Список книг
|
« Предыдущая | Оглавление | Следующая » Лунц Л.А.
Деньги и денежные обязательства в гражданском праве
§ 5. Доктрина "valor impositus"Принцип, согласно которому содержание денежного обязательства, выраженного
в определенной сумме неденежных единиц, определяется по номинальной сумме
этих единиц, иногда, как мы видели из приведенных решений, формулируется
так, что платежная сила денежных знаков определяется по их наименованию
("по номиналу"), т. е. по числу обозначенных на них денежных единиц
определенного наименования и не изменяется с изменением покупательной
силы или металлического содержания денег. Неизменность наименования знаменует
собой неизменность платежной силы денег - именно в это смысле следует
понимать афоризмы "марка равна марке", "франк равен франку" и т. д.
Вопрос о содержании денежного обязательства здесь ставится как вопрос
о юридическом значении наименования денежной единицы.
Мы должны рассмотреть вопрос о том значении, которое в правовой доктрине
придавалось наименованию денежной единицы, ибо ряд заблуждений и извращений
в этой области ":" имели решающее значение в законодательстве и
судебной практике.
Наименование, обозначенное на монете, долгое время - в течение веков
- понимали как valor impositus (нарицательную цену монеты), т. е.
как фиксированную законом стоимость содержащегося в монете металла, как
"монетную цену" этого металла.
Исходя из принципа королевской монетной регалии, т. е. из исключительного
права короля на чеканку и выпуск в обращение монет, и стремясь подвести
легальный фундамент под практику "ухудшения монеты", т. е. снижения
ее металлического содержания при одновременном сохранении ее прежнего
наименования, монархи Европы (в особенности во Франции с ХIV в.) отстаивали
свое право произвольно - независимо от металлического содержания - определять
"цену монеты". Так, Филипп Красивый в своих lettres patentes от 16 января
1346 г. говорит, что никто не должен сомневаться в праве короля "de faire
telles monnaies et donner tel cours pour tel prix, comme il nous plait
et bon nous semble"[235]. Однако эта доктрина долгое
время встречалась с решительным сопротивлением со стороны канонического
права, которое в лице епископа Николая Орезма (1325 - 1382 гг.) характеризовало
практику ухудшения монеты как фальсификацию. Орезм, отражая интересы феодалов
и церкви, боровшихся против растущего значения королевской власти, пишет,
что государь, изменяя вес монеты или количество содержащегося в ней металла,
при сохранении прежнего наименования поступает "постыдно и несправедливо",
так как "superscriptio in numismate per principem ponitur ad desig-nandam
certitudinem ponderis et materiae quantitatem"[236].
Но первая четкая формулировка доктрины valor impositus связана с именем
крупнейшего французского юриста ХVI в. Dumoulin (он же Molinaeus), учение
которого было подхвачено многими сторонниками абсолютной монархии в других
странах, в частности, как мы видели, было использовано британским судом
в деле 1604 г. "Джильберт против Брэтт".
Любопытно отметить, что в России аналогичные условия вызвали такую же
доктрину: Иван Посошков в 1724 г.[237]
пишет: "Мы не иноземцы, не меди цену исчисляем, но имя царя своего величаем;
нам не медь дорога, но дорого его царское именование. Того ради мы не
вес в них числим, но счисляем начертание на ней: У нас толь сильно его
пресветлого величества слово, ащеб повелел на медной золотниковой цате
положить рублевое начертание тобы она за рубль в торгах ходить стала во
веки веков неизменно:"
У юристов ХVIII в. понимание денежной единицы как обозначения неизменной
стоимости монеты, фиксированной законом, не вызывает ни малейших сомнений,
несмотря на резкую критику этой теории со стороны физиократов. Так, Potier[238], говорит: "Notre jurisprudence est fondée
sur ce principe que dans la monnaie on ne considère pas les corps
et pièces de monnaie, mais seulement la valeur que le prince y
a attachée: Il suit de ce principe que ce ne sont point les pièces
de monnaie, mais la valeur qu'elles signifient qui fait la matière
du prêt ainsi que des autres contrats".
Эта доктрина получила резкую отповедь в речи Дюпона (одного из представителей
школы физиократов) в Национальном собрании 15 апреля 1790 г.: "Есть вещи,
в отношении которых государство бессильно: к таким вещам относится стоимость.
Стоимость денег никогда не зависит от наименования, но везде лишь от конкуренции
и товаров. "Шесть ливров" - это не обозначение стоимости". В декрете
Национального собрания от 6 февраля 1791 г. доктрина физиократов ("деньги
есть товар") противопоставляется старой теории valor impositus как официальная
доктрина революционного правительства[239].
Однако пережитки старой доктрины сохранились во французской юриспруденции
и поныне (см. гл. II, § 13).
Несмотря на эти пережитки старой доктрины и несмотря на то, что некоторые
буржуазные экономисты и юристы говорят еще о "номинальной цене" денег[240], было бы все же неправильно утверждать, что
ныне кто-либо серьезно допускает возможность закрепления стоимости денег
на определенном уровне путем обозначения на денежных знаках определенной
суммы денежных единиц.
Значение наименования денежной единицы как денежного названия весовых
частей металла[240] полностью раскрывается в марксистском
учении о деньгах.
Маркс[241] объясняет также сущность той
иллюзии, которая породила представление о монетной цене золота: "Так как
золото в качестве масштаба цен выступает в тех же самых счетных названиях,
как и товарные цены, - напр., унция золота, как и тонна железа, выражается
в 3 ф. 17 ш. 101/2 п., - то эти счетные названия золота назвали монетною
ценою золота. Отсюда возникло представление, будто золото оценивается
в своем собственном материале и, в отличие от всех других товаров, получает
от государства твердую цену. Фиксацию счетных названий для определенных
весовых количеств здесь принимали за фиксацию стоимости этих весовых количеств".
Это объяснение полностью приложимо к теории valor impositus, родившейся
задолго до возникновения золотого обращения и в течение ряда веков служившей
одним из политических принципов абсолютной монархии.
Примечания:
|
