Список книг
|
« Предыдущая | Оглавление | Следующая » Черепахин Б.Б.
Труды по гражданскому праву
I. ЮРИДИЧЕСКАЯ ПРИРОДА ПРИОБРЕТЕНИЯ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ ОТ НЕУПРАВОМОЧЕННОГО ОТЧУЖДАТЕЛЯВ числе способов приобретения права собственности добросовестное приобретение права собственности от неуправомоченного отчуждателя занимает своеобразное место и вызывает оживленные споры в науке. Эти споры касаются прежде всего юридической конструкции этого способа приобретения права собственности, в особенности - его производного или первоначального характера и значения действительной отчуждательной двусторонней юридической сделки в фактическом составе этого приобретения. В связи с этим предметом спора является юридическая природа приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя.
Добросовестное приобретение права собственности от неуправомоченного отчуждателя является безусловно первоначальным способом приобретения права собственности, так как право собственности приобретателя независимо от права собственности отчуждателя (такового права у него не было) и от права собственности прежнего собственника (оно приобретается свободным от всех обременений, в частности, от залоговых прав - ст. 98 ГК).
В связи с этим здесь нет и правопреемства, как это ошибочно полагает Шверин[279]. Как будет показано ниже, этот автор смешивает двусторонне-сделочный характер приобретения с правопреемством.
Необходимо иметь в виду, что, кроме разграничения первоначальных и производных способов приобретения права собственности, следует различать односторонне-сделочное и двусторонне-сделочное (договорное) приобретение права собственности.
Не следует думать, что первоначальное приобретение всегда является односторонне-сделочным, а производное - двусторонне-сделочным (договорным). Как первоначальное, так и производное приобретение права собственности может быть односторонне-сделочным и двусторонне-сделочным (договорным). Между тем многие ошибочно отождествляют первоначальное приобретение с односторонним, а производное - с двусторонним (договорным). С этим никак нельзя согласиться. Так, например, приобретение государством права собственности на выморочное имущество является производным приобретением, так как оно является правопреемством (универсальным - ст. 434 ГК).
Tо же следует сказать относительно конфискации и реквизиции[280], которые являются бесспорно односторонними способами приобретения права собственности государством и, вместе с тем, приводят к известному правопреемству. В частности, очень важно то, что государство несет в известных пределах ответственность по долгам, обременяющим конфискуемое или реквизируемое имущество, а также то, что третьи лица, имущество коих случайно включено в опись конфискуемого или реквизируемого имущества, имеют право в исковом порядке требовать освобождения его от описи[281]. Таким образом, здесь без сомнения имеют место производные способы приобретения права собственности.
С другой стороны, приобретение государством права собственности на невостребованную находку (ст. 68-г ГК), клад (Пост. ЦИК и СНК СССР от 3 января 1930 г. - СЗ, 1930, N 5, ст. 48[282]) является односторонним способом приобретения права собственности и, вместе с тем, - первоначальным. Здесь отсутствует правопреемство.
Приобретение права собственности по отчуждательной сделке от управомоченного отчуждателя является производным способом приобретения права собственности и одновременно двусторонне-сделочным (договорным). Здесь имеется правопреемство в самом чистом виде, и притом основанное на двусторонней отчуждательно-приобретательной сделке.
Наоборот, добросовестное приобретение права собственности от неуправомоченного отчуждателя является первоначальным приобретением, так как право приобретателя не зависит, как было указано выше, от права отчуждателя и от права бывшего собственника. В то же время оно является двусторонне-сделочным (договорным) приобретением, так как к его фактическому составу относится договор купли-продажи, мены, по некоторым законодательствам также дарения и т.п. добросовестного приобретателя с неуправомоченным отчуждателем[283].
В этом договоре должны быть налицо все элементы (фактического состава, за исключением правомочия отчуждателя на отчуждение.
Сходное соотношение имеется в некоторых иностранных законодательствах в институте приобретения права собственности по давности владения, например, в римском и пандектном праве, которые в состав реквизитов давностного приобретения включали justus titulus acquisitionis.
По вопросу о первоначальном или производном характере приобретения права собственности добросовестным приобретателем у неуправомоченного отчуждателя в теории нет единого мнения. Некоторые авторы высказываются за производный характер этого приобретения, другие - за первоначальный. Последние составляют господствующее мнение в этом вопросе. В соответствующих рассуждениях по большей части учтено и значение отчуждательной сделки. Однако из него сделаны не во всех случаях правильные выводы.
Прежде всего будут разобраны взгляды сторонников теории производного приобретения.
К. Гельвиг[284] совершенно правильно указывает, что правопреемство разнозначно производному приобретению правового положения. При этом он правильно считает, что характеризующим правопреемство (производное правоприобретение) элементом является связь между приобретенным правовым положением и первоначальным правоотношением. Новое правоотношение возникает потому, что существовало первоначальное правоотношение.
С другой стороны, по мнению Гельвига, в современном праве есть много норм, согласно которым лицо неуправомоченное имеет власть распоряжением от своего имени обеспечить правопреемство в чужом праве.
Из дальнейших рассуждений Гельвига[285] видно, что в изучаемом случае неуправомоченный отчуждатель создает (совместно с добросовестным приобретателем, следует добавить) отчуждательно-приобре-тательную сделку. Действительность этой сделки определяется, исходя из личности приобретателя. Вместе с тем по этой сделке на приобретателя переходит право не участвующего в сделке управомоченного лица, который и является правопредшественником.
В этих рассуждениях правильно то, что к фактическому составу добросовестного приобретения права собственности от несобственника относится, в частности, действительная отчуждательная сделка и что действительность этой сделки определяется в том, что касается ее участников, по личностям фактического (неуправомоченного) отчуждателя и добросовестного приобретателя.
Однако из этого отнюдь не следует, что здесь имеет место правопреемство. Искусственность этой конструкции подчеркивается, в частности, тем, что сторонники теории производного приобретения не единогласны в отношении фигуры правопредшественника в этом более чем странном правопреемстве.
Так, например, Гельвиг считает правопредшественником бывшего собственника. На той же точке зрения стоит А. Тур[286]. Наоборот, Гирке[287] считает, что приобретатель формально производит свое право от неуправомоченного отчуждателя, материально же является в то же время правопреемником того, из права которого создано его право. Также, в основном, полагает и Кромэ[288]. Этот автор считает, что в данном случае имеется производное приобретение права собственности, хотя и признает, что логика как будто говорит за первоначальное приобретение этого права, которое выходит за пределы права отчуждателя.
На самом деле, трудно себе представить, каким образом можно усмотреть правопреемство от лица, не имеющего данного права, и притом от лица, чье право собственности приобретается очищенным от всех лежащих на нем обременений, обновленным (см. Германское гр. улож. § 936-п, ГК РСФСР, ст. 86). Таким образом, приобретаемое право - это не старое, а новое право собственности, связанное со старым только единством объекта.
Для раскрытия содержания и, следовательно, понимания ошибки сторонников теории производного приобретения весьма интересны суждения одного из них - Вендта[289]. Этот автор усматривает в рассматриваемом случае иррегулярное производное правоприобретение без правопреемства.
Производный характер этого правоприобретения Вендт усматривает в обязательности наличия действительной отчуждательной сделки. Без этой сделки, как правильно полагает этот автор, приобретателю не поможет его добросовестность. Недействительность этой сделки исключает приобретение права собственности даже и добросовестным приобретателем.
Таким образом, у Вендта производный характер этого приобретения права собственности означает лишь приобретение при помощи двусторонней отчуждательной юридической сделки, т.е. двусторонне-сделочное приобретение. Та же ошибка имеется у Ганса Леемана в его комментарии к вещному праву Швейцарского гражданского уложения[290]. Признавая спорность вопроса о производном или первоначальном характере приобретения, основанного на добросовестности, он склоняется к признанию его производного характера. При этом он ссылается на то, что приобретатель приобретает при помощи отчуждательно-приобре-тательной сделки, без которой его добросовестность ему ничего не поможет. Если сделка ничтожна, право собственности не будет приобретено.
Правильно подчеркивает необходимость действительной отчуждательной сделки Шверин[291]. Он приходит к выводу, что данный способ приобретения является первоначальным, так как в нем отсутствует причинная связь между правом прежнего собственника и правом добросовестного приобретателя. Вместе с тем этот автор считает, что по действующему германскому праву данное приобретение является правопреемством.
Ту же ошибку допускает Гахенбург[292]. Трудно даже представить, как первоначальное приобретение может быть правопреемством и как в последнем может отсутствовать связь между правом правопредшественника и правом правопреемника.
Обратную ошибку допускает Иосиф Колер[293]. Совершенно правильно он считает добросовестное приобретение права собственности от несобственника первоначальным приобретением. Однако нельзя с ним согласиться, что в связи с этим достаточно одностороннего приобретения владения.
Еще Л. Гольдшмидт[294] отмечал, что поскольку право собственности приобретено от несобственника, нет, конечно, "производного" приобретения права собственности. Вместе с тем он решительно возражал Экснеру[295], который считал, что в этом случае не будет и приобретения путем передачи.
Таким образом, двусторонне-сделочный характер изучаемого приобретения сочетается с его первоначальным характером, то есть с отсутствием правопреемства. Эта точка зрения широко представлена в литературе вопроса.
Гастон Карлин[296], рассматривая правило - никто не может передать другому больше прав, чем сам имеет, - приходит к выводу, что оно не знает исключений. В тех случаях, когда право приобретается от неуправомоченного отчуждателя, оно приобретается, по сути дела, не от него, то есть не в порядке правопреемства, а в порядке первоначального приобретения особого рода. Это приобретение ближе всего подходит к приобретательной давности, хотя и не является таковой. Автор правильно отвергает теорию так называемой моментальной давности, имеющую широкое распространение во французской литературе, так как, по его мнению, "так же не может быть давности без истечения срока, как воздуха без кислорода".
Первоначальный характер приобретения и, одновременно, необходимость действительной распорядительной сделки правильно подчеркивает Рудольф Зом[297].
Он указывает (стр. 54) следующие предположения для приобретения прав через распоряжение неуправомоченного: 1) распорядительную сделку, которая сама по себе была бы достаточным основанием приобретения права, если бы распоряжающийся был управомочен на распоряжение[298]; 2) добрую совесть; 3) добрая совесть должна быть объективно оправдана легитимацией распоряжающегося (для приобретения движимости - владением § 932 и след.; для оборота поземельных книг - внесением в поземельную книгу § 892 и след.); 4) для приобретения движимости от неуправомоченного требуется еще, чтобы вещь была пригодна к приобретению от неуправомоченного. Вещи, вышедшие из владения собственника против его воли, за исключением денег, бумаг на предъявителя, вещей, купленных с публичных торгов, не допущены к приобретению от неуправомоченного.
Зом также считает, что это приобретение напоминает приобретение по давности только без срока.
"Современный оборот, по его мнению, не имеет времени ожидать: он требует немедленного приобретения добросовестным приобретателем. Тип приобретения одинаков".
Зом отрицает здесь правопреемство и производное приобретение в результате распоряжения неуправомоченного и видит здесь первоначальное приобретение права от лица, не управомоченного на его предоставление.
Также считает данное приобретение первоначальным Мартин Вольф и многие другие авторы[299].
Сторонники теории производного приобретения, а отчасти и те авторы, которые признают данное приобретение первоначальным (отрицают правопреемство), но двусторонне-сделочным, стремятся найти обоснование тому факту, что распорядительный акт неуправомоченного отчуждателя предоставляет право добросовестному приобретателю. Ответы на этот вопрос можно разделить на две группы:
1. Одни авторы так или иначе признают за отчуждателем "легитимацию", точнее легитимирующее действие владения[300], правовую власть распоряжения[301], т.е. в конечном счете за неуправомоченным отчуждателем признают правомочие на распоряжение чужим правом собственности в пользу добросовестного приобретателя.
Как правильно полагает Тур[302], "этим лицам во всяком случае не предоставлено правомочие; их поведение объективно, а если они недобросовестны, то и субъективно противоправно, но закон ради приобретателя сообщает этим действиям действительность против управомоченного, неуправомоченный имеет при известных обстоятельствах, при добросовестности приобретателя, не право, но фактическую возможность перенести чужое право". Дальше этот автор добавляет, что правовое положение здесь подобно тому, что имеет место при прекращении полномочия, которое по отношению к третьим лицам сохраняет силу, пока они не знают о прекращении полномочия (Германское гр. улож., § 170, постан. СНК РСФСР 4/ХI 1927 г., ст. 6 и 7 - СУ, N 112, ст. 756).
Рудольф Зом, хотя и требует тоже легитимации отчуждателя, но особо подчеркивает, что легитимация в данном случае не есть правомочие, но лишь внешнее удостоверение правомочия[303].
Попытка объяснить приобретение права собственности от неуправомоченного отчуждателя, исходя из мнимого (фингированного) правомочия последнего, восходит к первоначальной теоретической разработке этого вопроса в XVI-XVII веках.
Романисты при истолковании средневекового принципа "Hand muss Hand wahren"[304] натолкнулись на теоретические затруднения в объяснении недопущения виндикации вещи, приобретенной от ссудополучателя и других лиц, которым эту вещь так или иначе вверил собственник (в пользование, на хранение и т.п.). По мнению этих ученых, ссудополучатель приобретает не только владение, но и право собственности на ссуженную ему вещь (с обязанностью возврата таким образом не только владения, но и права собственности). Только этим путем они могли объяснить себе непререкаемость для ссудодателя (собственника) распоряжения ссудополучателя, отчуждившего вещь третьему лицу. О переносе на последнего права собственности вопрос непосредственно не разрешался. Уточнение правового положения приобретателя было достигнуто лишь много позднее.
Христофор Цобелий в своей книге, изданной в Лейпциге в 1598 г., о различиях права гражданского (римского) и права саксонского (с привлечением более ранних аналогичных исследований Людовика Факса и Бенедикта Рейнгарда) писал: "Ссуженной вещи владение и собственность по саксонскому праву переносится на ссудополучателя, иначе в общем праве"[305]. В пояснениях к этому положению Л. Факс писал: "По гражданскому праву на ссудополучателя ни владение, ни собственность не переносятся, но и то и другое остаются у ссудодателя-собственника. Это есть общее мнение, как свидетельствует Цоарец... Но по праву саксонцев установлено противное, как видно из текста Земского права (кн. 2, ст. 60), где сказано: если коммодатарий ссуженную ему вещь некоторому третьему продаст или иным каким-либо способом отчуждит, то сам ссудодатель-собственник не имеет никакого иска против того, кому произведено отчуждение ссуженной вещи, но ему надлежит искать с коммодатария. Отсюда ясно, что по этому (саксонскому) праву собственность и владение переносятся на коммодатария, из-за чего самому собственнику не дается виндикация своей вещи, переданной другому лицу". В подтверждение своих рассуждений Л. Факс ссылается на Матвея Везембека (1565) и Иоганна Шнейдевина и указывает, что и применительно к гражданскому (римскому) праву Андрей Альциат (итальянский юрист, род. в 1492 г., ум. в 1550 г.) в своих Парадоксах считал, что на коммодатария переносится право собственности, но его точка зрения не была принята.
Таким образом, Хр. Цобелий и Л. Факс искали объяснения изучаемого правового явления в правомочиях коммодатария, отчуждившего ссуженную ему вещь. Исходя из того, что отчуждать вещь имеет право собственник, они видели единственный выход в наделении отчуждателя-коммодатария правом собственности вопреки здравому смыслу. Понятно, что от этого и правило "Hand muss Hand wahren" казалось им лишенным всякого разумного и справедливого основания. Почти дословно те же рассуждения у Матвея Колера[306].
Так же рассуждает Бенедикт Карпцов[307], который в свою очередь ссылается на М. Колера, Л. Факса, Иоганна Шнейдевина и М. Ве-зембека.
Эта точка зрения отвергается авторами, изучавшими в благожелательном смысле правило "Н.m.Н.w.".
* * *
Другие авторы отказываются видеть объяснение добросовестного приобретения от неуправомоченного отчуждателя ни в "праве собственности" несобственника, ни вообще в его легитимации или правомочии на отчуждение. Так, например, категорически высказываются против признания правовой власти, правомочия, даже легитимации неуправомоченного отчуждателя Ф. Регельсбергер[308] и Г. Мейер[309]. Последний правильно считает, что следует избегать даже самого термина "легитимация", так как он способен ввести в заблуждение, вызвать представление о правомерности, законности поведения такого отчуждателя.
Они и их единомышленники исходят из факта допущения законом приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя и стремятся дать соответствующим нормам разумное объяснение. Последнее они находят в субъективных свойствах приобретателя (его добросовестности) и в объективных соображениях целесообразности (защиты интересов оборота).
Много внимания этому вопросу уделял еще в XVII веке Давид Мевий[310], который в третьей части своего комментария на любекское право (стр. 92195 и след.) отрицает необходимую связь принципа "H.w.Н." переносом права собственности от коммоданта к коммодатарию. Он дает объяснение этого принципа, исходя из интересов и субъективных свойств третьего добросовестного приобретателя и, особенно, из интересов оборота. Интересны рассуждения по этому вопросу Генриха Христиана Вульфа[311], который, очевидно, подытожил основные высказывания германистов того времени.
Этот автор категорически возражает против объяснения добросовестного приобретения от несобственника на основе принципа "Н.m.Н.w." тем, что ссудополучателю будто бы передается ссудодателем право собственности на ссуженную ему вещь. По его мнению, слова закона (пересм. любекское право) "...если случится, что тот, кому ссужена или доверена вещь, ее продаст и т.п." следует понимать в смысле фактического отчуждения, а не отчуждения по праву, так что тот, кто таким образом добросовестно приобретает переданную ему вещь, защищен не волею и властью отчуждателя (ссудополучателя), но помощью закона, и его защищает его добросовестность. Несколько ниже Вульф замечает: "Добросовестность имеет здесь большой вес"[312].
Таким образом, уже в конце XVII в. была подвергнута уничтожающей критике попытка объяснения приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя наличием особого права на это отчуждение. Было показано, что в этих случаях факт отчуждения, не опирающийся на правомочие отчуждателя, приводит к приобретению в силу прямого указания закона, учитывающего именно эту добросовестность и защищающего интересы оборота. Этим узаконяется в интересах третьего добросовестного приобретателя известное разумное доверие к видимости права.
Интересно сопоставить позицию Вульфа с выше приведенными высказываниями Тура и сторонников теории первоначального приобретения, сосредоточивающими внимание на личности приобретателя и интересах оборота.
Наряду с распространенным в литературе правильным взглядом на юридическую конструкцию добросовестного приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя, как приобретения первоначального (без правопреемства), но двустороннего (при помощи двусторонней приобретательной сделки), имеются теории не только первоначального, но и одностороннего приобретения при помощи одностороннего приобретательного акта. Эти теории, как отмечено выше, более соответствуют французскому, а также японскому законодательству.
Такова, например, теория завладения, выдвинутая Дельвинкуром[313]. Этот автор считает, что в приобретении вещи от неуправомоченного отчуждателя основное значение имеет добросовестное приобретение владения, что существенна не передача, а именно оккупация вещи.
Некоторые авторы, например, Карлин[314], Васьковский[315], считают, что это приобретение происходит путем квалифицированного завладения, понимая под этим завладение при наличии других элементов фактического состава. Смысл этой теории становится ясен из того отграничения, которое автор проводит от приобретения по давности владения. Он считает, что различие проходит в том, что для давностного приобретения требуется владение как более или менее длительное состояние, а для добросовестного приобретения от неуправомоченного отчуждателя - завладение как известный моментальный акт.
К односторонним теориям относится также теория моментальной давности, получившая наибольшее распространение во французской литературе гражданского права[316].
В обоснование этой теории приводят следующие соображения:
1) Нахождение статей 2279 и 2280 Французского гражд. кодекса в разделе о давности и в подразделе главы о некоторых специальных сроках давности.
2) В кутюмах были самые различные сроки давности.
3) Статья 2279 говорит о давностном приобретении вещи, купленной у поклажепринимателя.
Эта теория, как и теория квалифицированного завладения, правильно подчеркивает отдельные весьма существенные элементы фактического состава изучаемого способа приобретения права собственности, но она не охватывает этот фактический состав в целом.
Доводы, приводимые в ее обоснование, или недостаточны, или даже просто несостоятельны. Местонахождение статьи в кодексе, конечно, имеет значение, но само по себе оно недостаточно, так как оно действительно показывает лишь связь данной нормы с исковой давностью и родство ее с приобретательной давностью, но не решает юридической природы данного способа приобретения. Наличие различных сроков давности не дает основания усматривать давность там, где вовсе не требуется истечения срока. Третий довод содержит в себе petitio principii[317].
Конечно, если юридическую конструкцию считать самоцелью, то можно признать давность и там, где срок будет равен нулю, но тогда нет смысла называть это давностью, хотя бы в остальном было полное совпадение фактических составов приобретения права собственности. Это равносильно тому, чтобы считать куплей-продажей дарение, сведя цену до нуля.
В остальном теория моментальной давности имеет положительное значение, так как она правильно оттенила сходство этих фактических составов и проанализировала состав добросовестного приобретения от неуправомоченого отчуждателя[318].
Примыкают к теориям одностороннего приобретения теория приобретения ex lege и теория законной презумпции, высказанные во французской литературе.
Теория приобретения ех lege развита, в частности, у А. Колена и Г.Капитана[319]. Критика этой теории не требует пространных рассуждений. Нормы объективного права, в частности закон, являются основанием всяких правовых последствий. Для выяснения юридической природы изучаемого приобретения права собственности недостаточно сказать, что оно основано на законе. Необходимо выяснить, с каким фактическим составом закон связывает в данном случае приобретение права собственности. Только анализ фактического состава раскрывает так называемую юридическую природу этого приобретения, а этого анализа теория приобретения ех lege не дает[320].
Теория законной или неопровержимой презумпции дана, в частности, Ф. Лораном и М. Пляниолем[320]. Эта теория идет не многим далее предыдущей в деле раскрытия юридической природы приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя. Она рассматривает вопрос только в плоскости ограничений виндикации с процессуальной стороны. Юридической природы изучаемого способа приобретения права собственности она не раскрывает.
Следует признать, что одни теории одностороннего приобретения не раскрывают вообще юридической природы приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя (теория приобретения ех lege, теория неопровержимой презумпции), другие - представляют собой недоразвившиеся, недосказанные теории двустороннего приобретения (теория квалифицированного завладения, теория моментальной давности). Лишь одна чистая теория завладения может быть признана в точном смысле слова теорией одностороннего приобретения.
Таким образом, добросовестное приобретение права собственности от неуправомоченного отчуждателя является первоначальным способом приобретения, т.е. не основанным на правопреемстве. Вместе с тем почти по всем законодательствам оно является двусторонним, поскольку к его фактическому составу относится двухсторонняя отчуждательно-приобретательная сделка. Следует решительно отвергнуть попытки объяснения этого приобретения как производного - с одной стороны, и для большинства законодательств как одностороннего - с другой.
Примечания:
|
