении не вызывает сомнений».

[169] Сюда же относятся два английских судебных решения по договорам, выраженным в германских марках (см. Wirtschaftsdienst, 1925 г., № 49, статью Mendelssohn-Bartoldy): 1) по делу Chestermans Trust, 1923 г., суд признал, что заем в германской валюте, заключенный до мировой войны, при отсутствии просрочки должника погашается в 1923 г. в обесцененных бумажных марках по номиналу, так как аналогичный порядок расчетов принят в самой Германии, 2) решением от 23 ноября 1925 г. Брит. Верховный Суд по делу Андерсон против американского страхового общества «Эквитебль» признал, что страховой полис, выраженный в германских марках, хотя и без «Goldclausel», должен быть оплачен из расчета золотых марок, так как новейшая практика отказалась от номинализма и так как страховое общество в течение долгого времени (до 1922 г.) исчисляло свою прибыль по подобным договорам, исходя из довоенного паритета доллара и марки, невзирая на обесценение этой последней. Но последнее решение в настоящее время отменено Апелляционным Судом («The Economist», 20 февраля 1926 г.), причем один из членов суда лорд Bankes заявил, что он принужден решить дело в пользу страхового общества (т. е. допустить расчет в обесцененных бумажных марках): судья выразил надежду, что общество, несмотря на решение, пойдет навстречу интересам истицы.

[170] Установлению законного соотношения старой и новой денежных единиц обычно предшествует период параллельного обращения соответственных денежных знаков; в течение этого периода принимаются меры к стабилизации фактического курса, который засим закрепляется законодателем: по этому курсу совершается выкуп старых (изымаемых из обращения) денег на новые и происходит ликвидация долгов, выраженных в старой денежной единице. Таким образом, установленная законом обратная связь новой единицы со старой должна соответствовать фактическому курсу старых и новых денежных знаков на момент установления этого соотношения; в противном случае для иностранного суда возникает вопрос, может ли он в подлежащих случаях руководствоваться этим законным соотношением. Так например, польским законом 20 ноября 1919 г. демонетизируются германские марки, обращавшиеся в той части германской территории, которая по Версальскому Трактату вошла в состав нынешней Польши, и определяется, что долги в германских марках погашаются польскими марками по соотношению 1/1; между тем фактическое соотношение приблизительно было 2 германские марки = 3 польским. Германские суды отказывали в применении названного польского закона, противоречащего основным началам права. См. об этом: Nussbaum, стр. 162; Scaduto, гл. V, прим. 69, приведенную там литературу и судебные решения.

[171] Так, Сен-Жерменский и Трианонский договоры, регулируя распределение довоенного австро-венгерского облигационного долга между государствами-преемниками (выделившимися из состава прежней Дунайской Империи или получившими часть ее земель), исходят при этом из принципа старого номинализма. Взамен старых австро-венгерских облигаций Польша, Юго-Славия, Чехо-Словакия и другие государства-преемники выпускают новые облигации в той сумме старого долга, которая при распределении падает на долю каждого. По долгам, выраженным в австро-венгерских кронах, происходит перерасчет на валюту того государства, которое принимает ответственность по долгу, по тому же курсу, по которому был этим государством произведен обмен бумажных австро-венгерских крон на собственную валюту (ст. 203, 1, абз. 5 и аннекс. абз. 5 С.Ж. договора). Паритеты для такого определения были установлены Репарационной Комиссией по номиналу без учета обесценения австрийской кроны и валют государств-преемников; Репарационная Комиссия решила (8 декабря 1922 г.) не производить валоризации несмотря на то, что на основании означенных договоров она имела бы право произвести переоценку. (См. Commis­sion des Reparations, вып. VII, стр. 21).

[172] О понятии невозможности исполнения см. мою статью, назв. в прим. 2.

[173] По вопросу о переоценке денежных долгов я полагаю, что принцип «распределения ущерба» (предложенный в моей статье «О влиянии изменений экономической конъюнктуры на обязательства частного права». Материалы НКЮ, вып. XV, 1922 г.) имеет значение политико-правового начала для законодателя и не может служить основанием для судебных решений, пока он не формулирован в законе.

[174] См.: Hargreaves. Restoring currency standards. London, 1926, – исследование о переоценке денежных требований в Америке, Франции и Австрии в конце XVIII в. и начале XIX в. О ревалоризации в эпоху французской революции см.: С. А. Фалькнер. Бумажные деньги французской революции, 1919 г., стр. 242; А. М. Смирнов. Кризис денежной системы франц. рев., 1921 г., стр. 108.

[175] О. Mügel. «Begriff der Aufwertung», § 8 назв. комментария.

[176] Ревалоризационное законодательство в Польше. Осенью 1918 г. на территории Польши обращались германские марки, австрийские кроны, русские рубли и, кроме того, польские марки, выпущенные немцами во время оккупации бывшего Царства Польского германскими войсками. Согласно польскому закону 7 декабря 1918 г. были допущены новые выпуски «польских марок» с присвоением им законной платежной силы. В дальнейшем были демонетизированы германские марки, кроны и рубли, и установлены были отношения польской марки к этим денежным единицам, так что к весне 1920 г. в обращении остались лишь польские марки. В результате обесценения этих последних в начале 1924 г. курс доллара в Варшаве стоял 9.350.000 польских марок. Этот курс служил основой для стабилизации и для денежной реформы в январе 1921 г.: 1.800.000 польских марок, равных 1 золотому франку, были приравнены 1 «злотому» (новой денежной единице), после чего в июле того же года последовала демонетизация польских марок. Вместе с тем двумя распоряжениями Президента от 14 мая 1924 г. (основанными на законе от 11 января 1924 г.) были установлены: а) ревалоризация государственных займов, выпущенных Польшей в 1918 – 1920 гг. – путем обмена облигаций этих займов на облигации нового займа с переоценкой от 10 до 30% золотого эквивалента, б) ревалоризация частноправовых долгов.

[177] Вопрос о переоценке старых долгов (Aufwertung) до сих пор является одной из основных политико-правовых проблем в современной Германии, вокруг которой происходит борьба политических партий, экономических и юридических теорий.

[178] См. ст. 210 Г.К., ред. 1 и 2 изд. Ср. Циркуляр НКФ СССР от 29 июля 1924 г., № 1052 о вкладах в бывших сберкассах В.Ф. 1924 г., № 72, где изложена номиналистическая точка зрения финансового ведомства.

[179] Приведенный циркуляр отменяет соответственные статьи инструкции от 13 июля 1924 г. («Экономическая Жизнь», № 232) тех же ведомств: 1) по урегулированию взаимных расчетов, выраженных в совзначном исчислении, между гос. органами; 2) по урегулированию таких же расчетов между гос. учреждениями, с одной стороны, и кооперацией, смешанными акционерными об-вами, частными учреждениями и лицами – с другой; в этих двух последних инструкциях устанавливался порядок расчетов, по существу сводившийся к частичной ревалоризации.

[180] [См. сн. 1 на стр. 124.]

[181] См. статью В. В. Крылова в «Вестнике Путей Сообщения», № 38, 1923 г., и № 1, 1924 г.; см. Цирк. Верх. Суда № 13 от 24 апр. 1924 г. об исчислении сумм, взыскиваемых с железных дорог за уплату или повреждение грузов или за переборы платежей: «Устав ж. д. не дает основания для перечисления на золотую валюту переборов, подлежащих возврату, или стоимости утраченных или поврежденных при перевозке грузов в том случае, если указанные суммы не были первоначально определены в золотой валюте» (Сб. циркуляров Пленума Верх. Суда РСФСР за 1924 г., изд КНЮ, 1925 г.). Ср. Постановление СНК Союза от 8 мая 1925 г. о порядке расчетов по претензиям НКПутей Сообщения, С.З., 1925 г., ст. 35.

[182] «Еж. Сов. Юстиции», 1925 г., № 31.

[183] [См. сн. 1.]

[184] Ср. решение Коммерческого Суда Сены от 25 ноября 1926 г. по иску Ван дер Хагена к «Анонимн. об-ву франц. ваксы», коим была установлена ревалоризация пожизненной годовой ренты, которую названное об-во обязалось – по договору от 1911 г. – платить В. дер Хагену в сумме 2.400 руб. (за продолжительную его службу в Одесском филиале об-ва).

[185] См.: «Практика Арбитражных Комиссий». Систематич. сборн. тезисов, извлеченных из реш. А.К. Изд. «Экон. Жизнь». Москва, 1924 г., № 152.

[186] [Текст этой сноски в первоисточнике отсутствует. – Ред.]

[187] См. АК при СТО № 90, 266, 365, 489 и реш. ВАК при Эк. Сов. РСФСР № 57 (см. V вып. реш.).

[188] Реш. АК при СТО № 49.

[189] То же, № 70.

[190] То же, № 14, 266.

[191] Согласно пост. СТО от 14 сентября 1923 г., учет падения ценности сов. рубля при просрочке должника происходит лишь по официальному курсу золотого рубля или по курсу червонца; ср. реш. ВАК при Экосо РСФСР, № 14, 57. См. также Циркуляр ВСНХ НКФ и РКИ, назв. выше, на стр. 126.

[192] С.У., 1924 г., ст. 341.

[193] № 3 «Вестн. Правительства СССР», 1924 г., Пост. СТО от 1 марта 1924 г. с последующими дополнениями.

[194] По вопросу о том, распространяется ли обязанность приема казначейских билетов в платежи по векселям вообще и по векселям, выписанным в червонцах банковыми билетами в особенности, НКФ разъяснил, что казначейские билеты должны приниматься по номиналу в платеж по векселям, выписанным в золотых рублях.

[195] Практика НКФ склоняется, однако, к тому, что в пределах Союза не допускается уплата иностранной валютой представителю иностранной фирмы. Условия о платеже в иностранной валюте, включенное в договор, должно быть признано недействительным, что, однако, само по себе не порождает недействительности всей сделки в целом (как то имеет место при выражении цены сделки в «товарных рублях» в силу прямого предписания закона; при сохранении силы сделки расчет производится в рублях по официальному биржевому курсу соответственной ин. валюты на срок платежа. См.: Н. Вавин. Ничтожные сделки. Москва, 1926 г. Ср.: Champcommunal, назв. соч., стр. 193 и след.

[196] Этим последним своим правом банки, однако, насколько нам известно, не пользуются. Ср. также ст. 2 Положения о «Госстрахе» (С.З., 1925 г., ст. 537), которая предусматривает условие о выплате страховой суммы в иностранной валюте.

[197] Во время параллельного обращения «червонцев» и совдензнаков в некоторых местностях Советского Союза в определенные периоды «червонцы» имели весьма малое обращение, так что исполнение сделок в червонцах банковыми билетами было крайне затруднительно, а подчас и невозможно: в этом случае сделки эти подлежали исполнению в совдензнаках по установленному курсу биржевой котировки. По таким сделкам советская практика иногда принимала во внимание затруднительность исполнения: так например, ВАК УССР в определении 1 марта 1924 г. (№ 324, собр. реш. ВАК УССР, 1924 г., «Экономист», Харьков, 1925 г.) по векселю в червонцах банковыми билетами нашла возможным освободить должника от пени за просрочку ввиду затруднения при покупке банкнот, лаж на которые доходил до 15% . Решение это представляется необоснованным с формально-правовой точки зрения и может быть оправдано лишь соображениями экономической целесообразности, на которых основываются определения арбитражных комиссий.

[198] Вопрос о юридическом значении «множественности» паритетов, обозначенных на займах, получил впервые серьезное практическое значение в 80-х годах прошлого века в связи с рядом процессов германских держателей австрийских железнодорожных облигаций против австрийских железнодорожных обществ. До германской денежной реформы 1871 – 1875 гг. эти общества выпустили на германском фондовом рынке облигации, на которых значилось: «200 Gulden österr. Währung Silber gleich 133¹/₂ Taler der Talerwährung».

[199] См., в частности, заявление турецкого министра финансов Закиай Бея в Лондоне 16 мая 1925 г. по поводу претензий национальной ассоциации французских держателей довоенных турецких займов (в гл. II моей статьи «Валютный вопрос в практике международных расчетов по облигационным займам» («Вестн. Финансов», 1926 г., № 4). Вследствие обесценения франка вопрос этот в особенности интересует французских держателей, поместивших свои средства в иностранные ценности. Ряд государств, городов и предприятий Южной Америки – также Турция, Болгария, Югославия ведут в настоящее время переговоры с национальной ассоциацией в Париже; намечаются соглашения компромиссного характера (см. об этом в названной моей статье; там же указана главнейшая литература).