Список книг
|
« Предыдущая | Оглавление | Следующая » Победоносцев К.П.
Курс гражданского права. Часть вторая: Права семейственные, наследственные и завещательные.
§ 45. Меры к охранению открывшегося наследства. – Опись. – Вызов наследников. – Утверждение в правах наследства. – Срок на явку наследников и вступление явившихся. – Особые правила для торгового сословияМежду открытием наследства и вступлением в него наследников может быть
более или менее продолжительный промежуток неизвестности о том, кого следует
считать хозяином оставшегося имения, и охранять имение некому. В таком
случае для охранения имения в пользу наследников принимаются меры подлежащей
властью. По старому порядку меры эти принимались полицией и судом: по
новому порядку - принимаются мировым судьей в порядке охранительного производства.
Меры эти суть: во-1-х - опись и опечатание имения, во-2-х - вызов наследников
(1224, 1225 Зак. Гр.).
В сущности, нельзя предвидеть заранее, какие объявятся наследники и кто
именно, и потому надлежало бы во всех случаях принимать меры к охранению
имущества. Но закон говорит (1226 ст.): опись и опечатание имущества производятся:
1) когда при открытии наследства наследников налицо не будет и 2) когда
имущество по закону должно поступить в опеку. Если же некоторые из наследников
в отсутствии или есть сомнение в том, все ли они на лицо находятся, движимое
имущество умершего должно быть подвергаемо описи. По новому порядку к
описи приступает (через судебного пристава) мировой судья, получив извещение
о смерти (1227 Зак. Гр.; 1403-1407 ст. Уст. Суд. Гражд.), а в местностях,
в коих введено положение о земских начальниках, - земский начальник (Зак.
Гражд., ст. 1227 прим., по Прод. 1890 г.).
В ст. 1231, 1234 и 1238 Зак. Гражд. установлены и некоторые особенности
относительно описи и охранения имуществ при различных условиях, а именно
после лиц, умерших в пути и на пароходе, после духовных властей, после
содержателей фабрик и мануфактурных заведений, после русских подданных,
умерших за границей, и после иностранцев в России.
Сохранение описанного имущества поручается или налицо, находящимся наследникам,
или, когда их в виду нет, постороннему лицу, напр., хозяину дома (Касс.
реш. 1867 г., N 384; ср. Зак. Гражд., прил. к ст. 1227, ст. 7). Имение
лица, безвестно отсутствующего, берется в казенный присмотр (1243 Гр.
Зак.).
Опись имущества, вместе с производством, представляется по старому порядку
в судебное место, в ведении коего находится имущество (в порядке вотчинной
подсудности); по новому порядку - мировому судье, в участке коего наследственное
имущество находится (выражение неопределительное, ибо после умершего могло
остаться имущество в разных местностях и участках). Суд (или судья) делает
распоряжение о вызове наследников через Сенатские ведомости (публичные
ведомости). Предположение о неизвестности всех наследников следует допустить
во всяком случае; но в 1239 ст. Зак. Гр. постановлено, что вызов делается
в трех случаях: 1) когда все наследники или некоторые из них находятся
в отсутствии (очевидно, что предположение о сем надлежит допустить во
всех случаях безразлично, а потому этой одной причины достаточно для того,
чтобы производить вызов во всех случаях; а затем уже о последующих двух
причинах не было бы нужды упоминать); 2) когда после умершего остался
капитал в Государственном банке; 3) когда не выкуплены им вещи, заложенные
и просроченные в Ссудной казне. На эти же три повода сделана ссылка в
1401 ст. Уст. Гр. Суд., из чего следует заключить, что в сих случаях вызов
наследников обязателен для мирового судьи, но в следующей, 1402 ст., сказано,
что судья (кроме того) делает распоряжение о вызове, по просьбе частных
лиц, по заявлению полиции, по требованию прокурорского надзора или начальства
умершего. Особенности вызова наследников после умерших в военной службе
и нижних военных чинов смотри в примечании к 1239 ст. Зак. Гр.[66]
Кроме того, имеются особые правила о хранении и распределении имущества
после убитых и умерших чинов в полках Войска Донского (ср. 1219 Зак. Гр.);
об открытии и приобретении наследства в имуществе, остающемся в губерниях
и областях, на особых правах состоящих, по смерти уроженцев губерний,
состоящих на общем праве, и обратно (1279-1286); остающемся после лиц,
водворенных в Империи, временно пребывающих в Польше или Финляндии, и
обратно (1287-1295); об охранении имущества после умерших в Красноводском
округе. 1870 г. апр. 24 (48280).
Ссылка, сделанная в 1401 ст. Уст. Гражд. Суд., в связи с 1403 ст., на
1239 ст. Зак. Гражд., может ввести в недоумение. Можно подумать, что распоряжение
об охранении непременно должно быть сделано, когда после умершего остались
капиталы в Банке или невыкупленные вещи в Ссудн. Казне. Очевидно, что
такой вывод был бы неоснователен. В приведенных случаях необходим по закону
вызов наследников для охранения банкового интереса; но нет ни малейшего
основания по этому только поводу принимать меры к охранению целого наследства.
Из приведенных статей не следует заключать, что с вызовом всегда соединяется
охранение. Вызов наследников имеет свое особенное значение и м.б. сделан
и без принятия охранит. мер, когда они не требуются (Касс. реш. 1871 г.,
N 421).
Если местопребывание отсутствующих наследников известно, то, кроме публикации,
они вызываются и через местную полицию. Публикация необходима и потому,
что от нее исчисляется срок для явки наследников и для утверждения явившихся
наследников в правах с отдачей наследства. Кто явился в течение полугода
со времени последнего припечатания в ведомостях, те могут просить, чтобы,
не ожидая долее, их допустили вступить во владение; а буде имущество находилось
в их руках, вправе считать себя хозяевами, при бесспорности прав своих
(1241). Особые правила о вызове после умерших в России иностранцев см.
1247, 1248 ст. Зак. Гр.
В конвенциях о наследствах, заключенных с иностранными правительствами,
содержатся правила о порядке охранения и описи наследственного имущества
местными властями совместно с консулом подлежащей страны или без него
в его отсутствие; о сдаче имущества на хранение консулу и о праве сего
последнего обращать в продажу движимые вещи, подлежащие порче, и относить
на счет массы расход, потребный по случаю смерти (ср. Уст. Консульск.
изд. 1893 г., ст. 2, прим. 2).
Если в течение 6-месячного срока никто не явился к отысканию наследства,
оставшееся имение надлежит (по общему правилу 1243 ст. Зак. Гр. о безвестно
отсутствующих) брать в казенный присмотр (в ведомство опеки). В опеку
же поступает имение по спору о наследстве, в случаях, указанных в 106614,
1098-1103, 1300 ст. Зак. Гр. и 397, 398 ст. Зак. Суд. Гражд. В опеку предписано
брать имения населенные, достающиеся по наследству непотомственным дворянам,
впредь до совершения акта о выкупе крестьянских земель или до отчуждения
имения владельцем потомственному дворянину (1304 ст. Зак. Гр.).
А) Применение 1226 ст. Зак. Гр. сопряжено с немаловажными затруднениями,
по ее неопределительности. При действии старого порядка, имение оставлялось
обыкновенно, без описи, во владении наличных наследников, когда они состояли
налицо, и устранить в сем случае вмешательство полиции не стоило больших
затруднений. Этим облегчалось положение наследников, но зато, с другой
стороны, представлялось немало случаев и поводов к расхищению или утайке
имущества. Напротив того, при введении в действие мировых учреждений,
1226 ст. начали применять с чрезмерной строгостью. Действительно, текст
ее во многих случаях представляет одинаковое основание как к устранению
описи, так и к требованию описи. При действии новых правил судопроизводства
возникло более поводов исполнительным чинам опасаться ответственности
за несоблюдение важной формальности, но с другой стороны, явились и новые
личные побуждения требовать непременного ее соблюдения, ибо с составлением
описи соединяется взыскание сбора в пользу судебных приставов. Посему
неудивительно, что ныне мировые суды требуют описи открывающегося наследства
с чрезмерной строгостью, походящей в иных случаях на притязательность.
Много на это ропота и жалоб, особливо по случаю описи малых наследств,
не соответствующих издержкам на опись и хлопотам; однако же трудно удовлетворить
эти жалобы на основании нынешней редакции 1226 ст. Надлежало бы выразить
ее определительнее. Для сего, может быть, потребовалось бы в нашем законе
установить принятое в других законодательствах различие между прямыми
и непрямыми наследниками и предоставить прямому наследнику законную возможность
вступить во владение имением непосредственно, с принятием на себя ответственности
пред прочими, могущими явиться, а вместе с тем уменьшить издержки по случаю
описи малых наследств.
Б) Охранение наследства исполнительным порядком служит к ограждению целости
и к приведению в известность количества наследственного имения, в интересах
тех лиц, кои могут явиться в качестве наследников и быть признаны наследниками,
или сторонних лиц, имеющих открывшееся и заявленное право на взыскание
личных своих претензий с наследственного имущества. Посему охранительное
производство может быть возбуждено, во-1-х, без чьей-либо просьбы, единственно
по усмотрению мирового судьи, когда он известился об открытии наследства.
Если при сем мировой судья может иметь личное убеждение в том, что кроме
наличного наследника, уже владеющего имением в сем качестве, других наследников
нет, и нет в виду других интересованных лиц, то от него зависит, кажется,
под своей ответственностью устранить охранение. Во-2-х, охранительное
производство может быть возбуждено по заявлению и просьбе интересованных
лиц, имеющих претензию на наследство, или к оному. В-3-х, наконец, оно
может быть возбуждено и в интересах самого наличного наследника, уже вступившего
в имение, для ограждения его самого от могущих впоследствии возникнуть
к нему претензий со стороны имеющих явиться сонаследников или кредиторов.
Надлежит заметить, впрочем, что одно необъявление предполагаемого наличного
наследника об открывшемся наследстве само по себе еще не возлагает на
него наследничьей ответственности пред кредиторами умершего или ответственности
перед имеющими явиться наследниками. Первые обязаны еще доказать, что
он вступил в наследство самим делом; последние обязаны доказать, что показуемый
ими состав наследственного имения был действительно таков при открытии
наследства, и уменьшился именно по вине или небрежению повинного лица
(ср. Касс. реш. 1870 г., N 1583).
Правила охранительного производства, по приведению в известность открывшегося
наследства, в строгом смысле применяются к такому состоянию наследства,
в коем оно состоит прямо открывшимся наследством, т.е. массой имущества,
которая неизвестно еще кому принадлежать будет; но когда наследственное
имущество, по смерти вотчинника, поступило уже во владение другого лица
и числится за ним, как его наследственное достояние, тогда приведение
сего имения в известность и охранение его бесспорным охранительным порядком
не может иметь места (разве по требованию наличного наследника, вступившего
в наследство), ибо несообразно с сущностью бесспорного порядка. Вступить
во владение наследством наследник может непосредственно и без утверждения
в правах наследства, чем принимает на себя и ответственность, сопряженную
с принятием наследства. Тогда уже вступает он, как наследник, в законное
состояние владения, которое не может быть нарушено действием исполнительной
власти, в порядке бесспорного производства. Надлежит к сему владению приступать,
в случае отрицания владельца, не иначе как по иску того лица, которое
является со своим на то же имение наследственным титулом, и распоряжение
об охранении наследственного имущества, посреди всей массы имуществ того
лица, у кого оно во владении находится, может уже последовать не иначе
как по распоряжению подлежащего суда в порядке судебно-искового производства.
Эти соображения подтверждаются решением Гражд. Касс. Деп. Сената 1870
г. N 1892, в коем обсужден такой случай. По крепостному завещанию деда
в пользу сына его, принявшего наследство, владел имением внук сего деда;
но через 20 лет уже по смерти сего деда состоялось решение, коим завещание
деда не признано в качестве крепостного, а предоставлено просить об утверждении
его как домашнего. По поводу сего решения законный наследник того деда
обратился к мировому судье с просьбой об охранении наследства, за 20 лет
до того открывшегося. Распоряжение мирового судьи об удовлетворении сей
просьбы Сенат признал незаконным.
В 1871 году заявлена была просьба об охранении наследства, открывшегося
в 1856 году. Сенат признал (Касс. реш. 1872 г., N 1048), что меры для
охранения предполагаются нужными немедленно после смерти владельца, а
потому настоящий случай не относится к охранительному производству, и
принятие охранительных мер через 15 лет по смерти не было обязательно
для мирового судьи.
В) Практика охранения возбудила уже много спорных вопросов и недоумений.
В каких случаях следует и в каких не следует приступать к охранению? Что
следует подвергать описи и опечатанию? Как удовлетворять притом претензии
третьих лиц на вещи, найденные в имуществе умершего? Кому отдавать на
хранение описанное имущество? Как поступать в тех случаях, когда требуется
хозяйственное управление им, продолжение дел, промысла, торговли, - охранение
права, соединенного с владением (напр., сроков по обязательствам и долговым
требованиям и т.п.), исполнение необходимых расходов и проч.? В каком
порядке и какой властью совершать передачу имуществ по явке претендентов
на наследство или по предъявлении завещания? Все эти вопросы поставляют
до сих пор в затруднение нашу практику (см. о сем обстоятельные статьи
Г. Закревского и Герарда в Журн. Гражд. и Уголовн. права, 1872-1874 гг.).
От законодательной власти требуется разъяснение и дополнение тех начал,
которые намечены покуда немногими, весьма неясными чертами в уставе охранительного
производства 1864 года. В ту пору предполагалось, что начала этого дела
остаются прежние и что оно не требует новой организации. Но прежние начала,
весьма неясные, были достаточны при действии прежних органов судебного
производства и оказываются недостаточными для новых. Г. Закревский в статье
своей (Журн. Гражд. права 1874 г., N 2) представляет и проект положений,
которыми, по его мнению, надлежало бы дополнить действующее законодательство.
Вообще в суждениях об этом важном предмете высказываются два противоположные
мнения. Одни смотрят на охранение наследств, как на меру, принимаемую
по распоряжению власти, к интересу неизвестных лиц, могущих иметь право
на наследство, и к охранению имущества от предполагаемых во всяком случае
возможными расхищений. С этой точки зрения охранение признается желательным
во всяком случае, хотя бы и со стеснением для частных лиц, лишь бы только
обеспечить целость имущества. Мировой судья ставится в положение стража,
от которого не должна укрыться ни одна смерть в его участке, дабы не упущено
было немедленное принятие мер охранения. В таком виде, конечно, мера охранения
прав утратила бы свое гражданское значение и превратилась бы в меру, стеснительную
для частного права. Вред от охранения стал бы ощутительнее того вреда,
который предполагается предупредить посредством охранения.
Гораздо основательнее и ближе к цели гражданского закона об охранении
другое мнение. Цель закона об охранении, как и всякого гражданского закона,
не может быть безусловная. Законодательство не может поставить себе целью
охранение каких бы то ни было гражданских права по имуществу посредством
надзора, опеки и принятия мер полицейских. Исполнение такой задачи превышало
бы средства государственной власти, и по самому свойству дела было бы
невыполнимо. Правительство может принимать в свое ведение и надзор имущества
вовсе бесхозяйные; но если бы оно предположило распространить опеку на
все имущества, при коих нет хозяина законного с законным титулом, то поставило
бы себя в крайнее затруднение, а свободу частного владения стеснило бы
чрезмерно и без основания. Посему и на закон охранения наследств надобно
смотреть прежде всего, как на орудие, посредством коего частным интересованным
лицам предоставляется охранять права свои. Затем могут быть случаи, в
коих подлежащая власть (ныне власть мирового судьи) может и по усмотрению
своему принимать меры к охранению наследства, и случаи эти должны быть
связаны в законе с обстоятельствами, допускающими предположение о бесхозяйности
имущества, или о том, что подлинный законный преемник его неизвестен.
Притом само охранение не должно превышать потребной меры ограничения и
стеснения. Цель закона состоит не в том, чтобы имущество было сохранено
безусловно, но главным образом в том, чтобы оно не оставалось без ответственного
хозяина, распорядителя или владельца, до тех пор, пока не выяснится личность
законного и бесспорного в нем преемника по умершем.
Г) По делу Лисина (Касс. реш. 1868 г., N 602) Сенат признал, что по силе
1226 и 1239 ст. охранительные меры не всегда и не во всех случаях требуются.
От усмотрения мирового судьи зависит, руководствуясь доказательствами,
кои предъявлены от наличных наследников, если они устраняют всякое сомнение,
что нет отсутствующих, и опасение, что интересы отсутствующих и неполноправных
могут быть нарушены, принять или не принять законные меры к охранению
целости наследства: Меры сии следует принимать только тогда, когда они
вызываются законной действительной необходимостью. Ср. еще Касс. реш.
1869 г., N 1170.
Д) Принятие мер к охранению наследства, хотя и по заявлению полиции,
зависит от усмотрения мир. судьи, по соображению с законом, указывающим,
в каких случаях и при каких обстоятельствах охранительные меры требуются.
Касс. реш. 1868 г., N 602. Когда имение, после умершего вотчинника, в
силу завещания поступило в пожизненное владение вдовы, по описи, согласно
4 п. прилож. к ст. 116 Гр. Зак. (по изд. 1887 г., ст. 5331), то мировому
судье нет основания принимать затем меры к охранению сего имущества в
интересе законных наследников. Касс. реш. 1870 г., N 1251.
Е) Хотя охранение наследственного имения 1403 ст. Уст. Гражд. Суд. указывает
производить одновременно с вызовом, но сие разумеется о тех случаях, в
коих мировой судья признает по закону необходимым приступить к мерам охранения,
но нет в законах такого правила, чтобы вызов невозможно было производить
независимо от мер охранения, и могут быть случаи, в коих не представляется
необходимости принимать меры к охранению наследства, принятого уже во
владение наличных наследников и состоящего в их владении, но вызов оказывается
нужным для утверждения их в правах, по предварительном оглашении об открывшемся
наследстве. Касс. реш. 1871 г., N 421 и реш. Общ. Собр. 1870 г.,
N 10.
Ж) Поелику цель охранения наследственных имуществ есть сбережение их,
то мировой судья может разрешить продажу описанного охранительным порядком
имущества, когда оно, по свойству своему, подлежит порче. Касс. реш. 1869
г., N 649.
З) Право просить о признании прав на наследство в порядке охранительного
производства не ограничивается истечением 6-месячного срока по вызове
наследников. Касс. реш. 1869 г., N 15.
И) Когда в числе наследников есть малолетние, имение, при охранении,
подлежит описи, хотя бы кроме их наследником состоял отец их, при коем
они находятся. Касс. реш. 1871 г., N 151.
J) Вследствие открытия наследства действие некоторых прав умершего приостанавливается,
пока не явится законный представитель личности умершего. Так останавливаются
процессуальные права. См. Уст. Гр. Суд. 77, 681, 752, 959-961. Но в некоторых
случаях дозволяется и до утверждения наследников просить назначения к
оставшемуся имению опекуна, который и является представителем личности
умершего на суде. Уст. Гражд. Суд. 751, 752, 959-961.
Состояние наследства со времени открытия оного, до явки и вступления
наследника, возбуждает недоумение: на каких основаниях могут предъявлять
иск к лицу умершего собственника сторонние лица, имеющие нужду осуществить
права свои? Когда по смерти вотчинника нет налицо наследников и по вызовам
вскоре наследники не явились, наследство не имеет прямого хозяина и представителя,
и нет прямого закона о том, чтобы надлежало все имение брать в подобных
случаях в ведомство опеки. Отсюда происходило бы крайнее неудобство для
всех лиц, имеющих до умершего вотчинника дело по имуществу; но закон не
лишает таковых лиц вовсе права на правосудие во время неизвестности о
наследнике; напротив того, в 215 ст. Уст. Гр. постановлено, что иски к
лицу умершего собственника, буде нет в виду признанных и вступивших во
владение наследников, предъявляются суду, в ведомстве коего открылось
наследство. Эта статья не указывает, однако, кто должен быть за умершего
вотчинника представительным ответчиком по тому иску. Ответчиком должен
быть опекун, если имение в опеке. Если же оно не поступило в опеку, то,
по правилу, принятому в практике по издании нов. Уст. Суд., истец может
обратиться в опеку с просьбой о назначении опекуна к открывшемуся наследству,
и затем назначенный опекун является в суде ответчиком по его иску. Иного
способа нет; однако же очевидно, что опекун не может в сих случаях быть
безусловным представителем личности умершего по иску, на сего последнего
предъявленному, и со стороны опекуна, отвечающего на суде, возможны как
злоупотребления, так и упущения, которые впоследствии могут послужить
поводом к восстановлению процессуальных прав для законного наследника.
Напр., когда назначенный к имению опекун признал претензию, предъявленную
на умершего, или допустил на суде до присуждения иска, то явившийся впоследствии
наследник может просить, в качестве третьего лица, о восстановлении производства
или может привлечь к ответственности опекуна, когда сей последний по небрежению
своему упустил представить имевшиеся в делах умершего доказательства против
иска (ср. Касс. реш. 1869 г., N 883).
К) Как поступить, когда в охранительном порядке предъявлено несколько
противоречивых требований об утверждении нескольких лиц в правах наследства
на одно и то же имение? В старом порядке суду возможно было, усмотрев
спор, непосредственно, у себя же в производстве обратить дело от бесспорного
порядка к спорному (ст. 390, 393 Зак. Суд. Гражд.). В новом порядке это
невозможно, ибо для начатия тяжебного дела требуется непременно подача
на сей конец особого искового прошения, нарочитое заявление иска. Посему
на практике в подобных случаях суд закрывает у себя охранительное производство,
предоставляя тяжущимся заявить права спорным судебным порядком.
Но здесь возникает новое затруднение. Во всяком иске предполагается ответчик.
Кто должен считаться ответчиком в иске о наследстве? Ответ с первого взгляда
ясный: в исках вотчинных об имении требование обращается к тому, у кого
во владении состоит имение, ибо по существу вотчинного права имущество
добывается от всякого лица, у кого оно находится. Не может быть недоумения,
когда наследственное имение по смерти вотчинника поступило уже в чье-либо
владение на частном праве: очевидно, что к лицу владельца и иск должен
быть предъявлен, хотя подсудность дел сего рода определяется вотчинным
началом, т.е. по месту открытия наследства (215, 1401 ст. Уст. Гр. Суд.).
Но если имение не поступило еще ни в чье владение, а находится в состоянии
открывшегося наследства, под управлением опекуна, - кто должен считаться
ответчиком по иску о наследстве? Такой случай был в деле Варгунова (Касс.
реш. 1870 г.). Суд, усмотрев в охранительном производстве, что к
наследству явилось несколько претендентов, не утвердил ни одного из них
в охранительном порядке и отослал всех к тяжебному производству. Но один
только из них заявил права свои исковым порядком, означив ответчиком опекуна,
определенного к наследственному имению; прочие же лица, заявившие себя
в охранительном производстве, не заявили прав своих в порядке исковом.
В таких обстоятельствах истцу некого и означить ответчиком, разве опекуна,
в ведении коего состоит имение, ибо охранительный порядок для него закрыт,
а в исковом порядке нет в виду ни наследников владельцев, ни наследников
претендентов. Суд может признать опекуна стороной и постановить решение
о праве истца; если же другие претенденты явятся во время производства,
то каждый из них в свою очередь станет друг против друга истцом и ответчиком:
таково свойство всякого совместного иска об одном и том же имении (иски
смешанные). Во всяком случае имеющее последовать в суде решение о наследственных
правах будет иметь лишь условное значение, доколе остается еще законная
возможность явиться еще новому наследнику на то же имение и заявить свое
исключительное или совместное с прочими право.
Необходимо ли утверждение в правах наследства? Наше законодательство
не знает (существующего, напр., во французском праве) юридического различия
между прямыми, или сущими, и непрямыми наследниками, и у нас нет основания
сказать о них, что такой-то сам собой вступает в наследство, а такой-то
требует признания и утверждения. Без сомнения, есть по самому существу
дела отличие, напр., между родным сыном, единственным наследником, который
жил при отце и в минуту смерти при нем находится, и между внучатым племянником,
который является к наследству со стороны, узнав о смерти родственника,
может быть и невиданного при жизни: первого нечего и спрашивать, кто он
такой, а последнему не миновать этого вопроса. Но это различие фактическое,
а не юридическое; в юридическом смысле его не существует. Как для наличного
наследника, так и для многих других лиц, коих интересы связаны с его вступлением,
необходимо, чтобы он вступал в наследство не безгласно и не безъявочно,
а с государственной точки зрения - наследственный переход имения важнее
всякого иного перехода прав собственности; следовательно, интерес порядка
общественного требует, чтобы всякий, подходящий к наследству, как известный
наследник, назвал свое имя и оправдал его. Так разумела всегда о наследстве
наша старая практика. Без сомнения, во многих случаях дети и ближние родственники
умершего, буде находились при нем в минуту смерти, вступали в наследство
сами собой, и оно оставалось за ними без особого утверждения, в отсутствии
спора, хотя в случае спора оказывались всегда невыгоды такого безъявочного
вступления; но судебная практика держалась всегда той мысли, что наследники
должны быть признаны и утверждены судебным местом[67]. Это утверждение совершалось судом в порядке
бесспорного (что ныне названо охранительным) производства. Наследство,
по открытии, поступало в ведение подлежащего суда, в который предполагаемые
наследники обращались с просьбой об утверждении, предъявляя документы
о своем качестве (метрическое свидетельство, родословную и т.п.), необходимые
для того, чтобы оправдать свое имя наследничье, и дело суда состояло только
в удостоверении права, буде притом не заявлено было спора другим лицом
от своего имени в правах на то же имение. По издании нового Уст. Суд.
Гр. в IV книге (Суд. охранительное ст. 1408) сказано: явившиеся по вызовам
наследники умершего, если они считают необходимым обратиться для определения
прав их на наследство к содействию суда, заявляют о том суду.
А) Истолковывая эту статью, Касс. Деп. Сената (1867 г., N 177 и N 75)
признал, что поколику суд обязан принимать меры к охранению наследства,
потолику участвует и в утверждении наследников. После принятия мировым
судьей охранительных мер по открывшемуся наследству, оно может быть передано
явившимся наследникам не иначе как по постановлению подлежащего суда,
который при сем "не входит в рассмотрение законности прав, а признает
только в порядке бесспорном право наследства на охраненное имущество.
Такое признание или определение наследственных прав представляется необходимым
для того, чтобы существовал судебный акт, и в предупреждение неправильных
распоряжений относительно передачи имущества сторонним лицам, не имеющим
прав на оное". Здесь же признано, что ведомство сих дел распределяется
между мировыми судьями и окружными судами по началу оценочной подсудности,
в силу 1 п. 29 и 202 ст. Уст. Гражд. Суд. См. еще 215, 216 ст.
В означенном решении признано, стало быть, что нужно просить об утверждении
в правах наследства, хотя бы и не было спора о наследстве. Однако в других
решениях (1867 г., N 384) Сенат признает, что "доколе нет в виду спора
о наследстве, законы не устанавливают обязательного утверждения в правах
наследства". По другим делам было признаваемо, что когда в составе наследства
есть недвижимое имущество, то утверждение в оном никак не подлежит ведомству
мирового суда. Касс. реш. 1868 г., N 238.
Б) По делу Лубы (Сб. Сен. реш. т. I, N 300) признано, что непосредственное
вступление во владение наследственным имением относится токмо до наследников,
находящихся налицо при открытии наследства и коих право сомнению не подлежит;
но кто явился после 6-месячного срока, установленного для передачи имения
наличным наследникам, тот должен надлежащим образом доказать наследственные
права свои.
Это воззрение на предмет слишком обременительно для бесспорных наследников
и переходит меру требования закона. Дело представляется всего проще, кажется,
в таком виде. Наследники прямые и наличные, т.е. бывшие при умершем, жившие
в дому его (напр., сын, дочь и т.п.), имеют и фактическую и законную возможность
вступить прямо, бесспорно и без формальностей, в наследственное после
него преемство. Наследнику, хотя и не жившему в доме, но наличному (т.е.
живущему в том же городе, уезде и пр.), труднее это непосредственное вступление,
особливо когда он неизвестен или малоизвестен в дому, но нельзя сказать,
чтобы и для него такое вступление было невозможно, если он прямой наследник,
является вслед за смертью и не встречает противодействия или спора. Но
когда человек умер и наследников никого нет налицо, положение являющегося
впоследствии по вызову лица делается затруднительнее. Он становится претендентом
на наследство, ввиду образовавшегося уже управления наследств. имуществом.
Иск о наследстве нет надобности предъявлять, ибо не к кому еще предъявлять
его: достаточно заявить права свои в бесспорном (или, по новому языку
нашему, в охранительном) порядке и просить утверждения в правах и о вводе
во владение. В таком положении будет наследник, явившийся до истечения
6-месячного срока; но нет повода отягощать это положение и для того, кто
явился и по истечении сего срока, если все таки он явился первым, и никто
другой прежде того не вступил во владение наследством и не был утвержден
в правах. 6-месячному сроку закон совсем не придает того значения, что
впереди его возможно, а позади невозможно бесспорное производство. В пределах
ли сего срока или по истечении его, - все равно, кто явился не первым,
но явившись, застал уже имение во владении другого наследника, принужден
обращаться к лицу, состоящему во владении, с тем, чтобы или вытеснить
его вовсе или разделить с ним владение. Требуется ли, чтобы это обращение
совершалось не иначе как в форме иска? Думаю, что совсем не требуется.
Закон вовсе не предполагает, что во всех подобных случаях дело имеет
вид спорного. Может вовсе и не быть спора. Являющемуся вновь наследнику
есть полная возможность или вступить во владение непосредственно и даже
безъявочно, с согласия того лица, кого он уже застает в наследстве и в
наличном владении, или просить об утверждении в наследстве бесспорным
порядком, указав суду на вступившего уже во владение наследника, если
не предвидит противоречия с его стороны. Суду же в таком случае надлежит
предъявить эту просьбу наличному владельцу наследства и, буде с его стороны
нет противоречия, приступить к поверке прав просителя (т.е. к удостоверению
в родственной его связи с умершим), в бесспорном порядке, и бесспорно
же припустить его к наследству в мере, не отрицаемой наличным наследником.
Суд имеет законный повод отказать просителю в бесспорном утверждении в
таком только случае, когда окажется противоречие со стороны владельца.
Когда при самом открытии наследства приняты были меры охранения по усмотрению
мирового судьи, возможность непосредственного фактического вступления
в наследство устраняется, но из сего не следует, чтобы наследник мог вступить
в наследство не иначе как по судебному приговору. Мировой судья может,
без дальнейшего производства об удостоверении прав, сам передать наследство
явившемуся лицу, если лично не сомневается в правах его на наследство
(ср. Касс. реш. 1872 г., N 277); если же сомневается, то может требовать
от него удостоверения о праве, т.е. постановления подлежащей судебной
власти, хотя и в бесспорном порядке, об утверждении в правах наследства,
и когда такое удостоверение представлено, не вправе отказать просителю.
В Кассацион. реш. 1869 г., N 15 и 1876 г., N 483 Сенат растолковал, что,
по истечении 6-месячного срока, нет надобности явившимся наследникам просить
непременно тяжебным порядком об утверждении в правах наследства, а могут
они, буде нет спора, просить о сем и в порядке охранительном. По делу
Щерской (Касс. реш. 1870 г., N673) Сенат признал, что в законах нет правила
о том, что никто не может вступить в пользование наследственными правами
без судебного приговора, а напротив того, допускается возможность принятия
наследства непосредственным вступлением во владение и пользование имением
(ст. 1254, 1261 Зак. Гражд.); из сего Сенат вывел, что нет надобности
требовать от лиц, ищущих по наследственному праву, при самом предъявлении
иска, удостоверения в том, что они утверждены наследниками; в случае же
спора об их наследственном праве спор сей разрешается судебным приговором.
Правило это, кажется, вполне основательно. Лицо, именующее себя наследником
и не признаваемое за наследника теми, против кого предъявляет свою претензию,
основанную на наследственном праве, обязано удостоверить это право, но
нет основания требовать, чтобы это удостоверение заявлено было в виде
бесспорном, т.е. в виде приговора, уже состоявшегося по предшествовавшему
спору. Требовать этого от истца значило бы произвольно отдалять начатие
иска к выгоде ответчика, которой закон ему не предоставляет (ср. Уст.
Гражд. Суд.. ст. 571), и к стеснению истца, которого не полагает закон.
Вопрос о праве на иск по наследству, подвергаемом сомнению, ничем не отличается
от других, так называемых предварительных (praejudicialis) вопросов, могущих
возникнуть в деле и разрешаемых в нем совокупно с прочими, следовательно,
нет повода требовать и для вопроса о наследственном праве отдельного разрешения,
особливо в новом порядке судопроизводства, в коем не положено различия
между исковыми и вотчинными делами.
В) В 1867 году Лев Маслеников просил уездный суд, по истребовании от
брата его документов на принадлежавшие родителям их дом и землю, сделать
этому имению раздел по законам. Уездный суд по сей просьбе стал требовать
от просителя в бесспорном порядке доказательств о правах на наследство
и затем, не удовлетворившись представленными им документами, положил отказать
ему в правах на наследство. Эти рассуждения Сенат (4 Деп. 16 сент. 1870
г.) признал правильными едва ли основательно. При предполагаемой бесспорности
общего владения наследственным имуществом, суду надлежало бы предъявить
просьбу Масленикова его сонаследникам-совладельцам и затем только, если
бы права на наследство оказались спорными, обратить дело к спорному производству,
в коем и потребовались бы доказательства наследственных прав.
Г) Права на открывшееся наследство должны быть разрешаемы на основании
тех законов, кои действовали во время открытия наследства. На сем основании
Сенат признал, что Мария Шамшиева, вышедшая замуж при действии законов
царя Вахтанга (по коим дочь, получившая приданое при жизни отца, не участвует
по смерти его в наследстве с братьями), должна участвовать, по русским
законам, в наследстве после отца, открывшемся тогда, когда законы царя
Вахтанга заменены русскими законами. См. реш. Общ. Собр. Сен. 1841 г.
по делу Свирских и 1861 г. по делу Кащиевой - Сборн. Сен. реш. N 75 и
685 и реш. Касс. Деп. по д. Шамшиевой 1869 г., N 1241.
Д) В иске о наследстве не требуется представления доказательств о том,
в чем именно заключается и на какую сумму простирается отыскиваемое наследство.
Так рассудил Государственный Совет (Высоч. утвержд. Мнен. 30 июля 1862
г.) по делу Стрелковой в таких обстоятельствах. В 1834 г. умер Жданов,
оставив 4 сыновей и дочь Стрелкову, которая умерла в следующем году, оставив
3 детей. Сыновья Жданова приняли его имение, а в 1852 году дети Стрелковой
предъявили иск о следующей им части Ждановского наследства в степени матери,
утверждая, что всего причитается им около 60.000 рублей. Сенат отказал
им, признав, что они не доказали суммы своего требования, но Государственный
Совет признал сии доказательства ненужными и, согласно с Палатой, предоставил
произвести учет наследственной доли их при разделе наследства.
Е) Утверждение в наследстве порядком охранительного производства есть
бесспорное. Из этого не следует, однако, что суд, по поводу просьбы об
утверждении в правах, не должен входить в рассмотрение сих прав. Он не
должен сам возбуждать спорные вопросы, касающиеся до интересов другого
лица, не явившегося к делу и не состоящего в пререкании с просителем.
Но требование самого просителя основано непременно на законном отношении
к умершему вотчиннику, из коего проситель выводит свое право наследовать
после него в известном имении. В пределах этой законной формулы требования
суд имеет право и обязан произвести юридическую и фактическую поверку
требования. Был такой случай. По смерти князей Кугушевых, троюродные их
братья, тоже князья Кугушевы, предъявили права свои на наследство в бесспорном
порядке. Окружной суд разобрал, что наследство состоит из родовых имений
умершего, дошедших к нему от матери, а просители принадлежат к роду отца,
и потому отказал просителям. Они жаловались и объясняли, что утверждением
в правах наследства подтверждается только добросовестное владение, но
не признается материальное право собственности на наследственное имение,
и потому суд в охранительном порядке не должен требовать доказательств,
необходимых для разъяснения права собственности. Жалоба эта оставлена
без последствий Сенатом (Касс. реш. 1872 г., N 1288).
По делу графов Капнистов о наследстве после жены генерал-майора Софьи
Скалон, урожденной графини Капнист, возник и разрешен Гражд. Касс. Деп.
в утвердительном смысле вопрос: может ли наследник, просивший об утверждении
его в правах наследства в известной доле и, согласно такой просьбы, утвержденный
в охранительном порядке, требовать затем в порядке исковом увеличения
означенной доли до законного размера (Касс. реш. 1893 г., N 4).
Ж) О подсудности по делам об охранении наследства и об утверждении в
правах см. мою книгу Судебное руководство NN 124, 1490-1498, 1515.
С истечением 6-месячного срока не теряют своего права наследники, не
успевшие явиться. Они сохраняют право иска о наследстве в течение общей
земской давности (1241, 1244, 1246, 692); но тогда уже надлежит им приступать
к владению других лиц, буде успели другие прежде них явиться и получить
имение. В законе не объяснено положительно, с какого времени исчисляется
10-летний срок: обыкновенно принимается началом сего срока последнее припечатание
в Сенатских ведомостях о вызове наследников. Но эта формальность едва
ли имеет безусловное значение: публикация делается для оглашения смерти
и открывшегося наследства, но если она не была учинена своевременно (нередко
случалось, что публикации и вовсе не было), то отсутствием публикации
едва ли могут оправдываться в пропущении давности такие лица, кому и без
публикации было известно об открывшемся наследстве. Так, напр., если сестра
вместе с братом, находясь при смерти отца, оставляла после того брата
в исключительном владении отцовским имуществом, и не доказано, чтобы она
участвовала сама в сем владении, иск ее о наследстве брат может отвергнуть
по истечении давности. Разумеется, что давность имеет погашающее действие
только на те права наследников, которые оставались в безгласности и без
осуществления. И как, по нашему закону, утверждение в правах на наследство
не требуется безусловно, и вступление само собой совершается, то и нет
основания ставить наследникам в вину и подчинять какому бы то ни было
действию давности неявку их по вызову и незаявление прав, если они сами
собой вступили уже, как наследники, во владение наследственным имуществом
и оставались в сем владении (ср. Касс. реш. 1873 г., N 645, 1880 г., N
101, 1885 г., N 1).
В Касс. реш. 1877 г., N 81 высказано, как общее положение, что давностный
срок исчисляется со дня публикации, если же публикации произведено не
было, то со дня открытия наследства. Затем в решениях 1877 г., N 265 и
1879 г., N 333 Сенат признал, что публикация делается только для отсутствующих
наследников, поэтому только для них срок давности исчисляется со дня публикации,
а для наличных наследников погасительная давность исчисляется со дня открытия
наследства. По мнению Сената, для всех вообще, знавших об открытии наследства
ранее публикации, она не имеет значения при исчислении давностного срока.
Особые правила о сроке для принятия наследства (1 год) после чиновников
учебного ведомства; после умерших в больницах и богадельнях, а также других
сего рода учреждениях см. в ст. 1251, 1253 Зак. Гражд.
Может возникнуть вопрос: следует ли, при утверждении в правах наследства
охранительным порядком, возбуждать, по усмотрению суда, вопрос о давности,
коего, как известно, в тяжебном порядке суд сам собой не возбуждает (706
ст. Уст. Гражд. Суд.). Думаю, что не следует, ибо вопрос о давности, т.е.
о погашении права на иск, относится к отрицательной стороне всякого процесса
и составляет принадлежность возражения, которое заявляется и доказывается
ответствующей стороной; разве бы при самом заявлении иска сам истец включил
в его форму вопрос о давности так: я имею право и не утратил его давностью,
потому-то и потому-то. Итак, если бы просьба об утверждении в наследстве
заявлена была безусловно и по истечении 10 лет со времени вызова наследников,
мировому суду не следует обращать внимания на давность. Возбуждать вопрос
о ней - дело того, кто явится спорщиком против претендента на наследство
и заявит свои права на оное, за утратой претендентом наследственных прав
(таким спорщиком может явиться казна, по выморочному праву).
Право на наследство, само по себе безусловное, погашается только безусловным
сроком давности. Все прочие сроки для явки к получению наследства, к разделу,
разверстке и пр. имеют только условное и частное значение. На практике
возникали недоумения об этом предмете по следующему поводу. Правилами
7 дек. 1867 г. о конфискации постановлено, что из имений, состоящих в
общем владении у преступника с другими совладельцами, не причастными к
преступлению, выделяется в казну лишь часть, принадлежащая преступнику.
Для сего производится от суда публикация с вызовом соучастников с тем,
чтобы они в течение 6 месяцев заявили суду о своем праве на участие, с
доказательствами, с предварением, что по истечении сего срока назначение
в казну из общего имения части последует по разверстке с теми только соучастниками,
которые заявят о своих правах в срок. Из этих слов закона судебные места
западного края, под влиянием фискальных требований, стали выводить такое
заключение, что неявившиеся в срок участники решительно теряют права свои
на имение, хотя бы и состоявшее в их владении, в пользу казны. В этом
смысле состоялось уже немало решений, коими отняты вотчинные права у сонаследников,
не явившихся по вызову для раздела с казной в степени одного из наследников,
подлежавшего конфискации. Очевидно, что такой вывод мог происходить только
от смешения понятий о наследстве с понятием о разделе и разверстке общего
владения. Ныне, к счастью, истинный смысл закона восстановлен решениями
2-го Общего Собр. Сената (напр., по д. Володковского, по д. Абрамовича,
1871 года), коими признано, что пропущение 6-месячного срока лишает неявившихся
только права на участие в производстве раздела с казной, который совершается,
не ожидая их, безостановочно, но нисколько не лишает их вотчинного права
на имение и не ведет к обращению в казну принадлежащей им собственности.
По утверждении в правах наследства определение о том суда, или выдаваемое
судом свидетельство об утверждении, предъявляется куда следует (709 ст.
Зак. Гр. 1424 ст. Уст. Гр. Суд.) для ввода во владение. Несовершение этого
обряда не препятствует вступить в действительное владение наследственным
имуществом, но без ввода могут встретиться владельцу затруднения при совершении
актов на имущество. Утверждение в правах наследства не составляет в прямом
смысле юридической необходимости. Но оно становится необходимым по невыгодному
положению, в котором поставлен практикой Нотариального Положения преемник
имения, когда нет у него официального документа о вводе во владение. Нынешние
нотариусы, основываясь на 167 и 168 ст. Нотариального Положения, требуют
решительно вводного листа от лиц, совершающих акты отчуждения на имение,
и без ввода не совершают актов, как бы ни являлось бесспорно наличное
владение. Посему старые и бесспорные владельцы наследственных имений преимущественно
поставлены ныне в затруднительное положение для совершения актов. Им приходится,
иногда после продолжительного владения наследственным имением, просить
об утверждении в правах наследства и о вводе во владение. О совершении
ввода и переходе права собственности производится публикация в ведомостях
(см. 1296 ст. Зак. Гр. и статьи о вводе в 1-м томе сей книги). Ввод вообще
важен тем, что служит основанием и доказательством законного владения,
и потому во всяком случае выгодно иметь это основание и доказательство
в своих руках.
Капитал, принадлежавший умершему по записке в государственную долговую
книгу, переводится на каждого из его наследников, сообразно условиям займа
и наследственной доле каждого, с сохранением правила о нераздробимости
капиталов на участки менее 30 рублей. Уст. Кред. изд. 1893 г., разд. II,
ст. 91, 112.
В Касс. реш. 1872 г., N 277 изъяснено, что "ввод во владение не требуется
законом для вступления в наследство недвижимым имением, ибо ввод (707
ст. Зак. Гражд.) есть средство укрепления права собственности на имущество,
а владеть и пользоваться имуществами закон не запрещает и без окончательного
укрепления права собственности на оные; такое укрепление необходимо только
для приобретения собственником доказательства исключительного, против
других лиц, права его на недвижимость, что совсем не необходимо для вступления
во владение наследника, о правах коего нет сомнения". Из сего следует,
что мировой судья (по взятии имущества в охранение), имея несомнительное
удостоверение о правах претендента на наследство, не вправе еще затем
отказывать ему в передаче имущества и требовать от него представления
исполнительного листа о вводе во владение.
Дело Котельниковых, по которому состоялось вышеуказанное решение, представляет
поучительный пример смешения понятий. Умерший в 1857 году вотчинник оставил
завещание. Оно было оспорено, в 1867 г. признано недействительным. Затем
сделан вызов наследников, и наследство взято в охранение. Явились наследники
в бесспорном порядке, и окружной суд утвердил их в наследстве. Этого казалось
бы и достаточно: наследники имели бы возможность, на основании этого бесспорного
удостоверения прав, вступить в наследство и без формального ввода во владение.
Но окружной суд, утвердив их, вместе с тем отказал им во вводе, во-1-х,
по случаю оказавшегося на доме запрещения, которое было наложено по случаю
спора на завещание, уже оконченного (в этом уже выражается смешение понятий,
ибо сила запрещения простирается на акты отчуждения, а не на законный
переход по наследству); во-2-х, по недостаточности представленного просителями
акта укрепления дома за умершим вотчинником (опять смешение понятий, ибо
поверка бесспорных прав умершего вотчинника на его имущество, по поводу
наследственного перехода к его наследникам, вовсе не входит в обязанность
суда). Затем, когда наследники с таким постановлением окружного суда обратились
к мировому судье для передачи им имения, мировой судья отказал им в том
за непредставлением исполнит. листа о вводе и (прибавил еще новую причину)
за непредставлением раздельного акта! Очевидно, что нет ни малейшего резона
требовать раздела имения между сонаследниками прежде передачи им наследства,
когда закон дозволяет им владеть наследством вообще, без раздела. Довольно
путаницы, но когда наследники обратились с жалобой на судью Съезду, Съезд,
отказав им, прибавил еще, к умножению путаницы, новое соображение и распоряжение.
Усмотрев, что судья упомянул о разделе и заключив, что без предъявления
акта о разделе судья не мог выделить никому никакой части, Съезд предписал
применить к делу 1317 ст. Зак. Гр., то есть взять имение за нераздел в
опеку!
Утвержденные наследники, быв введены во владение имением, должны уступить
место другим, если другие впоследствии явятся и докажут ближайшее свое
право, основанное на законе кровного наследства или на завещании, дотоле
бывшем в неизвестности. Но наследники, по закону, не отвечают в сем случае
наследникам по завещанию ни в доходах, ни в управлении имуществом, доколе
спор не был им предъявлен; напротив еще, прежний владелец имеет право
требовать от нового владельца вознаграждения за улучшения в имении. Заложенное
и проданное до открытия спора не поворачивается; только цена продажи или
заклада возмещается, без процентов (Зак. Гр. 1300-1302).
По делу Кутузова (Сб. Сен. реш. т. I, N 261) наследники его, не просившие
30 лет о вводе во владение наследственным имением, признаны не утратившими
давностью наследственного права, ибо не было своевременно сделано публикации
о вызове наследников; при сем Сенат находил, что и до 1827 года прежними
законами, начиная с инструкции Канцелярии конфискации 1730 года, предписывалось
непременно вызывать наследников. Но в деле Терентьевой (там же N 404),
где на сем же возражении основывалось оправдание претендентов на наследство,
в пропуске давности, возражение это отвергнуто, так как в настоящем случае
все наследники находились налицо при открытии наследства и разделили между
собой имение миролюбно, следовательно, нельзя возражать, что надлежало
произвести вызов.
В деле Болычева (Сб. Сен. реш. т. I, N 706) Вульф, наследник Осиповой,
вступив во владение наследством, по предъявлении претензии Болычева к
Осиповой, не оспаривая оной, уклонялся от удовлетворения и ссылался на
то, что наследники Осиповой не все налицо, что до открытия всех долгов
ее нельзя судить, не состоит ли еще кому должной, а до предъявления оных
всем наследникам нельзя приступать к удовлетворению. Сенат отверг сии
возражения, приняв на вил, что о вызове наследников, должников и кредиторов
Осиповой учинена публикация, и уже минули сроки, по 1241 ст. 1 ч. Х т.
6-месячный для явки наследников и по 1007 ст. Зак. Суд. Гражд. (по изд.
1893 г., ст. 504) 9-месячный для явки кредиторов. Таким образом, публикации
об открытии наследства Сенат придал одно значение с публикацией о вызове
кредиторов в случае несостоятельности неторговой: едва ли справедливо
и основательно.
Открытие и принятие наследства после лиц, производивших торговлю, имеет
свои особенности, установленные еще Банкротским Уставом 1800 года, в видах
охранения интереса лиц, имевших дела с умершим. Для сего учреждается особое
производство, которое начинается либо по указанию и просьбе кредиторов
умершего, либо по обязательному для наследников заявлению с их стороны;
цель сего производства - приведение в известность имущества и дел наследственных
и установление наследственной ответственности отзывом о принятии наследства
(Зак. Гражд., ст. 1238, прим. 1, прил., ст. 1-12).
Если кредиторы сомневаются после должника своего в положении его дел
и имущества, остающегося без описи, и объявят в надлежащем суде количество
своих исков, то по распоряжению суда в тот же день должна быть составлена
при кредиторах опись наследственного имущества и произведено опечатание
оного, а наследники и остальные кредиторы вызываются с назначением сроков
на явку (3 мес., 9 мес., 18 мес.); буде наследники не явятся и дальше
9 мес., кредиторы его могут получать себе раздачу из наличных денег[68]. Явясь, наследники могут удовольствовать
кредиторов или могут просить, чтобы дали им срок осмотреться. Тогда дается
им сроку месяц и дозволяется видеть имение и долги при кредиторах. По
рассмотрении всего, наследникам остается - либо принять наследство, с
безусловной ответственностью, буде кредиторы им поверят, либо отречься;
в последнем случае открывается несостоятельность наследственной массы
(Зак. Гражд., ст. 1238, прим. 1, прил., ст. 1-5).
По смерти лица, торговавшего с кредитом от других, наличные его наследники
обязаны не далее третьего дня, при полиции (или вне города - при свидетелях),
учинить опись всему имуществу, а в течение месяца, осмотревшись в сем
имуществе, должны дать отзыв полиции и подлежащему суду, принимают ли
наследство, или отрекаются, или еще просят времени до дальнейших справок.
По сему отзыву, а буде долги были оглашены, то и по первому объявлению
о смерти, суд производит публикацию, согласно 1 ст. прил. к прим. 1 к
ст. 1238 Зак. Гражд., опечатывает имущество и оставляет на руках
у наследников, а буде они отрекутся или есть на них подозрение, отбирает
в свой присмотр (ст. 7-9). Буде наличные наследники не исполнят вышеуказанной
обязанности или умедлят, без законной причины, то обязаны, как сказано
в 10 ст. "ответствовать наследственным и собственным имуществом во всех
правильных исках на умершем". Эти слова, по редакции 10 ст., непонятны,
ибо наследник во всяком случае несет не себе такую ответственность; но
их изъясняет и дополняет текст цитаты, - 165 ст. 2 ч. Банкротск. Уст.,
где сказано: обязаны ответствовать: в той мере, как с упадшим поступать
предписано, т.е. по закону несостоятельности[69].
Правила эти, как видно, весьма неточные и неопределительные, вышли, можно
сказать, из практического употребления и большей частью на практике не
соблюдаются.
Особливые правила установлены еще (в 1835 году) на тот случай, когда
по смерти хозяина или товарища коммерческого предприятия останутся малолетние
или отсутствующие совершеннолетние наследники. В таком случае другой товарищ
или главный конторщик обязаны, не далее третьего дня, известить суд о
смерти и о положении дел и книг предприятия. Сообразно обстоятельствам,
суд обязан прежде всего решить, надлежит ли предоставить безостановочное
продолжение хода дел по предприятию или приступить к описи имущества для
охранения интереса кредиторов и наследников; затем приступает к вызову
наследников, и уже по явке производится между ними соглашение о продолжении
дела или о разделе (Зак. Гражд., ст. 1238, прим. 1., прил., ст. 13-20).
Наследственное имение после лица, производившего торговлю, буде долги
его очищены, а наследники не явились в срок, положенный ст. 1 прил. к
прим. 1 к ст. 1238 Зак. Гражд., поступает в опеку, и по истечении окончательного
10-лет-него срока продается с публичного торга, с обращением вырученных
денег в пользу заведений общественного призрения (Зак. Гражд., ст. 1238,
прим. 1, прил., ст. 6). Впрочем, правило сие надобно, кажется, разуметь
в самом тесном смысле (по сравнению с общим положением; см. Гражд. Зак.
о выморочных имуществах городских обывателей) и прилагать исключительно
к тем случаям, в коих были обстоятельства, предвиденные статьями 1-6 упомянутого
приложения к ст. 1238.
А) Вызов наследников есть формальность, соблюдаемая по случаю открытия
наследства. Наследство открывается смертью; следовательно, со смертью
лица оказывается нужда в вызове. По силе ст. 12 прил. к прим. 1 к ст.
1238 Зак. Гражд., когда при самой смерти лица или впоследствии откроются
законные признаки несостоятельности и она будет объявлена судом, тогда
наследование места не имеет. Из сего выводят (см. решение по делу Андреева
Ж. М. Ю. 1864 г., N 7), что "по смерти торгового лица вызов наследников
не составляет общего правила, но самому суду, куда поступили на него иски,
предоставлено или вызвать наследников, если нет признаков несостоятельности,
или объявить его несостоятельным, причем наследование места не имеет".
Едва ли основательно разрешать в столь безусловном смысле вопрос о вызове,
ибо вызов есть только средство оглашения, оставляющее открытым вопрос
о праве на наследство и осуществлении оного. Без сомнения, суд, ведающий
дела умершего, может признать ненужным вызов наследников несостоятельного,
но если бы кто, для ограждения прав своих, соединенных с кончиной умершего,
пожелал произвесть вызов наследников несостоятельного, едва ли было бы
законное основание отказать ему в том, - тем более, что по ходу дела о
несостоятельности, первоначальное о ней предположение может еще подтвердиться,
и за ликвидацией дел и имущества могут еще очиститься остатки, от получения
коих нельзя устранить наследников.
Б) В решении Сената по делу Вончаковой (Касс. реш. 1870 г., N 244) сказано:
как в 163 ст. Уст. Торг. (ст. 7 приложения к прим. 1 к ст. 1238 Зак. Гражд.,
изд. 1887 г.) указано, что от наследников требуется обстоятельное извещение,
вступают ли они в полное наследство и платеж долгов за умершего, или сего
платежа не приемлют навсегда, или до дальнейших справок, то законом сим
несомненно устанавливается возможность и условного отречения от наследства.
Примечания:
|
