Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Грибанов В.П.
Осуществление и защита гражданских прав

ИНТЕРЕС В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ

Одним из вопросов, имеющих большое значение для исследования проблемы осуществления и защиты гражданских прав, является вопрос о соотношении субъективного права и интереса. Важность его исследования обусловлена тем, что осуществление и защита гражданских прав неразрывно связаны, с одной стороны, с проблемой правового обеспечения удовлетворения как интересов общества в целом, так и интересов отдельных социалистических организаций и граждан, а с другой - с проблемой обеспечения правильного сочетания индивидуальных интересов граждан и их коллективов с интересами общества.

Новое гражданское законодательство широко использует понятие интереса. Однако роль интереса в праве и его связь с субъективными гражданскими правами не исчерпываются случаями, когда закон непосредственно упоминает об интересе. Во всех случаях гражданское законодательство, не говоря прямо об интересе, предоставляет те или иные права гражданам или организациям именно с учетом определенных интересов.

Важное значение интереса в праве породило среди некоторой части юристов мнение, что интерес входит в само содержание субъективного права[393]. Эта идея встретила возражения со стороны других авторов, которые отмечают важное значение интереса в праве, но тем не менее считают интерес моментом внешним по отношению к субъективному праву и в содержание права его не включают[394].

Чтобы правильно решить вопрос о соотношении субъективного права и интереса, необходимо прежде всего выяснить, что следует понимать под интересом. Сторонники включения интереса в содержание субъективного права оперируют понятием <интерес> как аксиомой, как общеизвестным понятием, не пытаясь даже раскрыть его содержания. Не раскрывает этого понятия и И. Б. Новицкий, посвятивший специальную работу исследованию проблемы солидарности интересов в советском гражданском праве[395]. Между тем в юридической литературе понятие <интерес> употребляется в различных значениях.

Интерес как сочетание объективного и субъективного моментов. Вопрос о понятии интереса недостаточно исследован не только в юридической науке, но и в психологии, философии и политической экономии. Невыясненным остается главный вопрос - о самой природе интереса, т. е. о том, является ли интерес явлением <субъективным>, выражающим известную психическую настроенность субъекта, либо он по природе своей <объективен>, т. е. представляет собой некое объективное условие человеческого существования.

Психологи склоняются к первой точке зрения, рассматривая интерес как определенное отношение личности к объектам и явлениям, как избирательную, целеустремленную направленность человека на приобретение тех или иных знаний, на выполнение той или иной деятельности[396].

Другие же авторы считают, что интерес есть явление объективное. Так, Г. М. Гак, критикуя определение интереса, данное в <Большой советской энциклопедии>, и отмечая в качестве его недостатка то, что интерес здесь сводится <к психическому явлению>, полагает, что интерес есть "объективное явление, связанное с бытием предмета, и не сводится к сознанию и воле>[397].

В некоторых философских работах выявилась и  третья тенденция - рассматривать интерес как известное сочетание объективного и субъективного моментов. Так, при разъяснении понятия интереса в социологическом смысле авторы <Философского словаря>, изданного в 1963 г., определяют интерес как "целенаправленность мыслей и действий, отражающую материальные и духовные потребности отдельных людей (личный интерес), социальных групп и исторических общностей (общий интерес)>. Однако они подчеркивают, что <интерес проявляется в виде стремлений, влечений, но всегда наряду с субъективным моментом содержит и объективное>[398].

Когда сторонники объективной теории интереса говорят об объективности интереса, они понимают под этим следующее: интерес существует независимо от субъекта, представляет собой нечто существующее вне человека и определяющее его поведение в обществе, независимо от того, сознает субъект эти интересы или не сознает. Иначе говоря, благодаря такой постановке вопроса интерес отождествляется с условиями жизни людей. С таким пониманием объективного характера интереса трудно согласиться, так как всякий интерес - это интерес определенного субъекта, независимо от того, является ли таким субъектом отдельный гражданин, группа лиц, классы или даже все общество.

Неправильно вместе с тем считать, что всякое психическое явление суть явление субъективное. Все то, что реально существует в действительности, объективно существует. Такие психические явления, как восприятие, внимание, мышление, память, воля, эмоции, наконец, психические болезни, существуют не только в нашем сознании, воображении, но и в действительности, есть явления объективного мира, хотя во многом и индивидуальны.

Несомненно вместе с тем, что интерес - явление объективное. Объективный характер его состоит прежде всего в том, что он не только плод нашего разума, не только результат человеческого сознания, а есть реально существующее в жизни явление, которое необходимо учитывать и с которым нельзя не считаться, ибо интересы, как замечает В. И. Ленин, <двигают жизнью народов>[399].

Объективный характер интереса подчеркивали Маркс и Энгельс. Говоря об общем интересе, они писали, что "этот интерес существует не только в представлении как <всеобщее>, но прежде всего он существует в действительности в качестве взаимной зависимости индивидов, между которыми разделен труд"[400].

Интерес объективен и по самой своей природе. Интересы отдельных лиц, групп, коллективов, классов, всего общества возникают не произвольно. Они определяются всей совокупностью условий жизни данного лица, группы, коллектива, класса или общества, среди которых главное и решающее место занимают материальные условия жизни общества, экономический строй общества, экономические отношения. Положение людей, групп, классов в системе общественного производства определяет и их взаимные отношения, их интересы. "Экономические отношения каждого данного общества, - писал Энгельс, - проявляются прежде всего как интересы>[401]. Интерес есть, следовательно, форма проявления экономических (прежде всего) отношений в деятельности, поступках людей, групп, классов, в общих действиях всего общества.

При этом, однако, следует учитывать по крайней мере два момента. Было бы неправильным считать, что интересы определяются только экономическими причинами. Экономические условия определяют коренные интересы общества, его членов, групп, классов. Это объективно необходимые интересы, вытекающие непосредственно из положения субъектов в системе общественного производства, из действующих в данном обществе объективных законов и объективных потребностей общественного развития.

Но на характер интересов оказывают влияние и другие факторы, как-то: национальные  особенности, состояние культуры, идеология и политика, право, мораль, правила общежития, обычаи и даже пережитки прошлого в сознании людей, а применительно к индивидуальным интересам - и индивидуальные, профессиональные, возрастные, семейные и многие другие условия и обстоятельства. Эти факторы также во многих случаях определяются экономикой, но оказывают и известное самостоятельное воздействие на характер интересов. Чтобы экономические и иные факторы общественной жизни, определяющие характер деятельности людей, проявили свое действие, они должны принять вид интереса, проявиться как интерес, т. е. они неизбежно должны пройти через сознание людей, принять вид <сознательных побуждений>.

Понимание интереса как известного сочетания объективного и субъективного моментов имеет, на наш взгляд, и важное практическое значение. В самом деле, если понимать интерес только как некую объективную необходимость, предопределяющую поведение людей, то как, например, объяснить наличие преступлений и применение к преступникам наказаний в социалистическом обществе? Когда преступник идет на совершение преступления, он несомненно действует в своих интересах. Разве такой интерес определяется материальными условиями социалистического общества? Конечно, нет. Но если руководствоваться объективной теорией интереса, то следует предположить одно из двух. Либо у преступника вообще нет интереса, и тогда становится непонятным, чего ради совершено преступление; либо он не осознает своих интересов, но тогда непонятно, за что же его следует наказывать, если он не в состоянии осознать свои интересы и понять, что действует в противоречии с интересами общества?

От подобного рода признания только один шаг до применения уголовного наказания к душевнобольным, слабоумным и другим недееспособным лицам, что в корне противоречит как правовым, так и моральным принципам советского общества.

Между тем преступление есть всегда сознательное правонарушение. Преступник заранее знает или может знать, что действует в интересах, противоречащих интересам общества. И это составляет его вину, его психическое отношение к совершенному противоправному деянию, что и является основанием ответственности.

Аналогичное положение создается и в гражданском праве, когда речь идет о виновном причинении вреда, о заключении сторонами сделки, совершенной с целью, заведомо противной интересам  государства и общества, об извлечении нетрудового дохода и т. п. И здесь участники гражданских правоотношений имеют свои интересы, хотя и противоречащие интересам общества. Объяснить наличие таких интересов с точки зрения теории объективного интереса совершенно невозможно. Таким образом, интерес представляет собой известное единство объективного и субъективного.

Что же такое интерес? В советской правовой литературе были предприняты некоторые попытки дать определение интереса. М. А. Гурвич, исследуя вопрос о защите <охраняемых законом интересов>, пришел к выводу, что, в отличие от материального субъективного права, охраняемый законом интерес есть "выгода, обеспеченная не нормой материального права, а охранительной, прежде всего, процессуальной нормой>[402].

С определением интереса как выгоды нельзя согласиться. Выгода всегда ассоциируется с каким-либо имущественным приобретением, между тем как закон (например, ст. 190 ГК, ст. 2 ГПК) говорит не только об имущественных, но и о личных неимущественных интересах граждан и организаций. Более того, в целом ряде случаев интерес управомоченного лица не только не связан с какой-либо выгодой, а, наоборот, предполагает известную, если так можно сказать, <невыгоду> для самого управомоченного лица, например при дарении, при заключении договора в пользу третьего лица, при ведении чужих дел без поручения и др.

С этой точки зрения более гибким, но в такой же мере неприемлемым является понимание интереса как охраняемого законом блага[403]. Хотя интерес в понимании его как блага и может быть имущественным и неимущественным, однако, во-первых, при этом само понятие <блага> не в меньшей степени нуждается в объяснении, а, во-вторых, благо в такой же мере, как и выгода, есть то, на достижение чего может быть направлен интерес управомоченного лица. А это уже само по себе исключает их отождествление с интересом.

Интерес может быть правильно понят лишь в связи с выяснением характера взаимосвязи поведения людей, групп лиц, классов или всего общества с материальными условиями их существования и иными факторами общественной жизни. Характер же этой взаимосвязи таков, что материальные и иные условия жизни общества связаны с поведением людей не непосредственно, а через  посредство сознания, преобразовываясь в сознании людей в факторы сознательного побуждения их воли. Иначе говоря,  условия общественной жизни с необходимостью порождают определенные, соответствующие этим условиям потребности. Эти потребности, проходя через сознание людей, принимают ту или иную форму сознательных побуждений, определяющих целенаправленность и волевой характер их деятельности. И это относится не только к отдельным людям, но в равной мере характерно и для классов и всего общества.

Иначе говоря, потребность составляет содержание интереса. Форма же, в которой эта потребность проявляется в деятельности, в поведении людей, может быть различной, но она всегда выражает определенную целенаправленность их действий.

Такой же вывод, на наш взгляд, вытекает и из действующего гражданского законодательства. Так, ст. 128 ГК, говорящая об ответственности по сделкам, совершенным <в интересах двора>, <в интересах самого главы двора>, а также ст. 225 ГК, предусматривающая право кредитора отказаться от просроченного исполнения, которое утратило интерес для кредитора, и другие статьи несомненно подразумевают под интересом тех или иных лиц именно их потребности.

Если сравнить ст. 1 Основ, которая говорит об <удовлетворении материальных и культурных потребностей граждан>, с преамбулой Основ, где речь идет об <охране материальных и культурных интересов граждан>, то станет очевидным, что закон рассматривает потребности и интересы в одной плоскости. Это свидетельствует о том, что между потребностями и интересами есть неразрывная связь.

Но потребность и интерес - не одно и то же. Потребность всегда есть известная объективная необходимость, обусловленная материальной жизнью общества. Интерес же есть отраженная потребность, необходимость, прошедшая через сознание людей и принявшая форму сознательного побуждения. Но сложность процесса формирования этих сознательных побуждений, т. е. интереса, и его зависимость от многих обстоятельств объективного и субъективного характера объясняют, почему интересы действующих субъектов (людей, их групп и даже классов) не всегда точно соответствуют объективным потребностям. Именно поэтому важнейшим требованием правильного руководства коммунистическим строительством является необходимость строгого научного подхода к изучению объективных закономерностей и потребностей общественного развития и их воплощению в законах и решениях.

Таким образом, интерес - это и потребность, принявшая форму сознательного побуждения и проявляющаяся в жизни в виде желаний, намерений, стремлений, а в конце концов в тех отношениях, в которые вступают лица в процесс своей деятельности.

Какова же взаимосвязь интереса и субъективного гражданского права? Субъективное гражданское право связано не только с интересами управомоченного лица (гражданина или организации), но прежде всего с интересами общественными.

Советское гражданское законодательство, выражающее волю и интересы всего народа, предоставляет участникам гражданских правоотношений или санкционирует лишь такие субъективные гражданские права, которые призваны обеспечить интересы строительства коммунистического общества и максимально возможное при данных условиях удовлетворение материальных и культурных потребностей граждан и их коллективов - социалистических организаций.

В социалистическом обществе всякое субъективное право имеет социальное, общественное значение лишь постольку, поскольку оно обеспечивает соблюдение коренных интересов общества в целом и способно обеспечить индивидуальные и коллективные интересы участников регулируемых правом отношений. Утрата любого из этих двух качеств либо делает такое субъективное право неприемлемым с точки зрения интересов всего общества, либо влечет за собой утрату субъективным правом способности обеспечить удовлетворение интересов членов общества и их коллективов, т. е. делает его бесполезным.

Поэтому всякое субъективное право, предоставленное участникам социалистических правовых отношений в силу закона, не есть выражение только общественных или только личных интересов. Во всяком субъективном праве и на любой стадии его существования находит свое выражение сочетание общественных и личных интересов.

Вместе с тем право, каким бы совершенным оно ни было, не может предусмотреть обеспечения удовлетворения всех без исключения интересов ввиду их большой индивидуальности и постоянного возникновения в жизни новых потребностей и соответствующих им интересов. Поэтому законодательство всегда предусматривает лишь такие субъективные права, которые направлены на удовлетворение основных, общих для всех членов общества, для определенных групп типических интересов. На случай же появления таких интересов, но не обеспеченных субъективным правом, закон предусматривает возможность их непосредственной правовой защиты (ст. 2 ГПК). Именно так, например, защищались до принятия нового гражданского законодательства интересы лиц, потерпевших при спасании социалистического имущества[404], был разрешен спор, связанный с разделом выигрыша по денежно-вещевой лотерее[405], и др.

Какова же взаимосвязь субъективного гражданского права с интересом самого управомоченного лица? Правильно ли считать, что интерес управомоченного составляет само содержание субъективного права? Думается, что на последний вопрос можно дать только отрицательный ответ.

Интерес как побуждение к действию, вызванное определенной потребностью, в том числе и к совершению действий, вязанных с приобретением субъективных гражданских прав, всегда существует раньше самого действия заинтересованного лица. Поэтому, по крайней мере в тех случаях, когда речь идет о гражданских правоотношениях, возникающих по воле их участников, интерес возникает независимо от субъективного права и до его возникновения, т. е. является, как отмечал С. Н. Братусь, предпосылкой для приобретения субъективных прав[406].

Общеизвестно, что не все гражданские правоотношения являются волевыми и в своем возникновении в плане воплощения в них воли самих участников этих отношений. В отличие от этого, осуществление всех гражданских правоотношений, а следовательно, и субъективных гражданских прав всегда носит волевой характер. Как пишет С. Ф. Кечекьян, <изъявление воли самого управомоченного лица или других лиц, за него действующих, совершенно необходимо для осуществления права>[407]. А всякое проявление воли в свою очередь предполагает наличие интереса. Поэтому интерес является также и предпосылкой осуществления субъективных гражданских прав. При этом управомоченный субъект может по каким-либо причинам утратить интерес в осуществлении права, оставаясь обладателем этого права во всех его возможностях, по  крайней мере в пределах установленных законом сроков осуществления права.

От интереса управомоченного лица в значительной мере зависит и за-щита субъективного права, в частности, обращение или необращение гражданина с требованием защиты права к соответствующему государственному или общественному органу, выбор самого органа, а в ряде случаев и способа защиты права, когда закон ему такое право выбора предоставляет.

Интерес является, таким образом, предпосылкой не только приобретения, но и осуществления и защиты гражданских прав. Но это лишь одна сторона взаимосвязи. Другая сторона состоит в том, что в свою очередь удовлетворение интереса управомоченного лица является целью любого субъективного права, которое выступает как правовое средство удовлетворения интересов. Причем юридическую охрану получает не всякий интерес, а лишь такой индивидуальный интерес, который совпадает с интересами социалистического государства и общества или по крайней мере не противоречит им.

При этом право, как известно, предполагает приложение равной мерки к различным лицам. Поэтому одно и то же по своему содержанию субъективное право может обслуживать различные интересы лиц. Закон, предоставляя лицам субъективные права, не может учесть всего многообразия интересов и предоставляет это право для удовлетворения любого допустимого с точки зрения закона интереса. В силу этого субъективное право нельзя связать с каким-либо определенным интересом,  так как оно по самой своей природе способно обеспечивать удовлетворение самых разнообразных интересов управомоченного лица.

Сказанное позволяет, на наш взгляд, сделать вывод о том, что ни природа интереса, ни существо субъективного права, ни взаимная связь между ними не дают основания для утверждения о том, что интерес входит в само содержание субъективного права. Не дают оснований для такого вывода и те доводы, которые приводят сторонники этой точки зрения. Наиболее четко эти доводы изложены Ю. К. Толстым[408].

Автор начинает свои рассуждения с того, что начисто отвергает все возражения, как несостоятельные, и утверждает, что интерес есть необходимый и даже ведущий элемент содержания субъективного права. Однако заканчивает автор изложение своих доводов требованием включить указание на интерес в определение субъективного права, как будто включить интерес в содержание субъективного права и указать о нем в определении - одно и то же. Создается впечатление, что попытка доказать, что интерес входит в содержание субъективного права, предпринята именно для того, чтобы сказать об интересе в определении.

Между тем это две совершенно различные постановки вопроса. Ведь указание на интерес можно включить в определение независимо от того, составляет он содержание субъективного права или нет. При определении правовых явлений вполне допустимо и даже желательно указывать не только на основные элементы их содержания, но и на ту служебную роль, которую они выполняют в обществе, на характер их воздействия на внешние по отношению к праву явления.

Признание интереса <необходимым и притом ведущим> элементом содержания субъективного права обязывает ко многому. Ведь если это именно так, если интерес есть главное в содержание субъективного права, а тем более если, как полагает О. С. Иоффе, <в индивидуальном интересе, проявляющем в себе определенный общественный или классовый интерес, заключается сущность субъективного права>[409], то хотят этого авторы или не хотят, логика обязывает их сказать вслед за Р. Иерингом, что субъективное право - это и есть охраняемый законом интерес.

Однако авторы этого не делают и определяют субъективное право как меру возможного поведения управомоченного лица <в целях удовлетворения его интересов>. А из этого вытекает, что, во-первых, за управомоченным закреплена именно <мера возможного поведения> и, во-вторых, что она закреплена в целях удовлетворения интересов управомоченного лица. Выходит, что и при таком понимании удовлетворение интересов управомоченного лица есть цель субъективного права, а субъективное право в свою очередь есть средство удовлетворения его интересов. При этом непонятным остается лишь то, каким образом цель может стать содержанием того средства, которое направлено на ее достижение.

В обоснование своей позиции Ю. К. Толстой проводит аналогию между интересом и волей господствующего класса и интересом и волей управомоченного лица. Такая аналогия вполне допустима и совершенно правильна. Действительно, подобно тому как классовый интерес определяет содержание воли господствующего класса, так и интерес управомоченного лица определяет содержание его воли.

Однако Ю. К. Толстой на этом не останавливается, а пытается установить аналогию и между классовым интересом - волей господствующего класса и объективным правом, с одной стороны, и интересом управомоченного лица - его волей и субъективным правом, с другой. Идея ясна. Ведь только при такой аналогии можно обосновать, что интерес управомоченного лица составляет содержание субъективного права, даже если и признать этот интерес <социально значимым>.

Понимая, однако, что такая аналогия явно ошибочна, ибо содержание субъективного права определяется не волей управомоченного, а законом и, следовательно, волей господствующего класса (а в социалистическом обществе - волей всего народа), Ю. К. Толстой не рискнул заявить об этом прямо, а лишь намекает на такую аналогию, неожиданно завершая свое высказывание рассуждениями о бессодержательности воли, лишенной интереса. И если аналогия, даже правильная, - строго говоря, ненадежное доказательство, то намек на аналогию не доказательство вообще, тем боле намек на аналогию не существующую.

Не убедителен последний довод Ю. К. Толстого. "Если верно, - пишет он, - что классовая природа права обнаруживает себя прежде всего в характере удовлетворяемого правом интереса, что утрата социально значимого интереса приводит и к утрате права, то есть все основания для того, чтобы включить интерес в определение субъективного права>. Во-первых, классовый характер права обнаруживает себя не только в характере <охраняемого правом> интереса, а прежде всего в том, чьи  интересы охраняет право, а также в том, как именно оно их охраняет и какие субъективные права и свободы оно предоставляет членам общества. Но даже если согласиться с автором, то и из этого нельзя сделать вывода о том, что интерес входит в содержание субъективного права. Из этого вытекает лишь то, что субъективное право обеспечивает удовлетворение определенных интересов. Во-вторых, не является доказательством и утверждение о том, что утрата социально значимого интереса влечет за собой утрату субъективного права. Дело в том, что круг признаваемых законом и социально значимых индивидуальных интересов, для удовлетворения которых может быть использовано субъективное право, определяет не содержание субъективного права, а его социальное назначение, сферу использования, т. е. пределы его осуществления и защиты. Поэтому формула <утрата социально значимого интереса приводит и к утрате права> ничего иного означать не может, как только то, что осуществление права в противоречии с его назначением, с общественными интересами может повлечь, но не всегда влечет за собой лишение управомоченного лица принадлежащего ему субъективного права.

Печатается по: В. П. Грибанов.

Интерес в гражданском праве // Советское государство и право.

1967. N 1. Отдельн. оттиск. С. 49 - 56.

Примечания:

[393] См.: А. В. Венедиктов. Государственная социалистическая собственность, АН СССР, М. - Л., 1948, с. 38; О. С. Иоффе. Советское гражданское право, т. 1, изд. ЛГУ, 1958, с. 73; Ю. К. Толстой. К теории правоотношения, изд. ЛГУ, 1959, с. 44 - 45; его же. Понятие права собственности (<Проблемы гражданского и административного права>, изд. ЛГУ, 1962, с. 193 и сл.).

[394] См.: С. Н. Братусь. О соотношении гражданской правоспособности и субъективных гражданских прав (<Советское государство и право>, 1949, N 8); его же. Субъекты гражданского права, Госюриздат, М., 1950, с. 20 - 21; В. И. Серебровский. Вопросы советского авторского права, АН СССР, М. 1956, с. 95.

[395] См.: И. Б. Новицкий. Солидарность интересов в советском гражданском праве, Госюриздат, М., 1951.

[396] См.: БСЭ, т. 18, с. 280; Б. М. Теплов. Психология, Учпедгиз, М., 1952, с. 219 - 220; Т. Г. Егоров. Психология, Воениздат, М., 1955, с. 45; В. Г. Иванов. Основные положения теории интереса в свете проблемы отношений человека (<Ученые записки> ЛГУ, 1956, N 214, с. 68).

[397] Г. М. Гак. Общественные и личные интересы и их сочетание при социализме (<Вопросы философии>, 1955, N 4, с. 19).

[398] <Философский словарь>, под ред. М. М. Розенталя  и  П. Ф. Юдина, Госполитиздат, М., 1963, с. 170.

[399] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, с. 82.

[400] К. Маркс  и  Ф. Энгельс. Соч., т. 3, с. 31.

[401] К. Маркс  и  Ф. Энгельс. Соч., т. 18, с. 271.

[402] М. А. Гурвич. Гражданские процессуальные правоотношения и процессуальные действия (<Труды ВЮЗИ>, т. III, М., 1965, с. 86).

[403] См.: И. Л. Брауде. К вопросу об объекте правоотношения по советскому гражданскому праву (<Советское государство и право>, 1951, N 3, с. 57).

[404] См.: <Судебная практика Верховного суда СССР>, 1949, N 10, с. 27 - 28.

[405] См.: <Бюллетень Верховного суда СССР>, 1959, N 4, с. 39 - 40.

[406] См.: С. Н. Братусь. Субъекты гражданского права, Госюриздат, М., 1950, с. 20.

[407] С. Ф. Кечекьян. Правоотношение в социалистическом обществе, изд. АН СССР, М., 1958, с. 53.

[408] См.: <Проблемы гражданского и административного права>, изд. ЛГУ, 1962.

[409] О. С. Иоффе. Правоотношение по советскому гражданскому праву, изд. ЛГУ, 1949, с. 50.