Список книг
|
Оглавление | Следующая » Лунц Л.А.
Деньги и денежные обязательства в гражданском праве
НАУЧНОЕ НАСЛЕДИЕ, ВОСТРЕБОВАННОЕ ВРЕМЕНЕМЛазарь Адольфович Лунц родился 17 января[1] 1892 г. в городе Юрьеве[2], где его отец, писал в автобиографии Л. А. Лунц, "был доцентом медицинского факультета Университета". В 1896 г. семья переезжает в Москву.
Л. Лунц в 1911 г. с золотой медалью оканчивает гимназию и в том же году поступает на юридический факультет Московского университета. В 1916 г. он успешно завершил обучение с дипломом первой степени и был "оставлен для приготовления к профессорскому званию" по кафедре римского права. Продолжая учиться в аспирантуре (до ее окончания в 1920 г.), Л. А. Лунц активно занимается практической работой в Наркомате торговли и промышленности РСФСР, а затем в Наркомате финансов РСФСР.
До 1941 г. Л. А. Лунц являлся консультантом сначала в Отделе международных расчетов, а затем в валютном управлении Наркомфина СССР. Одновременно он занимается преподавательской работой (с 1920 по 1924 г. - на факультете общественных наук МГУ, с 1932 по 1937 г. - на факультете особого назначения Госбанка СССР, Наркомфина СССР и Наркоминдела СССР, с 1939 по 1940 г., а также в 1945 г. - в Академии внешней торговли).
С января 1941 г. Л. А. Лунц переходит на постоянную работу во Всесоюзный институт юридических наук, в котором уже с 1939 г. работал по совместительству. Вся дальнейшая научная работа Л. А. Лунца неразрывно связана с этим институтом. Однако, работая в ВИЮН, а потом во ВНИИСЗ[3], он продолжает педагогическую работу в Институте внешней торговли (1946 - 1948 гг.), Институте международных отношений (1949 - 1953 гг.), Высшей дипломатической школе МИД СССР (1954 - 1966 гг.), а также на юридическом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова.
Научная деятельность Л. А. Лунца необычайно многогранна. Уже в начале 20-х гг. он опубликовал свои первые научные работы. Так, в 1922 г. появляются статьи "О влиянии изменений экономической конъюнктуры на обязательства гражданского права"[4] и "Юридическая природа расчетного знака"[5].
В период с 1924 по 1928 г. Л. А. Лунц публикует ряд работ, посвященных юридическим формам государственных предприятий, по советскому праву, денежным обязательствам, а также вопросам финансового права[6]. Но основным научным трудом этого периода бесспорно является его монография "Деньги и денежные обязательства. Юридическое исследование"[7], в которой автор предстает перед читателем как скрупулезный исследователь одного из центральных вопросов гражданского права.
Работы 30 - 40-х гг. обнаруживают стремление Л. А. Лунца к глубокому изучению кардинальных проблем обязательственного права и большой интерес к вопросам международного частного права. В эти годы он продолжает работать над проблемами денежных обязательств, исполнения и прекращения обязательств, договорной ответственности[8]. Одновременно из-под его пера выходят необычайно интересные работы, посвященные иностранному гражданскому и торговому праву. И это неудивительно, ведь Л. А. Лунц свободно владел английским, немецким и французским языками[9].
В 1940 г. Л. А. Лунц защитил кандидатскую диссертацию, а в 1947 г. - докторскую. В том же 1947 г. ему присваивается ученое звание профессор. Конец 40-х - начало 60-х гг. ознаменовались появлением блестящих монографических исследований и учебных трудов. Выходит в свет знаменитая монография Л. А. Лунца, ставшая поистине классикой российской цивилистики, - "Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран"[10]. В 1950 г. появляется совместная с И. Б. Новицким монография "Общее учение об обязательстве"[11], а в 1954 г. - совместная с С. Н. Братусем монография "Вопросы хозяйственного договора"[12]. В 1949 - 1950 гг. Л. А. Лунц пишет ряд глав, посвященных обязательственному праву, в учебниках под редакцией Д. М. Генкина: "Гражданское и торговое право капиталистических стран" (М.: Гос-юриздат, 1949) и "Советское гражданское право" (т. 1. М.: Госюриздат, 1950). В 1960 г. выходит в свет еще одна монография, написанная совместно с К. А. Граве, - "Страхование" (М.: Госюриздат, 1960).
Начиная с середины 60-х гг. и до конца своих дней Л. А. Лунц все творческие силы отдает глубокой разработке основных проблем международного частного права. Именно эта его работа получила особое признание со стороны государства. И это неудивительно, ведь более половины всех научных трудов Л. А. Лунца посвящены важнейшим вопросам международного частного права, им написаны классические учебники по международному частному праву[13]. В 1967 г. Л. А. Лунцу присваивают звание "Заслуженный деятель науки РСФСР". Но вершиной его творческого таланта, безусловно, стал трехтомный "Курс международного частного права"[14], за написание которого он был удостоен Государственной премии СССР за 1970 г.[15]
Л. А. Лунц до последних дней жизни вел активную научную работу, являясь старшим научным сотрудником Всесоюзного института советского законодательства Министерства юстиции СССР.
Лазарь Адольфович скончался 18 декабря 1979 г.[16], оставив после себя огромное творческое наследие, которое бережно хранят его ученики не только в России, но и далеко за ее пределами.
Разработка Л. А. Лунцем принципиальных проблем обязательственного и договорного права
Л. А. Лунц с полным правом может считаться одним из наиболее крупных исследователей обязательственного права. Интерес к данной проблематике возник у него еще в молодости, когда он посвятил целый ряд работ денежному обязательству. В дальнейшем Л. А. Лунц переходит к общим вопросам, касающимся обязательств в гражданском праве. При этом наибольший интерес исследователя вызывают три принципиальных проблемы: исполнение обязательства, последствия неисполнения обязательства, включая ответственность, и прекращение обязательств.
Исследование указанных проблем Л. А. Лунц осуществляет по двум направлениям. Первым является разработка данных вопросов в советском гражданском праве, вторым - анализ и обобщение решения их в зарубежных странах.
В фундаментальной монографии "Общее учение об обязательстве", написанной в соавторстве с профессором И. Б. Новицким и вышедшей в свет в 1950 г., Л. А. Лунц пишет часть вторую, включающую главы, посвященные исполнению обязательств, последствиям их неисполнения, а также прекращению обязательств. В том же году выпускается первый том классического учебника "Советское гражданское право" под редакцией профессора Д. М. Генкина, авторами которого были выдающиеся представители советской цивилистики - профессора С. Н. Братусь, Д. М. Генкин, Л. А. Лунц и И. Б. Новицкий. Л. А. Лунц является автором глав XXIII "Исполнение обязательства. Последствия неисполнения обязательства" и XXV "Прекращение обязательств".
Давая общее представление об исполнении обязательств в гражданском праве, Л. А. Лунц подчеркивает, что получение исполнения - это не только право кредитора, но и его обязанность, если оно предложено должником в соответствии с законом и договором. При этом кредитор обязан также оказать должнику содействие в исполнении.
Рассмотрение вопроса о предмете исполнения приводит к необходимости выделения собственно исполнения (осуществление действия, которое составляет объект обязательства), замены исполнения (в альтернативном обязательстве) и предоставления с целью исполнения (платежа). В случае предоставления с целью исполнения вообще и платежа - в частности обязательство будет считаться исполненным не в момент такого предоставления, а тогда, когда с его помощью осуществляется действие, составляющее объект обязательства, т. е. происходит собственно исполнение.
Выделение категории "предоставление с целью исполнения" имеет необычайно важное значение с точки зрения исполнения денежных обязательств. Не случайно автор подчеркивает, что прежде всего речь идет именно о платежах. Действительно, если рассматривать вопрос о моменте погашения (надлежащего исполнения) денежного обязательства при безналичных расчетах, то становится очевидным, что направление, например, платежного поручения покупателем продавцу по договору купли-продажи не может быть ничем иным, кроме как предоставлением с целью исполнения. Самим же исполнением такого обязательства будет поступление суммы, указанной в платежном поручении, в распоряжение продавца. Следовательно, моментом погашения денежного обязательства его надлежащим исполнением при расчетах платежными поручениями в соответствии с п. 1 ст. 865 ныне действующего Гражданского кодекса (далее - ГК) Российской Федерации является поступление денежных средств на корреспондентский счет банка получателя (в нашем случае - банка, в котором открыт счет продавца).
Не менее интересны и актуальны сегодня также вопросы о сроке исполнения обязательства. Срок в гражданском праве определяется либо путем указания точной календарной даты, либо путем указания периода времени, по истечении которого возникает обязанность совершить определенное действие, либо же путем указания на событие, которое непременно должно наступить. Л. А. Лунц, исходя из этого принципиального положения гражданского закона, приходит к выводу о том, что если исполнение действия поставлено в зависимость от наступления события, которое может и не наступить, то налицо не срок исполнения, а условие.
Еще один важный вопрос, относящийся к сроку исполнения обязательства, связан с досрочным исполнением, которое возможно, если это не противоречит смыслу заключенного между контрагентами договора. Решение о возможности досрочного исполнения ставится в зависимость от того, в чьих интересах установлен срок исполнения обязательства, а определение последнего зависит от смысла конкретного договора. В связи с этим, если срок исполнения обязательства установлен в интересах должника, то кредитор вправе требовать исполнения только по наступлении срока, а должник может погасить обязательство и досрочно, а, если данный срок установлен в интересах кредитора, то кредитор имеет право требовать исполнения и досрочно, но должник не может без согласия кредитора исполнить свое обязательство до наступления установленного срока.
Наконец, говоря об исполнении кредитору или третьему лицу, Л. А. Лунц ставит две важнейшие проблемы. Первая проблема состоит в том, что условие об исполнении третьему лицу не дает данному лицу права требовать исполнения, а лишь дает основание кредитору требовать, чтобы исполнение было произведено указанному третьему лицу. В этом состоит принципиальное отличие исполнения третьему лицу от договора в пользу третьего лица.
Вторая проблема связана с тем, что в течение периода существования обязательства могут быть моменты, когда должник не знает, кто именно является его кредитором по данному обязательству. Такая неопределенность всегда возникает, если предметом исполнения являются обязанности из находящейся в обращении предъявительской или ордерной ценной бумаги. Установление порядка определения того, кто является кредитором по обязательству, имеет в этих случаях существенное значение для обеих сторон в обязательстве. Должник, добросовестно исполнив обязательство лицу, которое надлежащим образом легитимировало себя в качестве кредитора, освобождается от обязательства, а само обязательство прекращается надлежащим исполнением. Должник не будет нести ответственность, если впоследствии обнаружится, что лицо, которому было исполнено обязательство, не являлось кредитором и не имело права получить исполнение по данному обязательству. При этом добросовестным должен быть признан должник, который в момент исполнения не знал и не должен был знать о том, что лицо, которому было исполнено обязательство, не являлось кредитором и не имело права на получение исполнения по этому обязательству.
Проблема неисполнения обязательства рассматривается Л. А. Лунцем с позиции того, что оно со стороны должника есть акт противоправный. В связи с этим неисполнение обязательства должно иметь в качестве последствия требование кредитора об исполнении того действия, которое составляет предмет обязательства. Если же выполнение данного требования невозможно (т. е. невозможно исполнение обязательства в натуре), то кредитор вправе требовать возмещения убытков.
Основной формой удовлетворения требования кредитора при неисполнении обязательства в советском гражданском праве, по мнению Л. А. Лунца, являлось принуждение должника к исполнению своего обязательства в натуре (принцип реального исполнения). Конкретными проявлениями данного принципа выступают: отобрание у должника и передача кредитору индивидуально определенной вещи, которая должна была передаваться ему по обязательству в собственность или в пользование, предоставление кредитору права самому или при содействии третьего лица выполнить работу, составляющую содержание такого обязательства с отнесением возникших расходов на счет должника, восстановление прежнего состояния в обязательствах, возникающих из причинения вреда.
Исключениями из общего правила являются обязательства строго личного характера, в которых принуждение к исполнению в натуре было бы несовместимым с личной свободой гражданина, а также если исполнение в натуре просрочено, вследствие чего утратило интерес для кредитора. В этих случаях кредитору либо не остается ничего иного, кроме требования денежного возмещения убытков, либо предоставляется возможность отказаться от реального исполнения и требовать денежного возмещения.
Для описанных конкретных проявлений принципа реального исполнения понятие невозможности исполнения относится только к исполнению обязательства в натуре. Что же касается денежного эквивалента, то его уплата взамен реального исполнения всегда объективно возможна, так как деньги всегда имеются в обороте.
Общий вывод, который делает Л. А. Лунц об ответственности за неисполнение обязательств, сводится к тому, что сама по себе невозможность реального исполнения обязательства не освобождает должника от ответственности. Автор подчеркивает: ":поскольку на должнике продолжает лежать ответственность за неисполнение, постольку невозможность реального исполнения влечет за собой лишь изменение формы ответственности: взамен натурального исполнения (поставки товаров, выполнения заказа и т.п.) на должника возлагается обязанность уплаты денег в виде штрафов, неустойки, возмещения убытков и т. п."[17]. Таким образом, Л. А. Лунц относился к той части исследователей вопросов гражданско-правовой ответственности, которые не видели различий между ответственностью и иными мерами государственно-принудительного воздействия.
Рассматривая основные вопросы имущественной ответственности за нарушение обязательств, Л. А. Лунц особо подчеркивает следующие принципиальные проблемы: сущность причинной связи и вины как необходимых предпосылок ответственности, понятие и объем подлежащих возмещению убытков и др.[18]
Сущность причинной связи, - считает Л. А. Лунц, - может быть объяснена только с философской точки зрения и лишь на прочной основе материалистической диалектики. При рассмотрении причинной связи в праве весьма важным является четкое разграничение двух различных предпосылок ответственности, а именно: причинной связи и вины. Это необходимо, поскольку момент вины - в основном субъективный момент, а вопрос о причинной связи рассматривается в плоскости объективной зависимости данного результата от поведения лица. В связи с этим Л. А. Лунц подвергает справедливой критике точку зрения М. М. Агаркова, предлагавшего суду устанавливать "типичные" причинные связи, поскольку критерий "типичности" по существу означает у М. М. Агаркова предвидимость с точки зрения обычного жизненного опыта. Но критерии "типичности", "предвидимости", подчеркивает Л. А. Лунц, являются субъективными и могут служить лишь для решения вопроса о вине.
Не может быть применен и критерий "непосредственного причинения", поскольку воздействие человека на природу вообще происходит через посредство других факторов. Вот почему произвольным является утверждение о том, что из фактов, предшествующих данному результату, те, которые во времени стоят ближе к нему, в большей мере способствуют его наступлению, нежели более отдаленные. Ошибочной считает Л. А. Лунц также концепцию причинной связи, именуемую "теорией условий" (conditio sine qua non), согласно которой причиной должен быть признан всякий факт, предшествовавший данному результату, за исключением того факта, при мысленном исключении которого исключается и сам результат. Таким образом, данная теория понимает причинность как простую механическую последовательность событий во времени, не ставя вопроса о закономерности в чередовании этих событий.
Учитывая это, Л. А. Лунц предлагает для установления закономерности в чередовании соответствующих событий различать "причинно-необходимые" и "причинно-случайные" связи. Говорить о данной закономерности можно на том основании, что в каждом единичном явлении присутствует некоторая часть, являющаяся общей для всех явлений такого рода. Один факт находится в причинно-необходимой связи с другим, если на опыте доказано, что факты первого рода вообще влекут за собой результаты, к которым относится второй факт. Итак, действие или бездействие лица является причиной данного следствия (ущерба для другого лица), если на опыте доказано, что такого рода поступки влекут за собой следствия того же рода, что и данный результат. Только такая связь человеческих поступков и их следствий является "необходимой", и только такая необходимая связь может быть учтена правом.
Исследования Л. А. Лунца о сущности причинной связи основываются на прежде всего с совершенно правильным отказом от поисков специфического содержания причинно-следственных связей в праве, отличного от философского подхода к решению данной проблемы. Одновременно Л. А. Лунц предостерегает от попыток определить причинную связь через выявление субъективного отношения лица к результату своего поведения. Вместе с тем, критикуя позиции ученых, выводящих ее сущность через применение однопорядковых философских категорий (связей, типа непосредственное и опосредованное, условие и обусловленное), и, следовательно, предостерегая против этого, необходимо подчеркнуть, что и сам Л. А. Лунц не избежал такой ошибки. Теория необходимой и случайной причинной связи в этом смысле ничем не отличается от других, поскольку сущность причинно-следственной связи выводится через применение однопорядковых философских категорий "необходимость" и "случайность".
Исследования Л. А. Лунцем еще одного условия ответственности - вины - позволили автору сделать необычайно важный и актуальный для сегодняшнего дня вывод о том, что гражданский оборот требует объективного масштаба для оценки поведения лица, на которое по закону или договору возложены определенные гражданско-правовые обязательства. Критерием оценки поведения должника с точки зрения определения наличия или отсутствия его вины является объективная (т. е. не зависящая от субъективных качеств должника) мера заботливости, которую в данных конкретных условиях он должен применить.
Говоря о мере заботливости, Л. А. Лунц подчеркивает, что она не может быть одинаковой для различных участников гражданского оборота. Так, от граждан в их бытовых взаимоотношениях можно требовать нормальной заботливости, за пределами которой причинение ущерба не может быть вменено им в вину, так как нельзя требовать от них предвидения того, что является в данных конкретных условиях необычным, из ряда вон выходящим. Иное дело, когда речь идет об участии в гражданском обороте юридических лиц. К таким должникам в обязательствах всегда применяются более строгие требования. Вот почему в судебной практике крайне редко встречаются решения, в которых неисполнение обязательства юридическим лицом - должником признается случайным (невиновным)[19].
Особенностям договорной ответственности в экстраординарных условиях посвящает Л. А. Лунц главу в сборнике статей "Советское право в период Великой Отечественной войны"[20]. Центральной проблемой для сегодняшнего дня с полным правом можно считать рассмотрение clausula rebus sic stantibus. Л. А. Лунц, критикуя позицию А. Г. Зейца, приходит к выводу о том, что в советском гражданском праве ссылка на изменившиеся обстоятельства как основание прекращения обязательства и соответственно как основание для освобождения должника от ответственности за неисполнение обязательства во взаимоотношениях между социалистическими организациями принципиально недопустима. Вместе с тем Л. А. Лунц полагал, что договорные отношения между гражданами требовали в экстраординарных условиях (в частности, в условиях Великой Отечественной войны) в некоторых случаях другого подхода и иного решения.
Но наибольший интерес, безусловно, представляет для нас сегодня анализ Л. А. Лунца clausula rebus sic stantibus в экономически развитых западных странах (Германии, Англии и США). Данное положение связано с тем, что правила о clausula rebus sic stantibus сегодня специально урегулированы в ст. 451 ныне действующего ГК Российской Федерации. В результате рассмотрения опыта применения оговорки о неизменности условий в указанных странах после первой мировой войны автор приходит к выводу о том, что судебная практика возродила и до сих пор сохранила применение clausula rebus sic stantibus (в различных ее вариантах) в качестве регулярного института гражданского права[21].
Вторым важнейшим направлением изучения обязательственного права, как уже отмечалось ранее, является исследование Л. А. Лунцем кардинальных проблем в этой области в зарубежном гражданском праве. Вопросы понятия, оснований возникновения, исполнения, обеспечения исполнения обязательств, перемены лиц в обязательстве и прекращения обязательств, а также последствий их неисполнения или ненадлежащего исполнения в гражданском и торговом праве капиталистических стран до сих пор являются необычайно актуальными. Вот почему их разработка Л. А. Лунцем стала классическим исследованием указанных проблем в современном западноевропейском и американском гражданском и торговом праве[22].
Рассматривая вопрос об общем понятии обязательства, Л. А. Лунц подчеркивает различную степень обобщения в данной сфере. Если в Германском гражданском уложении (далее - ГГУ) благодаря пандектистам с "их стремлением к абстракциям"[23] нашла отражение "общая теория обязательств", выразившаяся, в частности, в понятии "обязательство" (§ 421 ГГУ), а во французской юриспруденции оно выведено из определения договора, поскольку французский Гражданский кодекс (далее - ФГК) не содержит общего определения обязательства, то в англо-американском праве не разработаны ни общее понятие обязательства, ни общая его доктрина[24]. В то же время в обязательственном праве всех западных стран центральное место занимает договор, хотя, разумеется, он не является единственным основанием возникновения обязательств.
Одним из наиболее актуальных вопросов сегодняшнего дня является вопрос о свободе договора и ее ограничениях[25]. Свобода договора получила свое выражение в законодательстве, во-первых, как отсутствие обязанности к вступлению в какой бы то ни было договор; во-вторых, как невозможность предопределения законом содержания договора.
Однако принцип свободы договора во многих областях подвергается существенным ограничениям. Первое такое крупное ограничение было сделано по договорам железнодорожной перевозки, а затем распространено на сферу договорных отношений с организациями связи, энергоснабжающими организациями и т. п. Ограничения касались установления обязательности заключения такими лицами договоров с любым контрагентом, принудительной тарификации и некоторых других условий. Из указанных ограничений выросла категория "публичный договор", основной целью которого является предотвращение нарушения принципа равенства сторон в обязательстве.
Второе крупное ограничение свободы договора было связано с развитием "формулярного права". Крупные профессиональные предпринимательские организации (банки, страховые компании) стали применять для заключения договоров с контрагентами "стандартные" формы или "формуляры", содержащие условия, выработанные без участия клиента. Последнему приходилось присоединяться к таким условиям без всякого их обсуждения. Такие договоры получили название "договоры присоединения". Широкое распространение такого рода договоров породило необходимость их специального регулирования, которое, как и в случае публичного договора, было направлено на предотвращение нарушения принципа равенства сторон в обязательстве.
Не менее интересны положения, касающиеся толкования и восполнения договора. Л. А. Лунц отмечает, что важнейшим правилом толкования договора являются закрепленные законом положения о том, что договоры и обязательства должны исполняться "по доброй совести". Поскольку стороны, заключая договор, далеко не всегда могут предусмотреть все тонкости и детали будущих взаимоотношений, а восполнить пробелы иногда не представляется возможным с помощью диспозитивных норм закона, возникает необходимость восполнения договора. Л. А. Лунц на основе анализа ст. 1135 ФГК выделяет три источника восполнения пробелов в договоре: закон, обыкновение и справедливость. При восполнении договора англо-американская судебная практика стремится обнаружить предполагаемую волю сторон, т. е. "те условия, которые стороны включили бы в договор, если бы их внимание остановилось на данном вопросе (так называемых implied conditiones)"[26].
Появление в части первой ныне действующего ГК РФ ст. 421, 422, 426, 428, 431, содержащих нормы о свободе договора, особенностях публичного договора и договора присоединения, а также о толковании договора, свидетельствует о большой ценности исследований Л. А. Лунца в области иностранного гражданского права и необходимости учитывать зарубежный опыт при их применении.
В сфере ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств Л. А. Лунц, анализируя законодательство зарубежных стран, выделяет по способу исчисления, когда предметом обязательства является вещь, во-первых, конкретные убытки, определяемые по цене, которую вещь имеет для данных конкретных лиц, и, во-вторых, абстрактные убытки, исчисляемые путем определения разницы между ценой товара, указанной в сделке, и рыночной (биржевой) ценой. Сегодня такой подход мы встречаем в ст. 524 ГК РФ, когда речь идет об исчислении убытков при расторжении договора поставки[27].
Разработка Л. А. Лунцем проблем денег и денежных обязательств
Работы, посвященные проблеме денег и денежных обязательств, занимают особое место в творческом наследии Л. А. Лунца. Разработкой данной темы он занимался на протяжении значительного отрезка жизни и создал труды, которые с полным основанием можно назвать классическими. Практически до настоящего времени его книги остаются единственным капитальным исследованием данной проблемы в таком широком аспекте, не утратившим своей актуальности до настоящего момента. Это в известной мере и обусловило желание составителей настоящего сборника посвятить его именно проблеме денежных обязательств.
Не менее важным обстоятельством, свидетельствующим в пользу такого подхода, было то, что включенные в сборник работы представляют собой прекрасный образец научного анализа, сочетающегося с глубочайшим знанием фактического материала, что в целом характерно для теоретических работ Л. А. Лунца. С другой стороны, временной разрыв между двумя монографиями, составившими настоящий сборник, позволяет проследить эволюцию гражданско-правового регулирования денежных обязательств на достаточно протяженном отрезке развития общества, причем отрезке, для которого характерны принципиальные изменения в системе денежного обращения.
Следует заметить, что Л. А. Лунц исследовал проблемы финансовой деятельности хозяйственных организаций не только применительно к понятию денежных обязательств. В 1960 г. в рамках Курса советского гражданского права была издана работа "Страхование", где Л. А. Лунцем написаны главы об общих вопросах страхования (совместно с К. А. Граве) и о личном страховании. В настоящее время данная работа в известной мере устарела с точки зрения фактического материала, но представляет безусловный интерес как образец научного труда.
Проблеме денежных обязательств посвящена монография Л. А. Лунца "Деньги и денежные обязательства"[28], а также более поздняя работа "Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран"[29]. Изданиям этих работ предшествовали публикации статей по отдельным аспектам рассматриваемых проблем, которые руководствуясь в том числе и позицией самого Л. А. Лунца[30], составители сочли возможным в данный том не включать, поскольку они не имеют принципиальной новизны в сравнении с двумя основными трудами автора по рассматриваемой проблеме.
Проблематика денежных обязательств в той или иной степени исследовалась в науке гражданского права не только Л. А. Лунцем. Он сам указывает в числе своих предшественников дореволюционных юристов Цитовича, Литовченко, Шершеневича. В тот же период, что и Л. А. Лунц, разработкой отдельных аспектов данной проблемы, связанных в основном с вопросами банковской деятельности, занимались Л. С. Эльяссон, М. М. Агарков[31]. В 50-е гг. нашего столетия разработка данной проблематики практически целиком сосредоточивается в области правового анализа расчетно-кредитных отношений, который сам по себе носит уже не вполне гражданско-правовой характер, а находится где-то на стыке (если таковой возможен) гражданского и финансового права[32].
Возобновление интереса к проблематике денежных обязательств в чисто гражданско-правовом аспекте происходит в середине 90-х гг. и может быть объяснено двумя обстоятельствами. Первым из них явились, безусловно, экономические преобразования в нашей стране, с которыми связано в том числе и изменение роли денежного регулятора в функционировании всего хозяйственного механизма. Вторым обстоятельством, реанимировавшим научный интерес к данной проблеме, явилось, как представляется, вступление в силу Гражданского кодекса Российской Федерации, который содержит некоторые принципиально новые по сравнению с социалистическим гражданским правом положения, в том числе и специально посвященные денежным обязательствам. Думается, что переиздание в этих условиях работ Л. А. Лунца, давно уже ставших если не раритетными, то, во всяком случае, труднодоступными, является, безусловно, актуальнейшей задачей, решение которой позволит предоставить в распоряжение заинтересованного читателя блистательные образцы научного творчества по актуальной правовой проблеме, при том, что большинство выводов автора не утратило своего значения и по сей день, а использованный им фактический и теоретический материал представляет интерес если не в практическом, то, безусловно, в теоретическом аспекте.
Л. А. Лунц первым (и, пожалуй, до сих пор единственным) в российской цивилистике подробно рассматривает категорию денежного обязательства. Вместе с тем нельзя сказать, что предмет его интересов лежит в области исключительно обязательственного права. Значительное место в работах отводится проблеме денег как объекта гражданского права.
При рассмотрении вопроса о понятии и юридической природе денег Л. А. Лунц исходил из того, что раскрыть его можно лишь "путем анализа той функции, которую деньги исполняют в хозяйственной жизни"[33]. При этом он не считал возможным сводить вопрос о понятии "деньги" в юридическом смысле к простому перечислению их функций в экономическом обороте, подчеркивая, что ""орудие обращения" и "законное платежное средство" - два понятия, которые различны по своему содержанию, хотя обычно сходны по объему"[34]. Вместе с тем он отвергал попытки сконструировать специальное юридическое определение "деньги", которое игнорировало бы экономическую природу данного феномена.
Анализируя проблему выделения средства, исполняющего функции денежного знака, Л. А. Лунц важную роль в этом вопросе отводит обороту. Не отвергая безусловно регулирующей функции государства в вопросах организации денежной системы, в том числе - в вопросе о выпуске (эмиссии, чеканке) денежных знаков, автор отмечает, что вопросы удачного или неудачного использования этих денежных знаков в качестве платежного средства в значительной мере зависят от привычек и настроений участников оборота и от их готовности принять предложенный государством денежный знак.
Разделяя понятия "законное платежное средство" и "денежный знак", выполняющий функции такого средства, Л. А. Лунц останавливается на вопросах эволюции платежных средств от монет, изготовленных из драгоценных металлов, включая банковские билеты (банкноты), разменивавшиеся на золото и представлявшие собой разновидность денежных ценных бумаг на предъявителя, эволюционировавшие со временем в современные нам бумажные денежные знаки, неразменные на золото, вплоть до зачатков системы безналичных расчетов в том виде, в каком она существовала в 20-е гг. и какого достигла к концу 50-х гг. нашего столетия. Останавливаясь на характеристике банкнот, разменных на золото, как предъявительских денежных ценных бумаг, Л. А. Лунц отмечает, что они являлись тем не менее своеобразным видом ценных бумаг, поскольку обязательства эмитента по размену банкнот на золото могли быть прекращены только самим разменом (немыслим был, например, зачет встречных требований).
Л. А. Лунц затрагивает и вопрос о так называемых денежных суррогатах, а также об использовании в этой роли чеков и векселей, приходя при этом к выводу о том, что ни с прикладной, ни с теоретической точки зрения они "не могут рассматриваться как виды денежных знаков в юридическом смысле слова"[35]. Л. А. Лунц подчеркивает, что передача векселя или чека не может рассматриваться в качестве денежного платежа, а представляет собой либо замену такого платежа, либо способ его получения.
Подробно анализируется в предлагаемых вниманию читателя работах и эволюция концепции законного платежного средства: от обязательного для граждан данного государства приема в платежи денежных знаков этого государства под страхом уголовного наказания (Англия до XVIII в.) и до современного порядка, при котором кредитор, отказывающийся принять надлежащим образом предложенное ему исполнение в виде существующих денежных знаков данного государства, впадает в просрочку и несет связанные с этим неблагоприятные последствия.
Рассматривая вопрос о содержании денежных обязательств, Л. А. Лунц подчеркивает, что предметом такого обязательства "является не известная абстрактная ценность, а денежные знаки в определенной сумме счетных единиц"[36], оставаясь, таким образом, на позициях номинализма. Несмотря на то, что этот принцип (что отмечается и самим Л. А. Лунцем) признан всеми правопорядками, несомненный интерес представляет обоснование этого обстоятельства и подробный анализ причин, в силу которых законодательство и суд в вопросе о содержании денежных обязательств исходят из данного принципа. Не менее любопытным является богатый материал судебной практики различных государств, иллюстрирующий как незыблемое следование данному принципу, так и отступления от него (в частности, в Германии после первой мировой войны). Вместе с тем существуют обязательства, относительно которых строгое следование принципу номинализма не соответствовало бы их существу. К их числу Л. А. Лунц относит так называемые обязательства по выплате содержания, поскольку в них главным является предоставление кредитору определенной выраженной в деньгах ценности.
Способы фиксации ценностного содержания денежного обязательства есть в большей степени забота самих участников оборота. Л. А. Лунц подробно анализирует различные способы, имеющие распространение в современной ему международной практике. К числу этих способов относятся: 1) определение суммы долга в иностранной валюте либо альтернативно в нескольких валютах; 2) исчисление платежа на базе рыночной цены определенного товара; 3) исчисление платежа по индексу товарных цен; 4) "золотая оговорка", которая была особо распространена в рассматриваемый период и практика использования которой в различных правопорядках приведена во второй из предлагаемых читателю работ.
В силу денежного обязательства должник обязан передать кредитору не абстрактную ценность, а конкретную денежную сумму, выраженную в определенном количестве денежных единиц, составляющих основу данной денежной системы. При этом валюта, в которой выражено обязательство, может при определенных обстоятельствах не совпадать с валютой, в которой производится исполнение (первая из них называется "валюта долга", вторая - "валюта платежа"). Л. А. Лунц рассматривает различные случаи пересчета валюты долга и валюты платежа, в частности изменения в денежном обращении, сопровождающиеся изменением денежной единицы, исполнение обязательств в иностранной валюте и т. д.
Весьма актуальными в настоящее время являются выводы Л. А. Лунца о процентах за пользование чужими денежными средствами. Юридическая природа процентов за пользование чужими денежными средствами выражена им следующим образом: "Проценты есть периодически начисляемое на должника вознаграждение за пользование "чужим" (т. е. подлежащим возврату управомоченному лицу) денежным капиталом в размере, не зависящем от результатов использования капитала (в отличие от дивиденда, размер которого зависит от этих результатов). Обязанность платить проценты устанавливается наряду с обязанностью вернуть капитал, и поэтому тот, кто платит проценты, не погашает задолженности по капиталу"[37].
Следовательно, автор не рассматривал данную обязанность как разновидность гражданско-правовой ответственности, отмечая, что она может возникать в силу таких оснований, которые не влекут за собой обязанности возместить убытки. Он подчеркивал, что "обязанность платить проценты всегда остается вознаграждением за пользование чужим капиталом"[38].
С принятием части первой ГК РФ и появлением в ней ст. 395, озаглавленной "Ответственность за неисполнение денежного обязательства", в научной литературе возникла полемика именно о правовой природе процентов. Следует подчеркнуть, что эта дискуссия получила отражение и в судебно-арбитражной практике. Не вдаваясь в подробности описания существа высказанных в ходе дискуссии аргументов[39], отметим, что наиболее близкий к точке зрения Л. А. Лунца и наиболее обоснованный с нашей точки зрения подход к решению вопроса о юридической природе процентов по денежному обязательству предложен М. Г. Розенбергом[40] и Е. А. Сухановым[41].
Работы Л. А. Лунца построены на основе анализа научных трудов зарубежных авторов, а также содержат материал из области российского и зарубежного законодательства и судебной практики вплоть до конца первой половины XX в. Таким образом, настоящее издание окажется полезным при изучении не только гражданского права, но и истории права, гражданского и торгового права иностранных государств, а также международного частного права.
А. Е. Шерстобитов,
доктор юридических наук, профессор;
А. В. Белевич,
ассистент кафедры гражданского права
юридического факультета МГУ
Примечания:
|
