Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Кривцов А.С.
Абстрактные и материальные обязательства в римском и в современном гражданском праве

§ 6. "Правовая цель" при mutuum, commodatum, contractus pigneraticius, despositum и mandatum

Постараемся привести доказательства, что сказанное нами относительно каузального момента при "купле-продаже" находит себе применение также относительно других, встречаемых в римском праве, договорных обязательств. Также и при этих последних, решающим моментом является ответ на вопрос об эквиваленте и то содержание, которое дается этим ответом.

Как это нетрудно понять, отношения при locatio conductio, contractus emphyteuticarius и societas, по занимающему нас вопросу, совершенно одинаковы с emptio-venditio. Точно так же нельзя сомневаться относительно mutuum, commodatum и pignus, что получение денег взаймы, какой-либо вещи в ссуду или в обеспечение являются вполне достаточным эквивалентом за обязанность возвращения вещи или денег, лежащую на заемщике, ссудопринимателе и залоговом верителе. Что же касается до эквивалентной обязанности в пользу коммоданта и залогодателя, (относительно некоторых из этих обязанностей, - напр., обязанности произвести известные издержки, которые приниматель вещи должен делать в интересах ее собственника, - может быть возбуждено большое сомнение по поводу договорного характера этих обязанностей), то таковою является при ссуде связанное с пользованием вещи ее охранение, а при contractus pig-neraticius - то отношение, которому закладное право составляет ac-cessorium.

При depositum и mandatum дело представляет гораздо больше трудностей. Депозитарий и мандатарий не получают никакого вознаграждения за свою услугу и, по общему правилу, не преследуют никакого другого материального интереса в этой услуге. На первый взгляд можно было бы обозначить обязанности этих лиц имеющими чисто дарственный характер. Однако против этого решительным образом говорят приведенные выше[117] исторические соображения.

Прежде всего, что касается до поклажи, - то она не имела, в первой стадии своего развития, договорного характера, но рассматривалась исключительно с деликтной точки зрения. А именно то обстоятельство, что взята чужая вещь на сохранение, вызывает обязанность оказывать известную охрану, нарушение которой обусловливает штрафной иск in duplum[118]. Принимая во внимание это историческое соображение, нет никакого основания видеть в обязанности депозитария и мандатария чисто дарственный характер. Если кто-либо дал обещание, что он примет известную вещь на сохранение, то принудить к исполнению такого обещания в римском праве было нельзя, так как это было актом простой признательности по отношению к другому лицу. Однако если вещь однажды принята на сохранение, то это само по себе вызывает обязанность охраны. При этом данное прежде депозитарием обещание получало характер признания этой обязанности и ближайшего ее определения. Что же касается до тех маленьких различий, которые к излишней тягости для поклажепринимателя, имели место между размерами занимающей нас обязанности по закону и по договору, - то депозитарий имел уже достаточный эквивалент в разъяснении этим договором правоотношения, созданного поклажей, а подобное разъяснение давало ему прочное основание требовать от депонента возмещения издержек по поводу сохранения вещи.

При мандате мы имеем, некоторым образом, аналогичное[119] положение дела. Здесь также должно быть принято во внимание историческое происхождение мандата. Подобно тому, как при отдаче вещи на сохранение в основу кладется отношение доверия, то же самое играет главную роль и в том случае, когда наблюдение за тем или другим интересом доверяется постороннему лицу. Мандатарий, хотя бы он и дал наперед обещание развить подобную деятельность, не является связанным таким обещанием. Но если он однажды взял на себя заботу об интересах другого лица, то, уже вседствие одного этого факта, возникает против него, при нарушении оказанного доверия, - сопровождаемый infamia иск деликтного характера. Обещание мандатария, подобно обещанию поклажепринимателя, служит только подтверждением и дальнейшим развитием и без того лежащей на нем легальной обязанности. Достаточным эквивалентом за такое обещание служит для мандатария разъяснение взаимного отношения между ним и доверителем, - могущее в известных случаях оправдать его встречный иск по отношению к этому последнему.

Остается еще рассмотреть вопрос об эквиваленте при contractus reales innominati. Он заключается при них в dare или facere, как этого требует само возникновение означенных договоров. Противоположность безыменных реальных договоров с консенсуальными договорами состоит, между прочим, в том, что при обсуждении вопроса об эквиваленте решающее значение приобретает не соглашение сторон, а имевший место реальный момент. Впрочем, об этом мы поговорим подробнее немного спустя[120].

Примечания:

[117] См. стр. 25.

[118] См. кроме приведенных в своем месте цитат еще Schulin. Römische Rechtsges-chichte. Стр. 404.

[119] Schulin. 1. с. Стр. 405 сл.

[120] См. ниже.