Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Черепахин Б.Б.
Труды по гражданскому праву

Волеобразование и волеизъявление юридического лица

1

Учению о юридическом лице уделено значительное внимание в советской юридической литературе[418]. Вместе с тем ряд вопросов, имеющих не только теоретическое, но и большое практическое значение, остается в значительной мере в стороне от научного исследования. К ним должна быть отнесена проблема волеобразования и волеизъявления юридических лиц в применении к их правомерным и противоправным актам и некоторые вопросы теории и практики, связанные с этой проблемой. Для рассмотрения проблемы волеобразования и волеизъявления юридического лица необходимо исследовать людской субстрат юридических лиц и его деятельность, обладающую юридической значимостью, а следовательно, слагающуюся из юридических действий.

Все теории юридического лица сходятся на признании того положения, что личным субстратом всякого юридического лица - государственного учреждения, хозяйственной организации и предприятия, кооперативной и иной общественной организации - являются живые люди. Равным образом ни у кого не вызывает сомнения, что без людей, без людского субстрата не может быть юридического лица и его деятельности. Поэтому нельзя согласиться с утверждением А.В. Венедиктова, что сторонники признания юридического лица социальной реальностью не считают "установление личного субстрата каждого юридического лица необходимым условием раскрытия его сущности"[419]. На самом деле они лишь не рассматривают людей, входящих в личный субстрат юридического лица, в качестве действительных носителей прав и обязанностей, закрепленных за юридическим лицом, как это признается представителями теории коллектива.

Возражая А.В. Венедиктову, признающему коллектив работников государственного юридического лица подлинным носителем правомочий госоргана по отношению к имуществу, находящемуся в его оперативном управлении, Ю.К. Толстой полагает, что правомочиями по владению и пользованию наделяется не коллектив рабочих и служащих как таковой, а каждый из рабочих и служащих как сторона в трудовом договоре[420].

Между тем право владения и пользования принадлежит предприятию как таковому и осуществляется им через и при посредстве его работников (рабочих и служащих). Эти последние не являются владельцами, так как они не владеют, т.е. не господствуют над вверенным им имуществом предприятия, поскольку они обязаны выполнять указания администрации относительно владения и пользования переданными им вещами и воздействовать на них в соответствии с этими указаниями[421].

Продолжая мысль, высказанную Ю.К. Толстым, можно было бы признать шофера индивидуальной машины ее владельцем, а домашнюю работницу - владельцем кухонной утвари. Признание за каждым рабочим и служащим права владения в этом отношении вызывает более существенные возражения, нежели позиция сторонников теории коллектива, поскольку, как полагает А.В. Венедиктов, "нет двух правовых явлений и соответствующих им двух понятий: государственного юридического лица и коллектива его работников. Возглавляемый директором коллектив работников - это и есть государственное юридическое лицо, государственный хозорган как субъект гражданского права"[422].

Юридическое лицо осуществляет владение не через весь свой коллектив, но только через тех его участников, которым вверено для соответствующего использования имущество юридического лица. Это последнее во всех случаях остается юридическим владельцем своего имущества.

При изучении личного субстрата юридического лица не следует ставить вопрос: "кому принадлежат в действительности права юридического лица". На вопрос, чьи же это на самом деле права, следует ответить: это права юридического лица. Они принадлежат именно ему и не принадлежат ни его членам (или работникам), ни его органу (коллективному или единоличному). Сказанное относится не только к государственным органам, но также к кооперативным и другим общественным организациям. Изучение личного субстрата юридического лица призвано прежде всего установить, кто действует в данном юридическом лице, чьи действия (вообще поведение) служебного характера рассматриваются в качестве действий самого юридического лица.

Правильно подчеркнув основное значение людского субстрата для бытия юридического лица и его деятельности, сторонники теории коллектива и теории директора доводят свои рассуждения до крайностей, вытекающих из подстановки коллектива или органа юридического лица на место самого юридического лица, из признания подлинными субъектами правоотношений только людей. Представители теории коллектива приходят, таким образом, к отрицанию юридического лица как самостоятельного носителя прав и обязанностей, к отрицанию его реальности. Теория коллектива, как и теория директора, сближается в решении этого вопроса с теорией фикции. С этой теорией их роднит признание только людей действительными субъектами правоотношений юридического лица.

С предельной ясностью это подтверждается высказыванием О.С. Иоффе о том, что "для советского юриста азбучной истиной является положение, согласно которому всякое правоотношение есть отношение между людьми, т.е. общественное отношение"[423]. Именно исходя из этого положения, О.С. Иоффе считает основным спорным вопросом вопрос "о субъектном составе общественных отношений, выраженных и закрепленных в юридической личности хозорганов". Этот вопрос он отождествляет с вопросом о "людском субстрате" хозорганов.

"Азбучная истина", о которой пишет О.С. Иоффе, представляется, по меньшей мере, спорной. Участниками правоотношений, кроме отдельных граждан (физических лиц), могут быть различные общественные образования, т.е. организованные группы людей, причем в этих случаях граждане (люди), входящие в их состав и действующие в них, как таковые не являются участниками этих правоотношений. Вопреки приведенному мнению О.С. Иоффе, отношение не перестает быть общественным и в тех случаях, когда его участниками на обеих сторонах или на одной являются не люди, а общественные образования (в том числе юридические лица).

Сказанное становится тем более ясным, если обратиться к правоотношениям, в которых участвует государство на одной или на обеих сторонах, например, в государственном праве, административном праве, международном праве, финансовом праве и т.д. В этих отраслях права на обеих или по крайней мере на одной стороне правоотношения участвует государство или орган государства, или должностное лицо.

Другой вопрос, что и в этих случаях люди, в конечном счете, причастны к каждому данному правоотношению (вообще общественному отношению), хотя и не являются его субъектами. Однако это не означает, что только живые люди являются подлинными субъектами правоотношений. Такое утверждение означает, независимо от того, хотят ли это сказать выдвигающие его авторы или не хотят, отрицание реальности юридического лица или своеобразное удвоение субъекта права. В последнем случае получается, что права юридического лица принадлежат также коллективу, стоящему "за" юридическим лицом, причем подлинными субъектами являются люди, входящие в этот коллектив. Следовательно, они принадлежат и юридическому лицу, и образующему его коллективу, т.е. опять-таки имеет место отрицание юридического лица как самостоятельного носителя прав и обязанностей.

Права юридического лица принадлежат ему самому и не принадлежат людям, составляющим его людской субстрат. Права юридического лица бесспорно установлены ради людей и предназначены служить их интересам. Однако дестинатариями прав юридического лица (носителями интересов, которым оно призвано служить) далеко не во всех случаях являются именно участники его людского субстрата. Даже можно сказать, что для большинства юридических лиц такими дестинатариями они не являются. Так обстоит дело почти во всех государственных юридических лицах и во многих общественных организациях.

Следует признать неточной саму постановку вопросов: кто стоит за юридическим лицом, кому на самом деле принадлежит имущество юридического лица? На эти вопросы правильными будут только отрицательные ответы. Никто не стоит за юридическим лицом так же, как никто не стоит за гражданином как субъектом прав и обязанностей. Имущество юридического лица принадлежит ему самому и не принадлежит людям, составляющим его людской субстрат. Это положение относится не только к праву оперативного управления государственных органов, но не в меньшей степени и к праву собственности кооперативных и иных общественных организаций[424].

Коллектив живых людей - в юридическом лице, а не где-то за его пределами. Без людей нет и юридического лица, и тем более не может быть и деятельности юридического лица. Вместе с тем нельзя отождествлять юридическое лицо с его наличным людским составом, как нельзя отождествлять реку с той массой воды, которая заполняет ее русло в данный момент. Вода сменяется (утекает, испаряется и т.д., восполняется новой), а река в своем движении остается неизменной, как определенное единство.

Основной задачей института юридического лица является создание субъекта прав и обязанностей, существующего и действующего независимо от смены (частичной или даже полной) его людского субстрата. В этом важное свойство юридического лица. Чем дальше продвинулся процесс обособления юридического лица и его имущества от входящих в него людей с их личным имуществом, тем совершеннее юридическое лицо, тем устойчивее его служение поставленным перед ним целям. Последние могут быть поставлены извне, как это имеет место в государственных учреждениях, хозяйственных организациях и предприятиях, для которых цели определяются государством в уставе (положении) и плановых актах. Цели кооперативной или иной общественной организации, являющейся юридическим лицом, могут быть определены в рамках закона и закреплены в уставе учредителями, т.е. самим коллективом людей, входящих в состав организации. Для определения в данном случае цели юридического лица совсем необязательно, чтобы волеобразующий коллектив совпадал со всем людским субстратом юридического лица, который охватывает также, например, и не членов - наемный аппарат. Однако во всех случаях установление цели юридического лица в основном своем направлении не зависит от наличного состава его членов. И, наконец, изменение целей становится возможным только в порядке, предусмотренном для изменения устава.

2

Выполнение юридическим лицом поставленных перед ним задач осуществляется в процессе деятельности юридического лица, соответствующей его уставу (положению). Эта деятельность сводится, в частности, к совершению юридических действий. Нормально - это действия правомерные, но в связи с нормальной деятельностью могут иметь место и правонарушения, в том числе деликты.

Деятельность юридического лица есть деятельность его коллектива в самом широком понимании. Этот коллектив должен быть соответствующим образом организован для определенной деятельности на основе устава или положения. Вместе с тем он должен быть соответственно возглавлен руководящим органом. К указанным моментам сводится в основном признак так называемого организационного единства юридического лица.

При исследовании порядка и процесса волеобразования и волеизъявления юридического лица необходимо различать органы, волеобразующие и представляющие юридическое лицо во вне при совершении им правомерных юридических действий (правление и председатель, например) и органы, волеобразующие, но не представляющие юридическое лицо во вне (например, общее собрание кооперативной или иной общественной организации). В этом смысле можно говорить об органах представительных и непредставительных[425].

Следует также различать: 1) деятельность всего коллектива юридического лица, 2) деятельность каждого участника этого коллектива и 3) сделочные волеизъявления юридического лица, которые могут исходить только от его органа или от его представителей, уполномоченных органом юридического лица (ГК РСФСР, ст. 16).

О.С. Иоффе признает, что теория коллектива "страдает существенными недостатками, обусловленными главным образом тем, что ее авторы сосредоточились лишь на обосновании предложенной ими общей формулы, почти не уделив внимания разрешению ряда конкретных вопросов, естественно возникающих в процессе практического применения теории коллектива". В частности, он считает нуждающимся в выяснении вопрос, "в силу каких обстоятельств этот коллектив может выступать и действительно выступает как правосубъектное единство в гражданском обороте?"[426].

Правильно поставив этот вопрос, О.С. Иоффе разрешил его более или менее удовлетворительно и полно применительно к деликтоспособности государственных юридических лиц. Между тем рассматриваемый вопрос требует разрешения также в отношении кооперативных и иных общественных организаций.

Как уже сказано, деятельностью юридического лица надо считать всякое служебное действие (в соответствующих случаях и бездействие) его органов, а также всех работников юридического лица. Решение этого вопроса проще в отношении государственных юридических лиц. Значительно сложнее оно для кооперативных и других общественных организаций, где осложняющим моментом является вопрос о членах организации, в том числе первичной кооперативной организации. Члены кооперативных организаций участвуют в волеобразовании своей организации путем участия в общих собраниях и других непредставительных органах и избрания исполнительных (представительных) органов (голосованием за определенное мероприятие или определенного кандидата). Однако они непосредственно не участвуют во внешней деятельности юридического лица, т.е. в деятельности, обращенной к третьим лицам.

Сказанное относится не только к совершению сделок и других правомерных юридических действий, но и к совершению деликтов, т.е. к реализации как сделкоспособности, так и деликтоспособности юридического лица[427]. Член кооператива и иной общественной организации как таковой (т.е. не в качестве работника данной организации) не может совершить деликта, который рассматривался бы как деликт юридического лица и ложился бы на ответственность последнего. Таким образом, кооперативные и другие общественные организации так же, как и госорганы, отвечают только за деликты, совершенные их органами или работниками (рабочими и служащими), действующими в служебном порядке[428].

В отличие от деликтоспособности сделкоспособность кооперативной организации характеризуется тем, что действием юридического лица признается лишь действие его органа, а не рабочих и служащих. Член кооперативной или иной общественной организации может действовать от имени своей организации, только входя в состав ее исполнительного органа или по уполномочию последнего.

Таким образом, перед теорией коллектива в применении к кооперативным и иным общественным организациям встают более сложные вопросы, нежели в отношении госорганов.

Коллектив кооперативной или иной общественной организации бесспорно состоит из ее членов. Однако не этот коллектив является действующим коллективом этой организации, поскольку речь идет о совершении юридических действий, приводящих к возникновению внешних правоотношений юридического лица. Этим внешним правоотношениям противостоят внутренние правоотношения в юридическом лице (т.е. правоотношения между юридическим лицом и его членами), в частности внутрикооперативные правоотношения.

Изложенные соображения относительно кооперативных и иных общественных организаций представляют для теории коллектива бóльшие затруднения, нежели соображения относительно организаций, не связанных отношениями членства.

В государственных юридических лицах волеобразующий коллектив ýже, чем в кооперативных или иных общественных организациях. В большинстве случаев волеобразующим органом государственной организации является директор, управляющий и т.д.[429] В части исходящих от юридического лица правомерных юридических актов волеобразующий орган является и волеизъявляющим. В части же правонарушительных актов волеизьявляющий коллектив охватывает весь личный субстрат госоргана (его орган, служащих и рабочих).

В кооперативной организации волеобразующий коллектив охватывает всех или часть ее членов (общее собрание, правление, президиум и т.п.). Волеизъявляющий коллектив в части правомерных актов охватывает только исполнительный орган или часть его (правление, президиум, председатель). В отношении противоправных актов волеизъявляющим может быть весь действующий коллектив данной организации (орган, рабочие и служащие, но не его члены как таковые). 

Следовательно, носители воли юридического лица, его волеобразующий и волеизъявляющий коллективы далеко не во всех юридических лицах совпадают с носителями интересов того же юридического лица, его дестинатариями.

В государственных юридических лицах волеобразование и волеизъявление совершается в коллективе каждого данного государственного учреждения, предприятия и хозяйственной организации. В то же время носителями ее интересов является советское социалистическое государство, а следовательно, весь советский народ, ради которого действует любой госорган.

В кооперативных организациях основной волеобразующий коллектив членов организации является также коллективом дестинатариев, хотя и далеко не во всех случаях исключительным. Так, например, в потребительской кооперации при открытой торговле из магазинов сельпо покупателями (а следовательно, дестинатариями) могут быть не только члены данного сельпо, но и любые другие лица. Наиболее замкнутый характер имеет в этом отношении жилищно-строительная кооперация, которая ставит своей задачей удовлетворение потребностей в жилье только своих членов. Впрочем, вся деятельность жилищно-строительного кооператива, направленная на служение интересам своих членов, вместе с тем служит общественному интересу - расширению жилищного фонда.

* * *

Учение о людском субстрате юридического лица является, как правильно считают представители теории коллектива, центральной проблемой теории юридического лица. Разработка этого учения не должна идти в направлении отрицания действительного участия юридических лиц в качестве субъектов гражданских правоотношений. Она не должна приводить к подстановке всего личного состава юридического лица (теория коллектива) или же его руководящего ядра (теория органа, в частности - теория директора) на место самого юридического лица как подлинного и действительного участника его правоотношений.

С другой стороны, изучение личного состава юридического лица, распределение функций в его пределах заслуживает особого внимания, имеет не только большое теоретическое, но также и первостепенное практическое значение.

Исследование указанных проблем требует изучения волеобразования и волеизъявления юридического лица. При этом следует разграничить внутреннюю и внешнюю деятельность юридического лица, а также деятельность правомерную и противоправную.

Как уже отмечено, названные теории вполне основательно ищут ответа на вопрос, чьи действия (чье поведение) должны рассматриваться в качестве действий юридического лица. Правильно поставив вопрос, представители теории коллектива дают ему слишком широкое решениe. Это решение наталкивается на невозможность серьезного обоснования волеизъявлений всего коллектива в части правомерной деятельности юридического лица. В особенности противоречит нашему гражданскому праву (ГК РСФСР, ст. 16) утверждение об участии всего коллектива государственного предприятия в сделочных волеизъявлениях юридического лица. При обосновании этого утверждения допускается смешение экономических предпосылок заключения и выполнения хозяйственных договоров с юридически значимым участием в сделочных волеизъявлениях.

В противоположную крайность впадают представители теории органа, сводя действия юридического лица к действиям его органа. При таком сужении деятельности юридического лица не учитывается, что в отношении правонарушительной деятельности нельзя ставить вопрос об управомоченности или наделении законными полномочиями. В этом смысле необходимо учитывать условность постановки вопроса о деликтоспособности вообще и деликтоспособности юридического лица в отличие от сделкоспособности, как представленной правом способности к совершению правомерных юридических действий (в том числе сделок).

Наши разногласия с теорией коллектива и с теорией органа проявляются в отношении постановки вопроса о так называемых действительных (подлинных) участниках правоотношений юридического лица. Такими участниками не являются ни коллектив в целом, ни орган юридического лица. Их участие в той или иной деятельности юридического лица отнюдь не означает, что возникающие в результате этой деятельности правоотношения становятся правоотношениями коллектива или органа юридического лица или любого другого участника его коллектива. Подлинным и действительным участником своих правоотношений является само юридическое лицо. Оно осуществляет свою сделкоспособность через свои органы и представителей. Оно несет ответственность за противоправные служебные действия своих органов и всех своих работников, т.е. всего своего действующего коллектива. Сказанное относится mutatis mutandis как к государственным, так и к кооперативным и иным общественным организациям - юридическим лицам.

Печатается по:
Б.Б. Черепахин.
Волеобразование и волеизъявление юридического лица //
Правоведение. 1958. N 2. С. 43-50.

Примечания:

[418] См., в частности С.Н. Братусь. Юридические лица в советском гражданском праве, Юриздат, М., 1947; его же. Субъекты гражданского права, Госюриздат, М., 1950; А.В. Венедиктов. Государственная социалистическая собственность, Изд. АН СССР, М. – Л., 1948, особенно стр. 589–821; его же. Органы управления государственной социалистической собственностью, "Советское государство и право", 1940, N 5–6; его же. О государственной собственности в СССР и организации управления ею, "Советское государство и право", 1951, N 2, стр. 42–52; его же. О государственных юридических лицах, Вестник ЛГУ, 1955, N 3; С.И. Аскназий. Об основаниях правовых отношений между государственными социалистическими организациями, Ученые записки Ленинградского юридического института, вып. IV, 1947; О.С. Иоффе. Ответственность по советскому гражданскому праву, Изд. ЛГУ, Л., 1955; Г.К. Матвеев. Основания ответственности советских юридических лиц. Юридический сборник Киевского университета, N 6, 1953; Д.М. Генкин. Значение применения института юридического лица во внутреннем и внешнем товарообороте СССР, Сборник научных работ Московского института народного Хозяйства им. Г.В. Плеханова, вып. IX, 1955, стр. 3–36; Ю.К. Толстой. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР, Издание ЛГУ, 1955; его же. О государственных юридических лицах в СССР, Вестник ЛГУ, серия общественных наук, 1955, N 3 и др.

[419] А.В. Венедиктов. О государственных юридических лицах, Вестник ЛГУ, 1955, N 3, стр. 85.

[420] Ю.К Толстой. О государственных юридических лицах в СССР, Вестник ЛГУ, 1955, N 3, стр. 117.

[421] О. Dоrnberger, Н. Kleinе, G. Klinger und М. Рosch. Das Zivilrecht der Deutschen Demokratischen Republik, Sachenrecht, VEB Deutscher Zentralverlag, Berlin, 1956, S. 77.

[422] А.В. Венедиктов. О государственных юридических лицах, Вестник ЛГУ, 1955, N 3, стр. 92; см. его же. О государственной собственности в СССР и организации управления ею. "Советское государство и право", 1951, N 2, стр. 48.

[423] О.С. Иоффе. Ответственность по советскому гражданскому праву, Изд. ЛГУ, Л., 1955, стр. 36.

[424] Сказанное не исключает того положения, что имущество государственного, юридического лица может одновременно принадлежать на праве оперативного управления также вышестоящему юридическому лицу (например, имущество трестированного предприятия входит в состав имущества треста).

[425] Ср. Б.Б. Черепахин. Рецензия на книгу С.Н. Братуся "Субъекты гражданскогo права", Известия АН СССР, Отделение экономики и права, 1951, N 3, стр. 227.

[426] О.С. Иоффе. Ответственность по советскому гражданскому праву, Изд. ЛГУ, Л., 1955, стр. 43 и cл.

[427] При этом следует исходить из того, что сделкоспособность предполагает для своего осуществления наличие особых правомочий и полномочий на совершение определенных правомерных служебных действий (в том числе сделок) от имени данного юридического лица. Деликтоспособность, т.е. способность к несению гражданско-правовой ответственности за противоправное причинение вреда, а также ответственности за нарушение обязательств, принятых на себя юридическим лицом или возложенных на него, не предполагает и не может предполагать при своем осуществлении ни управомоченности, ни уполномоченности на такое противоправное поведение, так как такой управомоченности и уполномоченности быть не может.

[428] То же следовало бы сказать и о членах профсоюза, если бы в отношении профсоюзов этот вопрос не был снят тем, что до настоящего времени наше законодательство юридическими лицами признает не профсоюзные коллективы и не профсоюз в целом, а их исполнительные органы – комитеты, а в отношении межсоюзных объединений – их советы. См. Кодекс законов о труде РСФСР, ст. 151–156; Устав профессиональных союзов СССР, утвержденный XI съездом профсоюзов СССР (15 июня 1954 г.), ст. 47. Таким образом, проводится как бы теория, отождествляющая юридическое лицо с его органом.

[429] Единоначалие в управлении социалистическим производством сочетается у нас с широким вовлечением в управление профсоюзных и других общественных организаций, направляемых КПСС. См. "Коммунист", 1957, N 18, стр. 5 и сл.