Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Серебровский В.И.
Избранные труды по наследственному и страховому праву

§ 2. Непринятие наследником наследства

1. Непринятие наследником наследства может быть выражено различным образом. Непринятие наследником наследства может быть фактическим, когда наследник в течение срока, установленного для принятия наследства, не обнаруживает ни в какой форме своего намерения принять наследство. Но непринятие наследником наследства может быть выражено и явно. Во избежание всякого рода недоразумений и неясностей в своих отношениях с другими наследниками и с кредиторами наследодателя наследник может официально заявить, что он не принимает наследства. Сделанное наследником заявление о нежелании принять наследство и представляет собою так называемый отказ от наследства.

При наличии каких же условий может быть заявлен отказ от наследства?

Так как право наследования возникает у наследника только с момента открытия наследства, то предполагаемые наследники не вправе при жизни наследодателя отказаться от наследства.

Отказ от наследства, сделанный еще до открытия наследства, не может быть признан имеющим юридическое значение. Такой отказ должен быть признан недействительным как в том случае, когда он был сделан путем одностороннего волеизъявления, так и в форме договора об отказе от наследства, заключенного возможным (эвентуальным) наследником с собственником (наследодателем) или с другими возможными наследниками.

Специального внимания заслуживает вопрос о тех случаях, когда собственник при жизни выделяет возможному наследнику какую-то часть своего имущества в качестве наследственной доли. В этом случае возможный наследник получает наследственную долю как бы вперед. Можно ли считать, что он, соглашаясь на такой выдел, заранее отказывается от участия в наследстве, которое может впоследствии открыться? Советское законодательство не регулирует этого вопроса, а между тем он, несомненно, имеет практическое значение. Нам казалось бы, что, поскольку может быть точно установлено, что такой выдел имел действительно характер выдела вперед наследственной доли и поскольку размер выделенной доли не меньше той наследственной доли, которая должна была бы причитаться наследнику в открывшемся наследстве, - нет оснований к допущению такого наследника к участию в открывшемся наследстве. Однако в данном случае устранение такого наследника от участия в открывшемся наследстве явится следствием не его отказа от наследства, совершенного при жизни наследодателя, а выдела ему вперед наследственной доли.

Отказ от наследства может быть сделан только после открытия наследства. Однако отказ от наследства может быть сделан наследником по закону и такой очереди, которая еще не призывается к наследованию. От наследства может отказаться до своего призвания и наследник, назначенный завещателем на случай, если бы назначенный по завещанию наследник не принял его, так называемый подназначенный наследник (ст. 424 ГК).

2. Приняв наследство, наследник делается преемником в имущественных правах умершего, может распоряжаться наследственным имуществом, продавать, дарить его и т. д.. Но, заявив о своем отказе от наследства и не становясь преемником в имущественных правах умершего, он уже не вправе распоряжаться наследственным имуществом; в частности, он не может отказаться от своей доли в пользу другого лица. Как разъяснил Верховный суд РСФСР еще в 1926 г., "отказ от наследства, предусмотренный 2-й частью 429 ст. ГК РСФСР, имеет в виду категорическое и безоговорочное заявление об отказе во вступление в наследование; поэтому заявления одного или нескольких из наследников об отречении от своей доли наследства в пользу других законных наследников либо вовсе не должны приниматься во внимание, либо могут с соблюдением требований соответствующих законов рассматриваться как заявление о переуступке своей доли другим наследникам и во всяком случае не могут рассматриваться как отказ от наследства" (протокол № 20 от 10 декабря 1926 г.)[253]. Та же мысль, но в более четкой форме получила подтверждение в постановлении Пленума Верховного суда СССР от 20 июня 1947 г., признавшего, что "отказ наследника от своей доли наследства в пользу какого-либо из других наследников не допускается, отказ может быть только безусловным" (п. 5 постановления Пленума). Не имея права отказаться от своей доли в пользу другого наследника, наследник тем более не вправе уступить ее какому-либо третьему лицу, не являющемуся наследником[254].

Не может отказаться от наследства наследник, уже принявший наследство, поскольку принятие наследства является, по общему правилу, бесповоротным и безусловным.

Нельзя также заявлять об отказе только от части наследства, так как принятие наследства недробимо. Противоположный взгляд К. А. Граве противоречит сущности наследства как определенной совокупности имущественных прав умершего, не подлежащей дроблению по усмотрению наследника.

Предельным сроком для отказа от наследства надо считать для присутствующих наследников три месяца со дня открытия наследства, а для отсутствующих наследников - шесть месяцев со дня открытия наследства.

3. Отказ от наследства представляет собой одностороннюю сделку, к которой применяется ряд положений, установленных для сделок. В частности, отказ от наследства требует от лица, отказывающегося от наследства, дееспособности. Лица недееспособные не могут заявлять об отказе от наследства.

Возможен ли отказ через представителя? ГК допускает только принятие наследства через представителей (ст. 430 ГК). Поскольку дело идет о представителе дееспособного наследника, казалось бы, нет препятствий и к допущению отказа от наследства через представителя. Если дееспособный наследник может принять наследство через представителя, почему же он не может отказаться от наследства при посредстве представителя. Но, разумеется, полномочия представителя на отказ от наследства должны получить вполне четкое выражение в той доверенности, которая будет выдана наследником представителю.

Согласно ст. 86 Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР, опекуну не предоставлено право отказа от наследства, открывшегося в пользу его подопечного; в этом случае для отказа от наследства требуется согласие органов опеки и попечительства. Это правило распространяется и на попечителей (ст. 90 Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР). Так как родители признаются законными опекунами и попечителями своих детей, то на них должны быть в полной мере распространены ограничения в отношении отказа от наследства, установленные ст. 86 Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР.

Отказ от наследства, совершенный наследником, находившимся, хотя бы и временно, в таком состоянии, что он не мог понимать значения своих действий, а также отказ от наследства, совершенный под влиянием обмана, насилия или угрозы, может быть признан недействительным в судебном порядке (ст. 31 и 32 ГК).

Что касается отказа от наследства, совершенного под влиянием существенного заблуждения (ст. 32 ГК), то следовало бы различать заблуждение наследника в составе и ценности наследства и заблуждение в иных обстоятельствах. Отказ наследника от наследства под влиянием заблуждения в составе ценности наследства не может быть оспорен. Наследник по ошибке полагал, что у наследодателя не осталось почти никакого имущества, а в действительности после умершего остались ценные вещи. Но ведь никто не принуждал наследника отказываться от наследства, а если он на это решился, то пусть и несет невыгодные для него последствия своего отказа. Другое дело, если наследник ошибочно полагал, например, что его отказ приведет к увеличению доли одного наследника, в действительности же произошло увеличение долей других наследников. Сын наследодателя отказался от наследства в пользу своей нетрудоспособной матери, не зная, что отказ в пользу другого наследника не допускается (п. 5 постановления Пленума Верховного суда СССР от 20 июня 1947 г.). В силу его отказа от наследства причитавшаяся ему доля в наследстве подлежит распределению между всеми наследниками по закону первой очереди, в число которых входит не только его нетрудоспособная мать, но и его взрослые и трудоспособные братья и сестры (дети наследодателя). В данном случае, как нам кажется, отказ от наследства, совершенный под влиянием заблуждения, может быть оспорен. Но подобные случаи, естественно, на практике встречаться весьма редко. Наиболее же часты случаи заблуждения наследника в составе и ценности наследства. Но такого рода заблуждение, как мы уже говорили, не должно служить основанием к оспариванию отказа от наследства.

Отказ от наследства требует соблюдения известных формальностей. Согласно ст. 429 ГК, отказ от наследства присутствующим наследником должен быть сделан путем письменного заявления нотариальному органу[255]. Хотя в ГК РСФСР ничего не говорится о порядке отказа от наследства отсутствующим наследником, но можно считать, что он вправе заявить о своем отказе тем же способом, т. е. путем подачи соответствующего заявления нотариальному органу по месту открытия наследства.

4. Последствием отказа от наследства является переход доли отказавшегося законного наследника по приращению к другим наследникам по закону той очереди, к которой принадлежал наследник, заявивший о своем отказе от принятия наследства. Если таких наследников не окажется или они не примут наследства, то доля отказавшегося наследника переходит к наследникам следующей очереди. В тех случаях, когда наследников по закону вовсе нет, доля отказавшегося наследника переходит к государству (ст. 433 ГК, п. 4 постановления Пленума Верховного суда СССР от 20 ию-ня 1947 г.).

Если было оставлено завещание, то надо различать два случая: а) когда завещателем на случай непринятия наследником наследства был назначен другой наследник; б) когда завещателем наследник на этот случай не был назначен. В первом случае доля отказавшегося наследника поступает к подназначенному наследнику. Во втором же случае, если из текста завещания можно установить, что завещатель имел в виду оставить все свое имущество лицам, назначенным им в завещании наследниками, доля наследника, отказавшегося от наследства, поступит по приращению[256] к остальным наследникам по завещанию. Если же из текста завещания такого вывода сделать нельзя, то доля отказавшегося наследника поступит по приращению к наследникам по закону.

Приведенное выше постановление Пленума Верховного суда СССР от 20 июня 1947 г. не затрагивает чрезвычайно важного вопроса о последствиях отказа наследника от наследства для его нисходящих. Устраняются ли они также от участия в наследстве? Как было разъяснено Верховным судом СССР, внуки и правнуки наследодателя призываются к наследованию по праву представления только в тех случаях, когда их родители умерли до открытия наследства (п. 8 постановления Пленума Верховного суда СССР от 20 июня 1947 г.). В тех же случаях призывается к наследованию по праву представления и потомство усыновленных[257]. Отказ же от наследства может быть совершен только после открытия наследства. В связи с этим на поставленный выше вопрос надо ответить в том смысле, что в силу отказа наследника от наследства его нисходящие (дети, внуки) устраняются от наследования. Поэтому, если, например, после умершего наследодателя остались три взрослые дочери, причем одна из них, имевшая детей, отказалась от наследства, то причитавшаяся ей наследственная доля поступит не к ее детям, а к двум другим дочерям наследодателя - наследницам по закону. Иное положение может сложиться при наследовании по завещанию. При наследовании по завещанию возможен случай, когда доля наследника, отказавшегося от наследства, поступит к его нисходящим, однако все же не по праву представления, а по приращению. Если наследодатель завещал, например, все свое имущество сыну и внукам (детям сына), а сын отказался от наследства, то его доля по приращению перейдет к внукам. Такой вывод вытекает непосредственно из содержания ст. 433 ГК РСФСР, согласно которой в случае "отказа от принятия наследства (за исключением случаев, предусмотренных ст. 424): доля переходит к другим наследникам по закону: если только в завещании не указано, что завещатель оставляет все свое имущество назначенным им наследникам".

5. Имеет ли отказ от наследства бесповоротное значение? Наследник подал нотариусу заявление об отказе от наследства, а затем, до истечения сроков, предусмотренных ст. 429 и 430 ГК, подал нотариусу другое заявление, в котором сообщил, что он берет свой отказ от наследства обратно; или наследник подал нотариусу заявление об отказе от наследства, а затем фактически вступил в управление и владение наследственным имуществом.

Мы считаем, что как принятие наследства является бесповоротным, так же бесповоротным должен быть признан и отказ наследника от наследства.

Правило о бесповоротности отказа от наследства неприменимо, разумеется, к случаям, когда наследник оспаривает в судебном порядке заявленный им отказ от наследства вследствие пороков воли (как совершенный под влиянием обмана, насилия и т. д.). Такое оспаривание отказа возможно не только до, но и после принятия наследства другими наследниками.

6. На практике может возникнуть вопрос, вправе ли назначенный завещателем наследник отказаться от наследства, а затем принять его в качестве наследника по закону. Мы склоняемся к отрицательному решению этого вопроса[258]. При помощи такого маневра наследник по завещанию (если он был единственным наследником по завещанию) или наследники по завещанию (если их было несколько) могут аннулировать волю завещателя о судьбе наследственного имущества, а если на них завещателем было возложено выполнение известных обязательств (завещательных отказов), то освободить-ся от их выполнения. Поэтому наследник по завещанию, отказавшийся от наследства, не может наследовать завещанное ему имущество в качестве наследника по закону. Но на часть имущества, оставшуюся вне завещательных распоряжений, его отказ не распространяется, если только он в своем отказе прямо не заявит, что вообще отказывается от наследства.

7. Те же последствия, что и при формальном отказе от наследства, имеют место при фактическом непринятии наследником наследства, когда наследник, не подавая нотариусу формального заявления об отказе, просто не является за получением наследства. Такие случаи на практике бывают нередко. В отношении отсутствующих в месте открытия наследства наследников факт непринятия ими наследства может быть легко доказан, поскольку ст. 430 ГК РСФСР требует от отсутствующих наследников принятия наследства лично или через представителей; если они этого в течение шести месяцев со дня открытия наследства не сделали, то становится очевидным, что они наследства не приняли. Значительные затруднения могут возникнуть в отношении присутствующих в месте открытия наследства наследников. В отношении присутствующих наследников, как известно, действует презумпция о принятии ими наследства. Правда, как мы полагаем, презумпция эта не является неопровержимой, но тем не менее присутствующий наследник в силу одного факта своего присутствия в месте открытия наследства к моменту его открытия считается принявшим наследство. Значит, простое проявление им незаинтересованности в наследственном имуществе не может, при действии ст. 429 ГК, служить доказательством непринятия им наследства. Если он действительно не хочет принять наследство, он должен, в соответствии со ст. 429 ГК, заявить нотариусу об отказе от наследства. На практике все же бывают случаи, когда присутствующие наследники фактически во владение или управление наследственным имуществом не вступают, и суды иногда признают их доли перешедшими к другим наследникам. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР от 30 апреля 1947 г. установила, что "Солдатова и Шабанова в момент открытия наследства проживали в г. Нальчике, т. е. месте открытия наследства, но в течение четырех лет к управлению имуществом не приступали и своих прав на это имущество не осуществили. Поэтому, в силу ст. 433 ГК, они утратили право на имущество, оставшееся после смерти их матери Зацепилиной: Поскольку в управление имуществом вступили фактически принявшие его наследники Галкина и Зацепилин", то, по определению Судебной коллегии, "все наследственное имущество должно быть признано за ними"[259].

В этом определении вызывают возражения соображения Судебной коллегии о том, что невступление гр. Солдатовой и Шабановой в течение четырех лет в управление наследственным имуществом влечет утрату их права на наследство. Гр. Солдатова и Шабанова, проживавшие в г.Нальчике в момент открытия наследства, являлись присутствовавшими наследниками и должны были, в соответствии со ст. 429 ГК, быть признаны принявшими наследство по истечении трех месяцев со дня его открытия (отказа от его принятия они не заявляли). Поэтому нет оснований в данном случае для применения ст. 433 ГК, которая имеет в виду случаи неявки наследников или отказа их от принятия наследства, т. е. случаи непринятия наследниками наследства. При отсутствии же заботы и надзора по поводу сохранности строения и возможности гибели его местный совет может в порядке предъявления гражданского иска возбудить вопрос о признании строения бесхозяйственно содержимым, причем лишь по вынесении судом соответствующего решения такое строение может быть изъято у владельца (постановление Пленума Верховного суда РСФСР от 3-14 августа 1934 г., протокол № 37)[260]. Но в таких случаях имущество изымается от личного собственника и передается государству, а не поступает к другим наследникам.

В рассматривавшемся выше случае дело шло о наследниках, присутствовавших в месте открытия наследства, но не вступивших в управление наследственным имуществом. Но Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР сделала аналогичные выводы даже в отношении наследников, присутствовавших в месте открытия наследства и вступивших в управление наследственным имуществом.

Обстоятельства данного дела в интересующей нас части таковы: сестры М. С. Теплова и Зункова в 1945 г. получили свидетельство о праве наследования на дом в г. Павлодаре, а в 1947 г. предъявили иск о выселении из этого дома Петушковой - жены их брата, умершего на фронте, на том основании, что истица Зункова не имеет квартиры и нуждается в жилой площади. Петушкова предъявила встречный иск о признании недействительным свидетельства о праве наследования, выданного нотариусом Тепловой и Зунковой. Судебная коллегия по гражданским делам Павлодарского областного суда в иске Тепловой и Зунковой о выселении Петушковой отказала, а заявленный Петушковой встреч-ный иск удовлетворила, свидетельство о праве наследования признала недействительным, а наследниками в имуществе погибшего на фронте П. С. Теплова признала его жену Петушкову и сына его, Ю. П. Теплова; тем же решением Павлодарского областного суда было постановлено выселить М. С. Теплову из половины дома. Верховный суд Казахской ССР отменил решение в части выселения Тепловой, а в остальном решение оставил в силе. По протесту Генерального прокурора СССР дело было рассмотрено Судебной коллегией Верховного суда СССР. Судебная коллегия признала, что "в материалах дела имеются данные, что после смерти Х. К. Тепловой с 1931 г. наследственным домом владели фактически принявшие наследство истицы Теплова, Зункова и их брат, умерший на фронте П. С. Теплов, хотя все они надлежащим образом не оформили свои наследственные права, причем Зункова с 1938 г. прекратила управлять имуществом и выехала из Павлодара". По мнению Судебной коллегии, "суд должен был выяснить, имеет ли Зункова право требовать признания ее наследницей через 15 лет после смерти наследодателя к имуществу, которым она фактически много лет не управляла и о нем не заботилась, и не являются ли наследниками спорного дома после смерти Х. К. Тепловой лишь ее внуки - истица М. С. Теплова и умерший на фронте П. С. Теплов, которые фактически приняли наследство и управляли им. В последнем случае правопреемником на долю П. С. Теплова также в порядке наследования имеют право его жена Петушкова и сын Ю. П. Теплов, которые фактически и проживают в половинной части дома, оплачивая все налоги и сборы". Ввиду изложенного Судебная коллегия определила отменить все решения и определения и направить дело на новое рассмотрение в Павлодарский областной суд (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР от 10 мая 1950 г. по делу № 36/464).

В связи с определением Судебной коллегии надо прежде всего указать, что действующее законодательство не требует обязательного оформления заинтересованными лицами своего права наследования (ст. 435 ГК). Поэтому непонятно, почему Судебная коллегия специально оговаривает, что заинтересованные по делу лица "надлежащим образом" не оформили своих наследственных прав. Но уже совершенно непонятным является вывод Судебной коллегии, что при указанных условиях суду следовало выяснить, имеет ли право требовать Зункова признания ее наследницей через 15 лет после смерти наследодателя. Как видно из обстоятельств дела, изложенных в рассматриваемом определении Судебной коллегии, Зункова вовсе не требовала признать ее наследницей. Да и для чего ей было предъявлять такие требования? Как указывается в определении Судебной коллегии, после смерти Х. К. Тепловой в 1931 г. наследство фактически приняли ее внуки - М. С. Теплова, Зункова и их брат П.С.Теплов, причем все они вместе управляли имуществом до 1938 г. (т. е. в течение семи лет), после чего Зункова выехала из г. Павлодара. Но если это так, то, согласно ст. 429 ГК, Зункова, как не заявившая в трехмесячный срок о своем отказе от наследства, должна считаться полноправным преемником в соответствующей доле наследственного имущества, участником в праве собственности на дом, принадлежавшем ранее Х. К. Тепловой. То же обстоятельство, что через семь лет после смерти наследодательницы Х. К. Тепловой Зункова выехала из Павлодара и "перестала управлять имуществом", вовсе не означает, что она перестала быть собственником в известной доле этого имущества. Получение ею в 1945 г. вместе со своей сестрой М.С.Тепловой у нотариуса свидетельства о праве наследования ясно показывает, что она считала себя полноправной наследницей (что и соответствовало действительности).

Оформление же права наследования для наследников, принявших наследство, как неоднократно разъяснял Верховный суд СССР, никаким сроком не ограничено (см., например, определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР от 7 октября 1950 г. по делу № 36/1026 и от 26 сентября 1951 г. по делу № 36/828).

Поскольку М. С. Теплова, Зункова и впоследствии умерший на фронте их брат П. С. Теплов фактически приняли в 1931 г. наследство, все они в равных долях должны считаться собственниками спорного дома. Но так как П. С. Теплов умер на фронте, причитающаяся ему наследственная доля должна в порядке наследования поступить к его жене Петушковой и к сыну Ю. П. Теплову. В иске об их выселении как не имеющем под собой каких-либо законных оснований, разумеется, должно быть отказано.

Анализируя это определение Судебной коллегии, а также аналогичное определение по делу Дунаевых, Н. В. Рабинович замечает[261], что в этих определениях содержится новое, несколько необычное указание, что лица, фактически принявшие наследство, тем не менее не могут быть признаны имеющими право на наследственное имущество, если они после этого длительное время не осуществляли своих прав на наследственное имущество и последнее находилось в распоряжении других наследников. Н. В. Рабинович пишет далее, что Верховный суд считает, очевидно, что такое имущество не должно быть признано бесхозяйным, хотя хозяин (наследник) фактически от него отказался после принятия наследства, и что оно должно перейти к остальным наследникам точно так же, как к ним переходит доля наследства, которую один из наследников не принял или от которой он отказался до принятия наследства (ст. 433 ГК). По существу, замечает Н. В. Рабинович, действительно нет разницы между данным положением вещей и таким, когда наследник, не отказавшийся от наследства или даже принявший наследство, вскоре после этого теряет связь с наследственным имуществом и своих прав по отношению к нему не осуществляет. Основное, что, по мнению Н. В. Рабинович, в подобных случаях определяет права сонаследника на спорное имущество, - это то, что один из наследников не осуществляет своих прав по управлению и распоряжению своей собственностью[262]. С таким выводом Н. В. Рабинович мы не можем согласиться.

Но советское законодательство не устанавливает нормы, обязывающей гражданина осуществлять свои права по управлению и распоряжению своей собственностью; управление собственностью можно осуществлять и через другое лицо. Не знает советское законодательство и нормы, в силу которой собственник, выбывший на долгое время с места своего постоянного жительства и в течение этого времени не осуществляющий правомочий собственника, утрачивает принадлежащее ему право собственности. Разве, например, лицо, находящееся в длительной заграничной командировке, не осуществляет правомочий собственника, теряет право собственности на оставленное им в СССР имущество?

Вместе с тем, надо иметь в виду, что наше право не знает и института приобретательной давности. Сколько бы времени собственник не отсутствовал, гражданин, во владении которого находилось имущество, принадлежащее этому собственнику, не делается собственником данного имущества.

Вся проблема, как нам кажется, должна решаться по-иному. Присутствующие наследники, по точному смыслу ст. 429 ГК, должны считаться принявшими наследство независимо от того, вступили ли они или не вступили в управление или владение наследственным имуществом[263]. Различие имеется только в порядке исчисления времени принятия наследства. Для наследников, присутствующих в месте открытия наследства и вступивших в управление наследственным имуществом, временем принятия наследства признается день вступления их в управление или владение наследственным имуществом. Для наследников же, присутствующих в месте открытия наследства, но не вступивших в управление или владение наследственным имуществом, временем принятия наследства является день окончания трехмесячного срока со дня открытия наследства, если в течение этого срока не последовало отказа наследников от наследства (п. 2 постановления Пленума Верховного суда СССР от 11 января 1946 г. № 1/2/у). С этого момента они являются такими же собственниками наследственного имущества, как и присутствующие наследники, вступившие ранее в управление этим имуществом. В дальнейшем их взаимоотношения должны определяться уже не по нормам наследственного права, а по правилам об общей собственности (ст. 61-65 ГК), пока между ними не произойдет раздел. Как правильно указывала М. В. Зимелева, советское право "предоставляет отдельному участнику общей собственности как возможность выхода из нее, так и возможность длительного закрепления отношений общей собственности"[264]. Поэтому сам по себе факт непредъявления участником общей собственности требования о выделе ему соответствующей доли вовсе не доказывает, что он утратил право собственности на эту долю, хотя бы прошло и много времени с момента возникновения общей собственности. С другой стороны, наследник, вступивший во владение или управление наследственным имуществом в качестве участника общей собственности, имеет несомненное право требовать от присутствующего наследника, не вступившего в управление наследственным имуществом, возвращения произведенных расходов по управлению наследственным имуществом, по уплате налогов и т. д. в пределах, разумеется, соответствующих давностных сроков для предъявления таких требований.

Во всяком случае, право участника общей собственности для требования о выделе причитающейся ему доли никаким сроком не ограничено. Но если с момента заявленного им требования о выделе, не удовлетворенного другим или другими участниками общей собственности, пройдет три года, он должен считаться утратившим право на иск, так как, по общему правилу, срок давности по вещным искам начинает течь только с момента нарушения права[265]. Однако, как признано судебной практикой, при наличии уважительных причин пропущенный срок давности может быть восстановлен.

По иску Бабаева и других к Джурабаевой Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР признала, что "хотя с момента регистрации наследственного имущества за мужем ответчицы Джурабаевой Хайри - Джурабаевым Махмудом прошло свыше трех лет, однако пропущенный срок подлежит восстановлению в порядке ст. 49 ГК Таджикской ССР, поскольку истцы не знали о переводе дома на имя мужа ответчицы" (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР от 20 декабря 1944 г. по делу № 36/826)[266].

Изложенное здесь еще раз показывает, к каким большим затруднениям на практике приводит принятое в ГК деление наследников на "присутствующих" и "отсутствующих" и как назрела необходимость пересмотра этого деления в законодательном порядке.

8. Последний вопрос, на котором следует остановиться, - это вопрос о праве кредиторов наследников оспорить отказ наследников от наследства или фактическое непринятие ими наследства. Могут ли кредиторы наследников, считая, что отказ или фактическое непринятие наследства наследниками наносит ущерб их материальным интересам, просить суд признать такой отказ или непринятие недействительными и допустить обращение своих взысканий на наследственное имущество, которое должно было бы перейти к наследникам? Вопрос этот привлекал к себе большое внимание в русской дореволюционной науке гражданского права и судебной практике и разрешался в положительном смысле[267]. В советских условиях подобные случаи встречаются крайне редко. Действующее советское законодательство такого права кредиторам наследников не предоставляет (ст. 434 ГК имеет в виду кредиторов наследодателя). Но и по существу предоставление такого права кредиторам наследников надо признать нецелесообразным. Принятие наследства, как нами уже отмечалось, - акт добровольный, и наследник не может быть обязан к принятию наследства, если он этого не желает. Вообще же нет оснований к созданию для кредиторов наследников дополнительного обеспечения их претензий за счет наследственного имущества. Вместе с тем, надо иметь в виду, что предоставление права кредиторам наследника оспорить его отказ от наследства могло бы привести к невыгодным последствиям для кредиторов наследодателя, поскольку право на удовлетворение из наследственного имущества получили бы не только кредиторы наследодателя, но и кредиторы наследника.

Примечания:

[253] Сборник разъяснений Верховного суда РСФСР. М., 1935, стр. 102.

[254] См.: Г р а в е К. А. Вопросы наследственного права в практике Верховного суда СССР, стр. 44–45.

[255] Судебная практика Верховного суда СССР, 1946. Вып. IX (XXXIII). М., 1947, стр. 11.

[256] См. гл. VII.

[257] К потомству других наследников по закону – родителей, братьев и сестер наследодателя, его пережившего супруга и «иждивенцев» – право представления не применяется.

[258] См. также: А н т и м о н о в Б., Г е р з о н С., Ш л и ф е р Б. Наследование и нотариат, стр. 11.

[259] Судебная практика Верховного суда СССР, 1947. Вып. V (XXXIX). М., 1948, стр. 14–15.

[260] ГК РСФСР. М., 1950. Постатейно систематизированный материал, стр. 191–192.

[261] Вестник Ленинградского университета. 1951, № 2, стр. 87–88.

[262] Р а б и н о в и ч Н. В. Указ. работа, стр. 88.

[263] Иное решение вопроса возможно только в законодательном порядке (см. выше, стр. 180).

[264] Ученые записки ВИЮН, вып. II. М., 1941, стр. 69.

[265] См. Б р а т у с ь С. Некоторые вопросы применения общей части ГК в практике Верховного суда СССР // Социалистическая законность. Чкалов, 1941. № 1–2, стр. 19. Там же анализ судебной практики. См. еще определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР от 10 августа 1944 г. по иску Тищенко к колхозу им. Максима Горького, в котором Судебная коллегия признала, что срок давности на предъявление иска о праве собственности на домовладение должен исчисляться с момента, когда истцу стало известно о нарушении его права собственности (Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного суда СССР, 1944. М.: Юриздат, 1948, стр. 233).

[266] Судебная практика Верховного суда СССР, 1946. Вып. IX (XXXIII). М., 1947, стр. 11.

[267] См.: Ш е р ш е н е в и ч Г. Ф. Учебник гражданского права, т. II. М., 1915, стр. 466.