Список книг

« Предыдущая | Оглавление | Следующая »

Иоффе О.С.
Избранные труды по гражданскому праву: Из истории цивилистической мысли. Гражданское правоотношение. Критика теории "хозяйственного права"

§ 2. Хозяйственное законодательство и система советского права

Система советского права - это объективно присущая ему структура, выражающаяся в его делении на определенные отрасли (государственное право, административное право, гражданское право и т. д.). Объективный характер правовой системы не оспаривается и сторонниками теории хозяйственного права. Так, И. В. Павлов пишет: "Материалистическое понимание права применительно к обсуждаемой проблеме заключается в том, что систему права необходимо рассматривать как явление объективного мира в том смысле, что система права складывается не по произвольному усмотрению людей, а предопределяется характером тех общественных отношений, которые эту систему обусловили и к регулированию которых, в свою очередь, призваны ее нормы"[1170]. Еще более определенно ту же мысль выражает Г. М. Свердлов, когда он говорит, что "в основе фактического деления законодательства на отрасли лежит не надуманная схема, а объективно существующая система, отражающая реальные факты, реальное соотношение норм, отвечающая, в свою очередь, реальной дифференциации общественных отношений, которые эти нормы регулируют"[1171].

Но если система права есть объективное качество последнего, то любую его отрасль нельзя ни выдумать, ни создать при помощи тех или иных теоретических конструкций. Наука может лишь открыть, выявить факт существования определенных отраслей советского права и на этом основании сделать уже определенные выводы, относящиеся к построению законодательства и практике его применения. Это в полной мере относится и к хозяйственному праву, которое либо существует в системе советского права, и тогда его нужно признать самостоятельной отраслью права, либо не существует, и тогда о его образовании по произвольному усмотрению тех или иных лиц не может быть и речи.

Казалось бы, существование отрасли хозяйственного права с очевидностью доказывается объективным фактом существования законодательства по хозяйственным вопросам. На самом же деле этот факт сам по себе еще ничего не доказывает. Законодательство у нас осуществляется по самым различным вопросам, связанным не только с хозяйством, но также с обороной, культурой, наукой, искусством и т. п. Отсюда, однако, вовсе не следует, что каждая такая ветвь законодательства воплощает в себе и соответствующую отрасль советского права. Законодательство по определенным вопросам и отрасль права - не одно и то же. Нельзя также, как уже было отмечено, отождествлять отрасль права с кодексом. Какими же в таком случае объективными критериями надлежит пользоваться, выявляя наличие в системе советского права различных отраслей?

По единодушному мнению советских юристов, полностью соответствующему требованиям материалистической диалектики, отрасль права определяется предметом ее регулирования, т. е. совокупностью тех общественных отношений, которые лежат в ее основе и объективно обусловливают необходимость ее существования. И. В. Павлов, выдвигая, как и все другие советские ученые юристы, указанный критерий на первый план, отмечает вместе с тем, что "в определенной степени характеру соответствующих групп общественных отношении соответствует и определенный метод как вспомогательный, но важный фактор"[1172]. С этим соображением нельзя не согласиться. Под методом регулирования понимают тот способ воздействия на поведение людей как участников общественных отношений, который применяется в каждой данной отрасли права. Метод зависит от предмета регулирования. Но так как каждая отрасль права имеет свой особый предмет, то она не может не обладать и особым методом регулирования. Таково действительное положение вещей: метод уголовного права отличается от метода административного права, который, в свою очередь, отличается от метода гражданского права, и т. д.

Итак, объективным ориентиром при выявлении отраслей права должен служить предмет как основной и метод регулирования как вcпo-мoгaтeльный критерий. Попытаемся теперь с этой, единственно надежной и едва ли могущей быть оспоренной точки зрения ответить на вопрос о том, существует ли отрасль хозяйственного права в системе советского права. Напомним тут же, что хозяйственное право, по мнению его сторонников, "регулирует общественные отношения, складывающиеся в государственном социалистическом хозяйстве"[1173].

Первое соображение, приводимое в обоснование названной отрасли права, состоит в том, что "Советское государство осуществляет хозяйственно-организаторскую функцию, проводит свою хозяйственную политику"[1174], а для проведения этой политики необходимо хозяйственное право[1175].

В приведенном высказывании соответствующая функция Советского государства получает неправильное отражение. Наше государство выполняет функцию хозяйственно-организаторской и культурно-воспи-тательной работы, причем речь идет не о двух, а о единой его функции[1176]. Поэтому если государственную функцию брать за основу при выделении отрасли права, следовало бы говорить не о хозяйственном, а о хозяйственно-организаторском и культурно-воспитательном праве, включив в него все относящиеся к перечисленным вопросам законодательные акты.

Поскольку такой логически неизбежный результат для сторонников теории хозяйственного права явно неприемлем, они отстаивают тот взгляд, будто у Советского государства существуют две самостоятельные функции - хозяйственно-организаторская и культурно-воспита-тельная. "Целесообразность разграничения хозяйственно-организатор-ской и культурно-воспитательной функции, - говорит П. С. Ромашкин, - основана прежде всего на том, что методы и формы осуществления этих функций, организация и деятельность органов управления хозяйством и культурой имеют свои специфические особенности"[1177]. Но подобная точка зрения представляет собой следствие одностороннего подхода к культурно-воспитательной работе государства, сводимой только к деятельности органов культуры и науки. При этом упускается из виду, что главной формой воспитания советских людей в духе коммунизма является их труд в общественном производстве, которое организуется Советским государством через его органы или посредством деятельности кооперативно-колхозных организаций. Вот почему отрывать друг от друга хозяйственно-организаторскую и культурно-воспита-тельную работу органов Советского государства никак нельзя. Перед нами, следовательно, единая функция, а из ее единства хозяйственное право вывести невозможно.

Но предположим, что хозяйственно-организаторская функция существует как самостоятельная по отношению к функции культурно-воспитательной. Такая функция распространяется не только на госорганы, но и на кооперативно-колхозные организации, ведущие хозяйственную деятельность под руководством социалистического государства. Более того, она распространяется и на граждан, ибо организовать социалистическое хозяйство - это значит организовать труд миллионов людей, тружеников социалистического производства. Между тем хозяйственное право рассматривается как отрасль права, регулирующая только государственное социалистическое хозяйство. Таким образом, оно не вытекает даже и из обособленно рассматриваемой хозяйственно-организаторской функции.

Система права вообще не может совпадать с функциями государства. Эксплуататорское государство выполняет две функции: внутреннюю (функцию подавления) и внешнюю (военную функцию). Но разве там имеются две соответствующие названным функциям отрасли права?

В речи на XXI съезде партии М. А. Суслов говорил: "Главные функции социалистического государства заключаются в хозяйственно-орга-низаторской и культурно-воспитательной работе, в контроле за мерой труда и потребления, в охране социалистической собственности и социалистического правопорядка. По-прежнему сохраняется у нашего государства функция защиты от военного нападения со стороны империалистических держав. Развертывается функция государства по организации сотрудничества, взаимопомощи и обмена опытом со странами социализма"[1178]. Но разве в советском праве существуют и одноименные отрасли права? Такое положение было бы невозможным по той простой причине, что делу осуществления каждой функции нашего государства служит ряд отраслей, а иногда и все отрасли советского права.

Выделение отрасли права применительно к той или иной государственной функции противоречит исходной методологической установке, согласно которой отрасль права определяется предметом ее регулирования. Предмет регулирования - это определенная совокупность общественных отношений, в то время как каждая функция государства охватывает множество или даже все отношения нашего общества.

Сторонники теории хозяйственного права иногда посредством словесных формулировок создают впечатление, будто самостоятельность хозяйственного права обусловливается наличием у него особого предмета регулирования. Мы уже приводили высказывание В. В. Лаптева о том, что хозяйственное право регулирует общественные отношения, складывающиеся в государственном социалистическом хозяйстве. Нельзя упускать из виду, что в государственном социалистическом хозяйстве складываются самые разнообразные и притом далеко не однородные общественные отношения: управленческие, договорные, финансовые, земельные, трудовые и многие другие общественные отношения. Что же, все эти отношения составляют предмет регулирования хозяйственного права? Конечно нет!

В. В. Лаптев говорит о самостоятельности отраслей земельного, финансового и трудового права по отношению к хозяйственному праву[1179]. Но тогда выходит, что отношения, складывающиеся в государственном социалистическом хозяйстве, регулируются не только хозяйственным правом, а потому вопрос о предмете этой отрасли права остается не решенным и даже не поставленным.

Второе соображение тех же авторов сводится к тому, что "в отношениях между социалистическими организациями... главное принадлежит плановому началу ..."[1180] и что эти отношения строятся на основе принципа демократического централизма[1181]. "Имущественные отношения, складывающиеся в социалистическом хозяйстве между государственными организациями, по своему основному содержанию существенно отличаются от имущественных отношений между гражданами или с участием граждан"[1182]. Поэтому они и должны быть переключены из гражданского права в область хозяйственного права.

В связи с этим соображением нельзя не напомнить о том, что закон планомерного (пропорционального) развития является законом развития социалистической экономики в целом, a нe только государственного социалистического хозяйства. Он действует и в государственном и в кооперативно-колхозном производстве, а с этой точки зрения колхозное право, самостоятельность которого признают авторы рассматриваемой теории, ничем не отличается от хозяйственного права. Но плановое начало действует также в отношениях, участниками которых являются граждане[1183]. В виде примера можно было бы сослаться на плановый набор и распределение рабочей силы, планирование заработной платы, розничных цен на продовольственные и промышленные товары, фондов кредитования индивидуального жилищного строительства и т. д. При этом иногда плановое начало в отношениях с участием граждан проявляет себя даже с большей интенсивностью, чем в отношениях между социалистическими организациями. Чтобы убедиться в этом, достаточно сопоставить порядок возникновения отношений по имущественному найму между госорганами с порядком возникновения отношений по жилищному найму, одним из участников которых является гражданин, а другим участником - государство в лице его жилищных органов. Еще менее убедительна ссылка на принцип демократического централизма, всеобщее значение которого для всего советского государственного и общественного строя широко известно.

Конечно, правовое регулирование имущественных отношений между социалистическими организациями обладает рядом особенностей. Но, во-первых, эти особенности распространяются на все социалистические, а не только государственные организации. Во-вторых, они отнюдь не обуславливают существенного различия "по основному содержанию" между имущественными отношениями социалистических организаций и граждан, как утверждает В. В. Лаптев. Перед нами имущественные отношения одного и того же общества, подчиняющиеся одним и тем же экономическим законам, лишенные какого бы то ни было антагонизма и потому являющиеся в главном своем содержании однотипными отношениями. Именно поэтому они и должны регулироваться единой отраслью советского права.

Иногда говорят: что общего между строительством крупного сооружения и пошивом костюма в ателье, между поставкой оборудования и наследованием по завещанию и как можно такие разнородные явления включать в одну и ту же отрасль права? Попытаемся, однако, продолжить тот же ход рассуждений. Что общего между изобретательством и розничной куплей-продажей или между литературным творчеством и перевозкой багажа пассажиров[1184]? А между тем никто не сомневается, что все такие отношения составляют предмет регулирования гражданского права. Что общего между диверсионным актом и подлогом или между нарушением дисциплины на транспорте и клеветой? А между тем никто не сомневается, что во всех перечисленных случаях возникают отношения, составляющие предмет регулирования уголовного права. Что общего между наложением штрафа за нарушение правил уличного движения и установлением структуры и компетенции Министерства культуры СССР? А между тем никто не сомневается, что и то и другое относится к области административного права.

Из приведенных примеров видно, что нельзя полагаться на аргументы, идущие от внешних, бросающихся в глаза различий и игнорирующие глубинную общность определенных явлений по их главному и решающему содержанию.

Каждая отрасль права регулирует определенную систему общественных отношений, отдельные разновидности которых отличаются друг от друга рядом особенностей. Но эти особенности не препятствуют объединению их в единую отрасль права, если налицо достаточная качественная общность. Качественная общность социалистических имущественных отношений (как между хозорганами, так и с участием граждан) состоит в том, что они являются имущественными отношениями социалистического общества, подчиненными основному экономическому закону социализма и закону планомерного (пропорционального) развития, но испытывающими на себе действие закона стоимости и потому выражающимися в стоимостной форме. Указанные объективные факты и порождают единство правового регулирования социалистических имущественных отношений.

Особенности правового регулирования имущественных отношений между социалистическими организациями заключаются не в том, что они носят плановый характер (мы уже видели, что такой характер носят и многие отношения с участием граждан), а в том, что в ряде случаев они возникают из  планового задания, обязательного для обеих сторон. Однако эта особенность свойственна далеко не всем отношениям данного рода. В области поставки товаров народного потребления широкое распространение уже и в настоящее время получила система свободного выбора торговой сетью своих поставщиков с определением по соглашению с ними предмета, количества, ассортимента и т. д. поставки. По мере развития производительных сил страны, как указывал в ряде своих выступлений Н. С. Хрущев, сфера свободной купли-продажи в отношениях между социалистическими организациями будет все более расширяться. Кроме того, социалистические организации вступают во внеплановые отношения друг с другом (купля-продажа, комиссия, мелкий подряд и т. п.), в которых отмеченные особенности правового регулирования вообще исчезают. Там же, где такие особенности имеют место, их вполне можно выразить как в Основах гражданского законодательства и республиканских гражданских кодексах, так и в специальных нормативных актах.

С другой стороны, особенности правового регулирования имущественных отношений между социалистическими организациями обусловливаются тем, что в качестве их материального объекта нередко выступают вещи, вообще исключенные из экономического оборота, участниками которого являются граждане. Поэтому здесь и возникает ряд специфических вопросов. Ясно, например, что конкретные практические проблемы, которые приходится решать при возведении крупного сооружения, отличаются от вопросов, разрешаемых при пошиве костюма. Но система гражданского права вполне учитывает это обстоятельство, так как она включает в себя не единый институт подряда, а два различных договора - бытовой подряд и подряд на капитальное строительство. Наряду с тем, зачастую материальные объекты имущественных отношений организаций и граждан тождественны, и тогда отпадает потребность в тех специфических правовых нормах, которые обязаны своим существованием различию в предметном составе соответствующих отношений.

Таким образом, и особенности правового регулирования отношений хозорганов не порождают потребности в расчленении гражданского права в целях выделения права хозяйственного.

Третье соображение, приводимое в защиту самостоятельности хозяйственного права, заключается в том, что в его основе лежит характерный только  для государственной собственности принцип единства фонда собственности. В ряду принципов хозяйственного права, перечисляемых В. В. Лаптевым, значится и принцип единства государственной социалистической собственности[1185], а Л. Я. Гинцбург выдвигает этот единственный критерий как необходимый и достаточный для признания отрасли хозяйственного права[1186]. Тем самым Л. Я. Гинцбург по сути дела отходит от теории единого хозяйственного права (и для организаций и для граждан), которую он отстаивал в 1935 г., и воссоздает в новом варианте двухсекторную теорию П. И. Стучки, против которой он ранее выступал с такой активностью, назвав ее "левацким загибом". Небезынтересно при этом обратить внимание на то, что противником двухсекторной теории Л. Я. Гинцбург был во времена многоукладности нашей экономики, когда при всей неправильности этой теории она все же была в какой-то мере объяснима, а ее сторонником он стал в современных условиях безраздельного господства социалистической системы хозяйства, когда она вообще не может быть ничем оправдана. Трудно поверить, что автор, настаивавший на объединении в одной отрасли права социалистических организаций с частнокапиталистическими элементами, отказывает в таком объединении советским гражданам - труженикам социалистического производства.

Обратимся, однако, к рассмотрению изложенных соображений.

Хотя сторонники теории хозяйственного права и говорят, что последнее относится лишь к государственному социалистическому хозяйству, они, в противоречии со своим исходным тезисом, указывают, что эта отрасль права "распространяется на некоторые отношения с участием кооперативных организаций"[1187]. Значит, хозяйственное право по своему объему шире отношений государственной собственности. Но тогда, быть может, оно распространяется на всю вообще социалистическую собственность? Нет, не распространяется, ибо колхозная собственность включается ими же в отрасль колхозного права, а собственность кооперативных организаций лишь частично (причем неизвестно, в какой именно части) относится к праву хозяйственному. Итак, данный критерий уже при первом столкновении с ним не выдерживает практической проверки.

Однако критическое положение сторонников рассматриваемой теории еще более усугубляется вследствие того, что и отношения государственной собственности полностью хозяйственным правом не охватываются. Во-первых, им не охватываются земельные и финансовые отношения, которые включаются в другие отрасли права. Во-вторых, имущественные отношения между госучреждениями (например, отношения по аренде помещений) также выходят за пределы хозяйственного права, поскольку к нему относятся только те учреждения, которые являются органами хозяйственного управления. В-третьих, и некоторые имущественные отношения между государственными предприятиями остаются вне рамок хозяйственного права. Например, между предприятиями складываются отношения, связанные с распределением расходов по уплате авторского гонорара за использование изобретения, предприятие может быть субъектом издательского договора и т. п. Но авторское и изобретательское право, с точки зрения хозяйственно-правовой концепции, входят в состав права гражданского, а это означает, что и после выделения хозяйственного права ряд отношений между госпредприятиями будет регулироваться гражданским правом.

Было бы вообще серьезной ошибкой рассматривать отношения государственной собственности как некий замкнутый комплекс, отделенный от всех других отношений собственности нашей страны. Известно, какую роль государственная собственность играет в развитии собственности кооперативно-колхозной. Материальные и культурные потребности советских граждан в значительной их части удовлетворяются непосредственно при помощи объектов государственной социалистической собственности (госжилфонда, санаториев и домов отдыха, школ, вузов, дворцов культуры и т. д.). Н. С. Хрущев говорил в докладе на XXI съезде партии: "... в условиях социализма значительная и все более возрастающая часть материальных и культурных благ распределяется между членами общества независимо от количества и качества их труда, то есть бесплатно. Общество несет большие расходы на бесплатное образование граждан, на бесплатное лечение, на пенсионное обеспечение, на пособия многосемейным, на бесплатное обслуживание клубами, библиотеками и т. д."[1188]. Как указывает Н. С. Хрущев, "в дальнейшем расходы государства на эти цели будут увеличиваться"[1189]. Следовательно, в перспективе - еще более тесное переплетение государственной социалистической собственности с отношениями, в которых принимают участие граждане. Такова практика коммунистического строительства в СССР. В непримиримом противоречии с этой практикой находится теория, согласно которой правовое регулирование отношений, складывающихся на базе государственной собственности, должно быть отделено от правового регулирования отношений с участием граждан.

Мы рассмотрели основные соображения, выдвигаемые в целях обоснования предметного единства хозяйственного права. Перейдем теперь к вопросу о методе правового регулирования.

Специфика метода зависит от специфики предмета правового регулирования. В этом смысле наличие единого и вместе с тем специфического метода в данной отрасли права служит внешним подтверждением того факта, что единство ее предмета выявлено наукой правильно. Как обстоит дело с хозяйственным правом в этом плане - в плане метода правового регулирования?

В. В. Лаптев заявляет, что хозяйственное право регулирует "как отношения "по вертикали", так и отношения "по горизонтали" в государственном хозяйстве"[1190]. Однако, "охватывая как отношения "по вертикали", так и отношения "по горизонтали", хозяйственное право четко различает эти отношения и применяемые в них различные методы правового регулирования"[1191].

Как уже отмечалось, построение правоотношений по вертикали составляет специфику административно-правового метода; а их построение по горизонтали - метода гражданского права. Оба эти метода оказываются объединенными в хозяйственном праве. Почему? По той простой причине, что хозяйственное право строится на искусственном соединении административных и гражданских правоотношений, отношений управленческого и имущественно-стоимостного характера. В то же время оно опирается на произвольное разъединение однородных отношений: управленческие отношения в области хозяйства отрываются от всех иных управленческих отношений, оставленных в сфере административного права, точно так же, как от всех других имущественных отношений, сохраненных в праве гражданском, отделяются имущественные отношения между хозорганами. В результате хозяйственное право в одной части его норм тяготеет к административному, а в другой части - к гражданскому праву. Этого не могут не признать и его сторонники, которые подчеркивают, что в отдельных случаях положения гражданского законодательства, при отсутствии специального регулирования, должны применяться к хозяйственно-правовым отношениям[1192]. То же самое надлежит, по-видимо-му, сказать и о применимости к хозяйственно-правовым отношениям соответствующих положений административного права, хотя о них почему-то умалчивают.

Попытки произвольного построения отрасли права оказываются, таким образом, отомщенными объективной природой регулируемых отношений, с которыми авторы этих попыток совершенно не считаются. Но тот же объективный фактор мстит за себя и в другом направлении.

Как сообщает В. В. Лаптев, в хозяйственном праве строго различаются отношения по вертикали и отношения по горизонтали. Не различать их действительно нельзя, ибо природа этих отношений различна, различны способы их правового регулирования и порядок разрешения связанных с ними споров. Невозможно, например, применить договорный метод к организационной деятельности органов хозяйственного управления или, наоборот, метод власти и подчинения в отношениях между договорными контрагентами. Поэтому самое хозяйственное право приходится подразделять на две части: вертикальную, или административно-пра-вовую, и горизонтальную, или гражданско-правовую, часть. Иначе говоря, в пределах хозяйственного права существует хозяйственное административное и хозяйственное гражданское право: гони природу в дверь - она влетит в окно!

Вывод из всего этого только один: система советского права не знает отрасли хозяйственного права, а нормы хозяйственного законодательства относятся в области управленческих отношений к административному и в области имущественно-стоимостных отношений к гражданскому праву.

Критикуя формулированный вывод, сторонники теории хозяйственного права рассматривают его как попытку перенести деление права на публичное и частное на советскую почву. "Гражданское право, или, иначе говоря, частное право, - пишет В. С. Тадевосян, - было создано буржуазией для регулирования частновладельческих отношений... Социалистическое народное хозяйство регулировалось и регулируется нормами социалистического хозяйственного права"[1193]. Но прежде чем выдвигать подобное обвинение, нужно было серьезно задуматься над тем, можно ли рассматривать советское гражданское право как частное, а советское административное право как публичное и не строится ли их размежевание в социалистическом общество принципиально иначе, нежели размежевание публичного и частного права в государствах буржуазного типа? Административное и гражданское право реально существуют в системе социалистического права. Этого не отрицает ни В. С. Та-девосян, ни другие авторы, предлагающие изъять из названных отраслей только те нормы, которые регулируют хозяйственную деятельность социалистических организаций. Но в таком случае упрек в рецепции публичного и частного права мог бы быть с таким же основанием возвращен тем, от кого он исходит, а точнее говоря, этот упрек вообще лишен всяких оснований, будучи следствием ошибочного отождествления всякого административного права с публичным и всякого гражданского права с частным правом.

Не более убедительно и другое критическое соображение, которое В. В. Лаптев излагает следующим образом: "Регулируемые хозяйственным законодательством отношения, складывающиеся в государственном социалистическом хозяйстве, резко отличаются от имущественных отношений между гражданами или с участием граждан. Несмотря на это, в советской правовой науке распространено мнение, что все эти отношения охватываются гражданским правом, которое должно регулировать все имущественные отношения, основанные на законе стоимости и товарном производстве. Между тем объективные экономические законы не могут служить критерием для разграничения правовых отраслей"[1194].

Если бы кто-либо проводил разграничение правовых отраслей по критерию экономических законов, он допустил бы такую же ошибку, которую допускают те, кто это разграничение строит на основе критерия функции государства. Отрасли права не совпадают с экономическими законами не только по масштабу их действия, но даже и по их численности. Так, закон планомерного (пропорционального) развития присущ социалистической экономике в целом, хотя экономические отношения социалистического общества испытывают на себе воздействие со стороны различных отраслей советского права. Предметом правового регулирования являются не экономические законы, а развивающиеся на их основе и определяемые ими общественные отношения. Когда говорят, что предмет гражданского права образуют имущественно-стоимостные отношения, то имеют в виду форму этих отношений, а не закон стоимости, как якобы единственно их определяющий. Имущественно-стоимостные отношения социалистического общества находятся под воздействием закона стоимости, но определяется их природа основным экономическим законом социализма и законом планомерного (пропорционального) развития. Из этого видно, что выделение гражданского права по признаку имущественных отношений нельзя трактовать как выделение его применительно к одному только закону стоимости. Все экономические законы, присущие социализму, проявляют себя также и в области отношений, регулируемых гражданским правом.

Само собою разумеется, что право "не отражает экономику, как зеркало, а предопределяется ею лишь в конечном счете, имея и свои закономерности развития. Поэтому было бы неправильно непосредственно переносить в право экономические закономерности, не учитывая относительной самостоятельности правовой надстройки"[1195]. Но не меньшей ошибкой, ошибкой волюнтаристского, субъективистского характера было бы строить учение о системе права, не считаясь ни с природой общественных отношений, лежащих в основе ее различных отраслей, ни с характером экономических законов, которыми эти отношения регулируются. А в этом как раз и состоит основной методологический порок теории хозяйственного права.

Примечания:

[1170] И. В. Павлов. О системе советского социалистического права. - Советское государство и право, 1958, № 11, стр. 5 - 6.

[1171] Научная сессия по проблемам советского хозяйственного права (тезисы докладов), стр. 11.

[1172] И. В. Павлов. Указ. статья, стр. 7.

[1173] В. В. Лаптев. О советском хозяйственном праве. - Советское государство и право, 1959, № 4, стр. 77.

[1174] Советское государство и право, 1958, № 11, стр. 120.

[1175] См. там же.

[1176] См. Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза, 27 января - 5 февраля 1959 г. Стенографический отчет, I. Госполитиздат, 1959, стр. 361.

[1177] П. С. Ромашкин. Развитие функций Советского государства в процессе построения коммунизма. - Советское государство и право, 1958, № 10, стр. 8.

[1178] Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза, 27 января - 5 февраля 1959 г., стр. 361.

[1179] См.: В. В. Лаптев. Указ. статья, стр. 83.

[1180] И. В. Павлов. Указ. статья, стр. 12.

[1181] См.: В. В. Лаптев. Указ. статья, стр. 77.

[1182] В. В. Лаптев. Указ. статья, стр. 72.

[1183] На это обстоятельство уже неоднократно обращалось внимание в литературе. См., например, А. И. Денисов,  Н. И. Бернштейн. Основы гражданского законодательства и <хозяйственное право>. - Советское государство и право, 1959, № 5, стр. 54.

[1184] Ср.: А. И. Денисов, Н. И. Бернштейн. Указ. статья, стр. 54.

[1185] См.: В. В. Лаптев. Указ. статья, стр. 77.

[1186] См.: Советское государство и право, 1958, № 11, стр. 123.

[1187] В. В. Лаптев. Указ. статья, стр. 81.

[1188] Н. С. Хрущев. О контрольных цифрах развития народного хозяйства СССР на 1959 - 1965 годы, стр. 113.

[1189] Там же.

[1190] В. В. Лаптев. Указ. статья, стр. 74.

[1191] Там же, стр. 80. Такое четкое различие проводят, однако, далеко не все сторонники теории хозяйственного права. Так, В. К. Мамутов усматривает распространение на область управления отношений <по горизонтали> в том, что <в последнее время издан целый ряд нормативных актов, подчеркивающих оперативную самостоятельность предприятий и прямо ограничивающих права вышестоящих органов в решении вопросов, отнесенных к компетенции руководителей предприятий...> (В. К. Мамутов. Хозяйственное право - на службу коммунистическому строительству. - Советское государство и право, 1959, № 5, стр. 67). Но четкое определение границ правомочий вышестоящих органов не есть еще установление отношений " по горизонтали" между ними и нижестоящими органами. К противоположному выводу можно прийти лишь на основе ошибочного предположения, будто отношения <по вертикали> означают ничем не ограниченное подчинение нижестоящих вышестоящим органам.

[1192] См. указ. статью В. В. Лаптева, стр. 86.

[1193] В. С. Тадевосян. Указ. статья, стр. 103.

[1194] В. В. Лаптев. Указ. статья, стр. 71.

[1195] В. В. Лаптев. Указ. статья, стр. 71.