Список книг
|
Оглавление | Следующая » Покровский И.А.
Основные проблемы гражданского права
Выпавшее звеноПредлагаемая вниманию читателя книга Иосифа Алексеевича Покровского (1868-1920) "Основные проблемы гражданского права" принадлежит к числу самых блистательных произведений юридической науки. Она должна быть поставлена в один ряд с "Духом римского права" Рудольфа Иеринга (1865), "Общими изменениями частного права" Леона Дюги (1912), "Юридическими аспектами современного капитализма" Жоржа Рипера (1946), "Чистым учением о праве" Ганса Кельзена (1960)[1] и несколькими другими классическими работами мировой юридической литературы.
Но в отличие от этих всемирно прославленных сочинений, переведенных на другие языки и известных хотя бы понаслышке многим образованным юристам, о книге И. А. Покровского сегодня даже в пределах своего отечества знает лишь узкий круг цивилистов в основном старшего поколения.
Объяснение причин забвения этой необычной книги лежит в буквальном смысле слова на поверхности: в дате издания, обозначенной на ее обложке. Эта дата - 1917 год[2]. Через месяц после смерти И. А. Покровского, в мае 1920 года, его ученица Мария Владимировна Зимелева начала речь, посвященную памяти Иосифа Алексеевича, словами: "В момент торжества силы ушел служитель права"[3]. Все сочинения И. А. Покровского, и "Основные проблемы гражданского права" прежде всего, - крупнейший вклад в служение праву и выдающийся образец такого служения. После октября 1917 года это направление мысли и этот род человеческой деятельности в их наиболее чистых проявлениях - в стремлении к правовому государству и обеспечению прав индивида - стали ненужными, а затем и опасными. О главной книге И. А. Покровского и о нем самом предпочли забыть.
Предлагаемое издание "Основных проблем гражданского права", предпринятое в серии "Классика российской цивилистики"[4], - лишь первый шаг к восстановлению одного из крупнейших звеньев этой отрасли отечественной правовой мысли, неизвестного новым поколениям. В сравнении с многосотенными "списками трудов" научных работников последующих поколений библиография И. А. Покровского выглядит весьма скромно[5]. В ней 47 названий, Иосиф Алексеевич написал всего три книги. Но почти все они представляют и ныне огромный интерес. И тому есть объяснение.
Всю жизнь ум и сердце Иосифа Алексеевича занимала одна проблема - гражданское право и человек (иногда - право в целом и человек, государство и человек). Она присутствует во всех без исключения его выступлениях, статьях и книгах. Если даже доклад или статья были вызваны конкретным поводом, то по этому поводу автор высказывает мысли, соображения и аргументы общего, принципиального характера. И сегодня его мысли и аргументы не только интересны, но и практичны.
Занимаясь все время поиском ответа, по существу, на один вопрос - каким должно быть право, отвечающее природе человека, - И. А. Покровский обращается к разным эпохам, разным институтам и разным проблемам. В одном лице соединяются скрупулезный историк права, склонный к глубокому анализу и широким обобщениям философ права и наделенный обостренной совестью русского интеллигента политик права. В необычной по форме и замечательной по исполнению статье-некрологе об И. А. Покровском его ученик и крупнейший ученый Н. Н. Полянский превосходно показал эту цельность многогранности личности Иосифа Алексеевича и уникальность его трудов[6].
Статья Н. Н. Полянского исключает необходимость общей характеристики трудов И. А. Покровского. Сказать надо лишь о том, о чем в этой статье сказано слишком кратко, и о том, что предвидеть в 1922 году было нельзя.
* * *
Жизненный путь И. А. Покровского типичен для русского интеллигента, ученого-гуманитария, жившего на рубеже прошлого и нынешнего столетий. По тем сведениям, которые известны (к сожалению, весьма кратким и неполным), его жизнь небогата внешними событиями, если не считать ухода в 1912 году из Петербургского университета.
Родился Иосиф Алексеевич 5 сентября (по старому стилю) 1868 года в семье сельского священника в Глуховском уезде Черниговской губернии - самом дальнем ее уезде, на том северо-восточном рубеже Украины с Россией, где стоят вошедшие в нашу историю Новгород-Северский и Путивль. Когда-нибудь кто-то, наверное, заинтересуется, почему в отечественной науке и культуре такую большую роль сыграли Воскресенские и Никольские, Вознесенские и Успенские, Преображенские и Покровские, и заметит, что в девяти случаях из десяти это были дети священников, в большинстве - сельских. Тот, кто обратит на это внимание, наверное, объяснит, почему сочетание небогатого сельского быта с твердыми семейными устоями, близости к природе с преподанными с детства идеалами веры рождало людей с неизбывной тягой к знаниям и культуре, бесконечно трудолюбивых, считавших нравственным долгом служение избранному делу. Таким был и И. А. Покровский.
Обучение И. А. Покровского началось в гимназии уездного Глухова, насчитывавшего в то время едва ли десять тысяч жителей. Но завершалось оно уже в Киеве, в пользовавшемся в то время известностью среднем учебном заведении - в Коллегии Павла Галагана, где существовал конкурсный отбор. Одновременно с ним в Коллегии учился ставший впоследствии крупнейшим ученым в области международного права Владимир Эммануилович Грабарь (1865-1956), брат знаменитого художника и искусствоведа Игоря Грабаря. То, что говорится в биографии В. Э. Грабаря о годах обучения в Коллегии, имеет прямое отношение к И. А. Покровскому: "В Коллегии Галагана В. Э. Грабарь попал в среду интеллигентной молодежи; из числа его сверстников вышли известные впоследствии ученые: арабист А. Е. Крамской, ботаник В. И. Липский (... вице-президент Украинской Академии наук), историки права И. А. Покровский, Н. А. Максимейко и И. А. Малиновский, историк русской литературы Нестор Котляревский, академик Д. М. Пе-трушевский и другие"[7].
По окончании Коллегии И. А. Покровский в 1886 году поступает на юридический факультет Киевского университета, или, как он тогда назывался, Императорского университета Св. Владимира. К счастью для И. А. Покровского, это было время подъема, если не расцвета факультета. Он был образован в 1834 году при активном участии сподвижника М. М. Сперанского К. А. Неволина, видного специалиста по гражданскому праву и философии права, и за два года до поступления И. А. Покровского отпраздновал свое пятидесятилетие. На факультете работали крупные ученые: кафедру истории права возглавлял М.Ф. Владимирский-Буданов[8], кафедру международного ("общенародного") права - В. А. Незабитовский, кафедру всеобщей истории права ("иностранных законодательств") - Н. К. Рененкампф. Одновременно с И. А. Покровским на факультете учились его однокашники по Коллегии Галагана И. А. Малиновский и Н. А. Максимейко, и ставший впоследствии ученым с мировым именем Л. И. Петражицкий.
Но хотя на своем образовательном пути и в университете, и позднее Иосиф Алексеевич встретил блестящие имена, его главным учителем в праве, по-видимому, был малоизвестный университетский профессор Л. Н. Казанцев. Автор нескольких работ о представительстве в римском праве Л. Н. Ка-занцев, перебравшись из Ярославля в Киев, целиком посвятил себя преподаванию римского права. М. В. Зимелева говорит о нем, что он был "посредственным ученым, но прекрасным руководителем". Действительно, его литературное наследство киевского периода исчерпывается несколькими статьями и тоненьким курсом лекций по истории римского права, но имена его учеников, главным или одним из предметов научных занятий которых стало римское право, говорят сами за себя[9].
Под руководством Л. Н. Казанцева студент Покровский написал свою первую научную работу - выпускное сочинение "Locatio-conductio operis в римском и современном гражданском праве". Судя по названию, это было не только историческое, но и сравнительно-правовое исследование договора подряда. Как пишет Н. Н. Полянский, за эту работу И. А. Покровский был удостоен золотой медали и премии Н. И. Пирогова[10].
Закономерным результатом столь успешного окончания университетского курса было оставление И. А. Покровского в университете "стипендиатом для приготовления к профессорскому званию по кафедре римского права" (по нынешним меркам - зачисление в аспирантуру). Очевидно, молодой преподаватель зарекомендовал себя хорошо и подавал большие надежды, потому что через год с небольшим его командируют для завершения образования в Берлинский университет.
С 1 января 1891 года И. А. Покровский начинает занятия в организованном при Берлинском университете для русских ученых институте римского права. Удача сопутствует ему, по меньшей мере, в нескольких отношениях.
Германия уже давно и вполне основательно считалась для юристов "меккой" романистики. В то время, о котором идет речь, исследованиями и преподаванием римского права, его истории и системы (догмы) в Германии занимались Ю. Барон (I. Bаron), А. Бринц (A. Brinz), Г. Дернбург (H. Dern-burg), Т. Кипп (T. Kipp), Л. Миттейс (L. Mitteis), А. Пернис (A. Pernice), Б. Виндшейд (B. Windscheid). Это были ученые "первого плана", определявшие чрезвычайно высокий уровень этой науки (как теперь принято говорить, "задававшие планку"), а за ними стояло огромное число исследователей менее известных. Каждый приезжавший в Германию для занятий римским правом оказывался в атмосфере науки развивающейся, дискутирующей, живой.
Молодому И. А. Покровскому посчастливилось работать в Берлинском университете под руководством ученых, из которых по крайней мере двое справедливо причислены Н. Н. Полянским к "корифеям науки римского права". Это А. Пернис и Г. Дернбург. А. Пернису принадлежит фундаментальное исследование римского частного права в первом столетии императорского Рима[11]. Генрих Дернбург был не только крупным романистом - его "Пандекты" выдержали большое число изданий, в том числе в переводе на русский язык, - но и выдающимся немецким цивилистом вообще[12].
Наконец немаловажно, что время пребывания И. А. Покровского в Берлине совпало с годами наиболее интенсивной работы немецких юристов (прежде всего ученых!) над проектом будущего Германского гражданского уложения - Burgerlichgesetzbuch (BGB). В 1890 году была образована комиссия для кардинальной переработки первоначального проекта BGB ("маленького Виндшейда"), а в 1896 году новый проект был принят в качестве закона, который стал "одним из эталонов классического гражданского кодекса"[13] и оказал огромное влияние на гражданские законодательства многих стран, в том числе России.
Молодой русский ученый в полной мере воспользовался открывшимися ему возможностями. Пробыв в Берлине около полутора лет, И. А. Покровский практически завершает работу над магистерской диссертацией. В 1895 году он публикует на немецком языке в самом тогда авторитетном журнале по истории права и римскому праву большую (почти 7 авторских листов!) статью об actiones in factum в классическом римском праве[14]. Работа сразу же обратила на себя внимание, и уже в январе 1898 года, издавая ее на русском языке с незначительными дополнениями, автор замечает, что "статья вызвала как неблагоприятные, так и благоприятные отзывы о себе, причем с обеих сторон одинаково признается, что установленная мною точка зрения на вопрос резко врывается в систему общепринятых знаний о нем"[15]. В том же 1898 го-ду И. А. Покровский защищает эту работу в качестве магистерской диссертации.
И. А. Покровский входит в правовую науку и педагогику как романист. Еще до защиты магистерской диссертации, по возвращении из Германии он назначается приват-доцентом в один из старейших университетов - Юрьевский (в прошлом - Дерптский, а ныне - Тартуский). Преподавание здесь истории римского права он открывает актовой лекцией о роли римского права в правовой истории человечества. Она же стала и его первой печатной работой[16].
Но уже через два года, будучи переведен в родной ему Киевский университет, И. А. Покровский начинает курс вступительной лекцией, названной им "Желательная постановка гражданского права в изучении и преподавании"[17]. Слова, послужившие эпиграфом к настоящей статье, не случайно взяты из этой лекции. По существу, эта лекция - кредо и программа молодого ученого. Поэтому стоит остановиться на ней подробнее.
По мысли И. А. Покровского, общество, если оно не хочет прийти к итогу, подобному гибели римской цивилизации и распаду Римской империи, должно научиться управлять лежащими в его основе имущественными отношениями. А для этого надо "прежде всего понять их, то есть понять их историческое происхождение, их сущность и отношение к высшим идеалам человечества". Задача эта ложится главным образом на плечи политической экономии и гражданского права.
"Юрист должен быть не только судьей и применителем права, а зачастую и творцом права, законодателем, хотя бы и не в формальном смысле. На его плечи сплошь и рядом возлагается обязанность выработать новую норму для вновь народившихся отношений, изменить старую соответственно изменившимся условиям жизни, а иногда пересмотреть и создать заново целый гражданский уклад, целый гражданский кодекс. Даже если он и не призван к непосредственной деятельности подобного рода, он все-таки чувствует на себе гражданский долг всеми доступными ему способами - словом, печатью и пр. - влиять на улучшение и совершенствование своего права."
Наука гражданского права, считает И. А. Покровский, пока только в малой степени выполняет задачу подготовки таких юристов.
У современного юриста "зачастую нет даже истинного понимания того, какое место занимает подлежащее его юридической оценке явление в системе гражданского строя: есть ли оно логическое последствие какого-либо из коренных принципов этого строя или же нечто извне пригнанное; есть ли оно отголосок старого или же первый проблеск чего-то грядущего".
Какие же "коренные реформы" в изучении и преподавании гражданского права необходимы?
Во-первых, необходимо по-новому подойти к изучению "правового прошлого человечества". Для познания общих законов правового развития нельзя разделять непроходимой стеной историю римского права и историю отечественного гражданского права, историю своего гражданского права и историю гражданского права других народов.
"... История права только тогда станет на высоту своего призвания, если она будет изучаться и преподаваться как наука единая, как общая история гражданского права."
Во-вторых, необходимо глубокое теоретическое проникновение в "настоящее гражданско-правового строя", теоретическое изучение основных существующих гражданско-правовых отношений, которое предполагает:
"... во-первых, уяснение фактического, житейского содержания этих отношений; во-вторых, той задачи, которую эти отношения ставят для права; в-третьих, тех принципов, которыми право вообще стремится удовлетворить этой задаче; и, наконец, критическое освещение этих принципов с точки зрения их отношения к поставленной праву задаче и к другим основам общественной жизни."
Такое изучение требует, по убеждению И. А. Покровского, создания новой науки - общей теории гражданского права, которая "не может быть соединена с догмой отдельного национального права".
Третьей ступенью в системе теоретических наук о гражданском праве должна стать политика гражданского права, обращенная в будущее.
"... Она должна изучать гражданское право как орудие в наших руках для достижения наших идеалов, она должна изучать действие правовых норм на развитие явлений общественной жизни и общественной психологии и ... дать нам искусство посредством гражданского права служить делу общего развития человечества."
Лекция И. А. Покровского, о которой идет речь, примечательна многим, но прежде всего пониманием нравственного долга ученого-юриста. И в связи с этим нельзя пройти мимо того, как зрело и смело 28-летний романист, только что закончивший и еще не защитивший магистерскую диссертацию по истории римского права, определяет свое отношение к римскому праву. Теплотой окрашены объяснения "удивительной устойчивости" римского права, его логичности, его "необходимости ... в качестве предварительной школы цивилиста". Но на вопрос, чем вызвана эта необходимость, И. А. По-кровский отвечает: главным образом тем, что "римское право при существующей постановке цивилистического преподавания заменяет для нас общую теорию гражданского права". И далее поясняет:
"... Римское право не есть еще самая теория гражданского права ... Римское право есть все-таки право положительное, одно из частных гражданских прав; оно само нуждается в высшем теоретическом освещении; его принципы должны быть так же подвергнуты теоретической и критической оценке, как и принципы других прав".
Глядя на сделанное И. А. Покровским в науке, видишь, что он неукоснительно следовал своей программе, выработанной в молодости и отражающей его твердые убеждения. И хотя не создал в собственном смысле слова ни "общей истории гражданского права", ни его "общей теории", ни "политики гражданского права" (не созданы они никем и доныне!), в каждую из этих намеченных им цивилистических наук он внес вклад неоценимый и неповторимый, а его "Основные проблемы гражданского права" - это по существу прообраз будущей истории и общей теории гражданского права, дающий систему этих наук, их основные идеи, конструкции и постановку проблем. Всю жизнь Иосиф Алексеевич следовал выработанному им в молодости методу: найти фундамент в прошлом гражданского права, убедившись в его добротности, теоретически осмыслить соотношение с ним того, что существует в настоящем гражданского права, и затем сказать, каким должно быть будущее гражданского права, чтобы оно устояло на древнем фундаменте цивилистических принципов и служило развитию человечества соответственно "высшим идеалам". Но для этого надо было иметь идеалы. У И. А. Покровского они были.
В 1898 году Иосиф Алексеевич защищает в родном Киевском университете магистерскую диссертацию, назначается "исполняющим должность экстраординарного профессора" университета и через какое-то время возглавляет кафедру истории римского права. С того же 1898 года И. А. Покровский активно включается в обсуждение проблем проекта Гражданского уложения России. Он делает несколько докладов в Киевском юридическом обществе, публикуя их затем в виде журнальных статей[18]. При этом широко использует опыт и знания, приобретенные в Германии, и часто прибегает к сопоставлению проблем русского проекта с теми проблемами, которые возникали и обсуждались при подготовке ВGВ.
Это, однако, отнюдь не означало, что научные интересы Иосифа Алексеевича окончательно переместились в область современного ему гражданского права. Впоследствии в посвященной его памяти статье (о ней речь впереди) одна из его учениц писала, что, защитив докторскую диссертацию по римскому праву, "И. А. не превратился в специалиста-историка, занимающегося отряхиванием пыли веков от хартий. Изучение римского права не стало для него самоцелью. Чрезвычайно характерно, что (если не считать "Истории римского права", выпущенной в качестве учебного пособия) все его дальнейшие печатные работы не являются историческими изысканиями...". И далее: "Все, кому удалось прослушать читавшийся им ... курс догмы римского права, подтвердят, что это была меньше всего сухая догматика; это была, по существу, изложенная "по поводу римского права" общая теория гражданского права..."[19] Слова эти требуют пояснения.
Без сомнения, читая догму (именно догму, то есть теорию, а не историю) римского права, И. А. Покровский использовал этот предмет и для того, чтобы преподать слушателям на его основе начала теории гражданского права вообще. О необходимости этого он сам говорил в приведенных выше словах его вступительной лекции 1896 года. В значительной мере справедливо утверждение, что после опубликования в 1902 году второй части работы "Право и факт в римском праве" и вплоть до издания "Истории римского права" печатные работы И. А. Покровского по римскому праву не появлялись[20]. Но не менее верно и то, что до конца своих дней Иосиф Алексеевич продолжал работать в области истории римского права. "История римского права" появилась лишь в 1913 году, когда ее автору было уже сорок пять лет, и за следующие пять лет выдержала три переиздания, в том числе два исправленных и дополненных. Сам автор скромно называл этот учебник "элементарным руководством", но, как отмечает Н. Н. Полянский, его значение выходит "за пределы всей науки права вообще"[21].
Докторскую диссертацию И. А. Покровский защищал в 1902 году в Петербургском университете и вскоре был избран профессором юридического факультета этого университета, получив кафедру истории римского права. С осени 1903 года он начинает на факультете чтение лекций по истории римского права.
Вся дальнейшая жизнь Иосифа Алексеевича в Петербурге была наполнена обширной педагогической работой. Он постоянно читает историю римского права в университете, преподает "энциклопедию права и римского права" в Александровском лицее в Царском селе (1904-1907), читает курс догмы римского права на Петербургских высших женских (Бестужевских) курсах (1907-1913).
Очевидно, из-за перегруженности преподаванием литературные результаты научного творчества И. А. Покровского в петербургский период его жизни довольно скромны. Из нескольких появившихся в эти годы в печати его крупных статей должны быть особо отмечены две.
Первая - работа о естественно-правовых течениях в истории гражданского права, квинтэссенцию которой (в усовершенствованном виде) составила глава III "Основных проблем гражданского права"[22]. Вторая - дважды опубликованная (в 1906 и 1908 годах) статья "Право на существование", важнейшие положения которой приводит Н. Н. Полянский[23], знаменательна не только своим содержанием, но и тем, что положила начало публицистическим выступлениям Иосифа Алексеевича. По общественной значимости поставленного в ней вопроса, глубине нравственной убежденности автора и литературной форме изложения эта статья, если бы ее автор был широко известен, могла бы стать в один ряд с "Я обвиняю" Э. Золя и "Не могу молчать" Л. Толстого. Именно в ней впервые были сказаны слова "так дальше жить нельзя"!
Еще до опубликования этой статьи И. А. Покровский вступил на поприще политической деятельности, став заметным членом кадетской партии.
В 1910 году И. А. Покровский избирается деканом юридического факультета Петербургского университета, но в этой должности ему пришлось пробыть недолго. В том же 1910 году министром народного просвещения стал Л. А. Кассо, который в ответ на сочувственные настроения в среде либеральной профессуры студенческому движению и студенческим организациям учинил в 1911 году "небывалый в академической жизни разгром Московского университета", а затем ряда других высших учебных заведений[24]. Позднее он уволил всех слушательниц Высших медицинских курсов в Петербурге. Репрессии вызвали отставки в знак протеста многих видных профессоров императорских университетов. В январе 1912 года Иосиф Алексе-
евич подает прошение об освобождении от должности декана юридического факультета. В ответ он получает распоряжение Л. А. Кассо отправиться ординарным профессором в Харьковский университет. Перевода Иосиф Алексеевич не принял и в июле 1912 года подал в отставку.
В марте 1913 года И. А. Покровский был избран ординарным профессором Московского коммерческого института, собравшего тогда под своей крышей цвет русской профессуры, изгнанной Л. А. Кассо из государственных вузов. После окончания учебного года на Бестужевских курсах Иосиф Алексеевич переезжает в Москву. Начинается новый - самый плодотворный и самый тяжелый - период его жизни.
Именно в этот период И. А. Покровский создает работу, принесшую ему при жизни наибольший успех, - книгу "Основные проблемы гражданского права". Заказанная автору в качестве составной части популярного издания "Итоги науки", предпринятого книгоиздательским товариществом "Мир", и увидевшая свет впервые в составе этого издания, работа И. А. Покровского сразу же стала явлением общественной жизни: первые и притом весьма хорошие отзывы на нее появились не в юридических журналах, а в газетах. Последовавшие затем профессиональные рецензии были еще значительнее. Видный цивилист барон А. Нольде писал, что это "книга, рассчитанная на широкие круги читателей, "популярная", приобрела значение поистине выдающегося вклада в науку гражданского права"[25]. К заключению о том, что "работа проф. Покровского ... должна занять совершенно особое место в цивилистической литературе", приходил и другой рецензент этой книги[26]. Как признавался позднее сам И. А. Покровский, "книга вызвала к себе такой интерес, который далеко превзошел все ожидания автора". Иосиф Алексеевич готовит отдельное издание, которому было суждено увидеть свет уже в конце 1917 года.
Наряду с работами, которые потом в той или иной мере вошли в "Основные проблемы", намеренно или невольно выполнив роль своего рода подготовительных этюдов к ней[27], И. А. Покровский в московские годы жизни продолжает активно заниматься политико-правовой публицистикой. По мере того, как в России нарастают драматические события - мировая война, февральская революция, октябрьская революция, гражданская война - растет его беспокойство за судьбы человека и его прав в родном отечестве. Он пишет и публикует брошюры, в которых, не таясь, выступает против классовой диктатуры (Этические предпосылки свободного строя, 1917) и берет под защиту от государства неотъемлемые права личности (Государство и человечество, 1919). Слова автора в первой из этих брошюр о том, как в создавшихся "условиях до крайности трудно сохранить ... душевное равновесие", перекликаются со словами Н. Н. Полянского о той боли, которою Иосиф Алексеевич "болел за мятущуюся родину".
Скончался Иосиф Алексеевич Покровский в Москве в ночь с 13 на 14 апреля 1920 года. Об обстоятельствах его смерти у нас не писали, но много лет спустя в юбилейном издании киевских профессоров, оказавшихся в эмиграции, было сказано, что этот "выдающийся цивилист, сделавший драгоценный вклад в теорию гражданского права, погиб от лишений, упав под тяжестью вязанки дров, которую он поднимал на своих слабых плечах в свою жилплощадь"[28]. Последняя работа И. А. Покровского "Право. Его действительность и его стремления", которую Н. Н. Полянский называет "лебединой песнью", не была опубликована.
ГЛАВНАЯ КНИГА И ГЛАВНАЯ ИДЕЯ. У Иосифа Алексеевича Покровского не было работ незначительных. Каждая из его статей и книг проникнута биением мысли и нравственного пульса. Тем не менее лучшее и, наверное, главное, что он создал, - "Основные проблемы гражданского права". Сам он писал об этой книге, что "рассчитанная не на специалистов-юристов, а на широкие круги просто интеллигентных читателей, она имеет своей целью дать общее, для всех доступное изложение основных проблем гражданского права". Может ли быть главным итогом деятельности крупного ученого всего лишь популярная работа?
Научно-популярная литература вообще труднейший жанр творчества, в особенности, как ни странным это может показаться, труднейший для ученого. Как-то с 17-го этажа гостиницы на Манхэттене я смотрел на толпу, заполнявшую улицы после конца рабочего дня. Шел теплый летний дождь и сверху было видно море разноцветных зонтов. Блестевшие под лучами солнца они двигались, колебались, перемещались, как живой цветник. Но каждый державший над собой зонт был не в состоянии взглянуть на эту красивейшую картину: подняв глаза, он мог увидеть лишь одноцветное полотно и металлические нервюры, на которые оно натянуто. Так же и большинство ученых, превосходно знакомых с мельчайшими деталями "механизма" своей области науки, оказывается не в состоянии объять всю картину соответствующей научной отрасли. "Деревья" действительно мешают увидеть "лес". И не случайно самые замечательные научно-популярные книги, такие, как "Охотники за микробами" Поля де Крюи или "Боги, гробницы, ученые" К. Керама, написаны не учеными.
Но из правила возникают исключения, когда за популярную работу берется не просто превосходный специалист, а ученый с широким кругозором и, главное, человек, представляющий собой Личность, со своим мировоззрением, нравственными устоями и литературным талантом. В таких случаях происходит чудо: книга, понятная и интересная непрофессионалу, становится ценнейшим научным произведением. Именно это произошло с "Основными проблемами:".
Хотя две другие книги И. А. Покровского ("Право и факт в римском праве" и "История римского права") и сегодня представляют интерес как глубокие и оригинальные произведения правовой литературы и, надо надеяться, будут со временем переизданы, все-таки они вкупе с многочисленными монографическими и публицистическими статьями Иосифа Алексеевича оказались ступенями той лестницы, по которой он поднялся к своей главной книге.
По сути, этой книгой автор осуществляет программу, которую он за двадцать лет до того, будучи молодым преподавателем Киевского университета, предложил в своей вступительной лекции. "Основные проблемы:" - своего рода общая история гражданского права. Это не собрание фактов, не дотошный перечень законов и дат их появления на свет, - но это история и развитие каждого из главнейших институтов гражданского права в отдельности и "перспективных линий эволюции" гражданского права в целом. "Основные проблемы:" - это также общая теория гражданского права. И не только потому, что в ней понятно рассказывается о таких сложнейших проблемах, как возмещение морального вреда, общая и специальная правоспособность, защита владения как такового, вина и безвиновная ответственность, и о многих других. Слово превосходного теоретика, свободно владеющего всем инструментарием гражданского права, притом прошлым и настоящим, стоит за каждой фразой этой книги. Ее можно сравнить с айсбергом: то, что мы читаем, покоится на невидимом огромном объеме знаний автора. Сообразно авторскому замыслу И. А. Покровский рассматривает теоретические проблемы гражданского права в целом, не деля его на право свое и чужое и свободно переходя от прусского права к австрийскому, от французского к швейцарскому, от итальянского к российскому. В меньшей мере "Основные проблемы:" представляют собой изложение политики гражданского права, если понимать под ней рецепты о создании или изменении конкретных законов. Но если, как и автор, понимать под ней "орудие для достижения наших идеалов" и "искусство посредством гражданского права служить делу общего развития человечества", то такой политикой наполнена вся книга.
"Основные проблемы:" замечательны тем, что при широчайшем диапазоне рассматриваемых в этой книге проблем, норм и теорий, представляющих все гражданское право с его древней историей, огромным законодательством и богатством научной мысли, вся книга, не только во всех ее частях, но и во всех деталях пронизана и окрашена мировоззрением автора. Иосиф Алексеевич не только не скрывает этого, но сам подчеркивает, что сознательное отношение как к праву в целом, так и к гражданскому праву невозможно без решения "общих философских вопросов".
"Право есть явление, обладающее двоякой природой. С одной стороны, мы имеем в нем факт действительности, некоторую силу, которая ... регулирует общественные отношения. С другой стороны, нормы права являются средством для достижения таких или иных социальных целей на пути стремления к достижению того или иного "социального идеала". Сообразно этой двоякой природе права и наше отношение к нему двояко. С одной стороны, право предстоит нашему сознанию как некоторое явление из "мира сущего", и мы стремимся познать его в таком виде (догматически и исторически). С другой стороны, мы не можем не оценивать его с точки зрения тех социальных целей, которым оно служит..."[29]
Такое понимание права неизбежно влечет вопрос о целях, которым оно служит и которым должно служить, об истине, к которой оно должно стремиться, и о критериях определения этой истинной цели.
"Где же искать этих критериев? ... Нужные критерии могут быть найдены только ... в общих представлениях о должном, а эти последние представления определяются общими воззрениями на мир, человека и общество ... Всякие практические реформы стремятся опереть себя на такие или иные этически обязательные начала ... Всегда право должно подлежать оценке с точки зрения ... таких или иных общих начал должного, определяемых общим мировоззрением."[30]
И вот тут возникает один из главных вопросов философии вообще, философии права в особенности, поскольку все оно находится в сфере долженствования: в чем суть должного? От ответа на этот вопрос зависит и суть мировоззрения. Иосиф Алексеевич Покровский ответил для себя на этот вопрос еще в молодости, не в последнюю очередь, вероятно, под влиянием глубоких занятий римским правом и его историей. Выработанная им твердая мировоззренческая позиция определяла все его научное и публицистическое творчество, ей он следовал всю жизнь и был верен во всех испытаниях духа, какие посылала ему судьба. Наиболее ярко и сжато существо этой глубоко нравственной, гуманистической позиции И. А. Покровский сформулировал в одной из последних работ:
"Если мы не допускаем ... превращения человека в простое средство для целей других ... то, очевидно, верховной истиной для нашего нравственного сознания является идея самоценности человеческой личности. Только такой правовой порядок мы можем считать этически безупречным, в котором каждый отдельный человек будет в равной мере с другими рассматриваться как самоцель, будет признаваться одинаковой самоценностью."[31]
Эту "верховную истину нашего нравственного сознания", извлеченную из глубокого проникновения в прошлое и настоящее, в историю права и "большие общефилософские проблемы", Иосиф Алексеевич отдает обратно гражданскому праву:
"Гражданское право искони и по самой своей структуре было правом отдельной человеческой личности, сферой ее свободы и самоопределения. Здесь впервые зародилось представление о человеке как субъекте прав, т. е. представление о личности, как о чем-то юридически самостоятельном и независимом даже по отношению к государству и его властям."[32]
С позиций найденной им "верховной истины" Иосиф Алексеевич подходит к гражданскому праву во всех своих работах, но наиболее последовательно представляет свои взгляды в "Основных проблемах:". Здесь он поверяет этой "верховной истиной" все важнейшие институты гражданского права. И выясняется, что даже в отношениях, где индивид как будто бы не присутствует и не участвует, основные проблемы связаны с ним, с его интересами, правами и свободой - с этой точки зрения чрезвычайно интересна глава о юридическом лице, названная автором "Проблема производной личности:"[33]. Особое внимание автора привлекают "перспективные линии эволюции" гражданского права, и, анализируя многие его сферы, но особенно сферу личных прав и прав на интеллектуальную собственность, Иосиф Алексеевич приходит к выводу:
"с ростом человеческой личности, с развитием индивидуального самосознания сфера субъективных прав растет, а вместе с тем раздвигаются пределы гражданского права, и все оно приобретает более и более индивидуалистический характер:"[34]
Но все более основательная защита личности выражается не только в расширении рамок гражданского права, не только, если можно сказать, в его "разрастании вширь", но и в его "углублении":
"... на более высоких ступенях развития усиливается сознание самобытности и особности каждой отдельной личности, и вместе с тем начинает чувствоваться потребность в праве на эту самобытность, в праве на индивидуальность ... чем далее, тем определеннее наблюдается движение по пути охраны человеческой личности как таковой во всей совокупности ее индивидуальных интересов и особенностей"[35].
Предметом правовой охраны становятся имя и его коммерческий аналог - фирма, письма и собственное изображение или вообще интимная сфера и, что особенно важно, честь индивида.
Пусть пока иски "об установлении ложности возведенного оскорбительного сообщения и о запрещении повторять его впредь ... еще не везде и не в полной мере завоевали себе права гражданства, - ход развития неизбежно приведет к ним ..."[36]
Хочется и дальше приводить, и приводить слова И. А. Покровского - о праве человека на защиту чести, на защиту одной единственной личности от большинства, о ее праве на определенность права и на защиту от судебного произвола, о границах прав индивида. Об этом и многом другом Иосиф Алексеевич пишет с глубокой убежденностью, мысли его ярки, а слова просты и точны. Но читатель может убедиться в этом сам, обратившись к его главной книге. Здесь сказать надо о другом.
МУЖЕСТВО. Стройная система мировоззрения И. А. Покровского, как видно из сказанного, имеет в основе глубокие нравственные принципы. Его "Основные проблемы:" - это, по существу, теория гражданского права в соединении с теорией нравственности. Но, сравнивая эту работу с основным трудом Л. И. Петражицкого[37], легко заметить различие в том, как "соединяется" право с нравственностью у этих двух крупнейших ученых-современников и, кроме того, увидеть еще одно важное отличие труда И. А. Покровского: логика у него сплавлена с чувством, его научные доводы - это глубокие личные убеждения, это его вера.
Поэтому события, которые начали развертываться в мире и в России с началом мировой войны, стали для И. А. Покровского не только испытанием его философии права, но и глубоко личной трагедией: казалось, должна рухнуть его вера в прогрессирующее развитие человеческой личности, в торжество гуманистических начал и укоренение права в жизни общества. Тем более, что Иосиф Алексеевич сразу же понял истинные масштабы происходящего как "критический момент" российской истории.
О том, что происходило в действительности в душе Иосифа Алексеевича, можно только догадываться. Но написанное им в эти годы, возможно, лучше, чем какие-либо конкретные факты, свидетельствует о большом мужестве этого "ученого строго академической выправки", как называет его Н. Н. Полянский.
Для России первая мировая война началась 1 августа 1914 года. А уже осенью того же года Иосиф Алексеевич публикует статью[38], которая буквально вопиет против варварства, обрушившегося на мир:
"Забыто все то, что еще так недавно и, казалось, так прочно соединяло культурные народы Европы; забыты искания правды, забыта наука, заброшено искусство и прахом разлетелось то вненациональное единство, которое так тщательно и бережно вырабатывалось на почве этих исканий".
Идут еще первые недели и месяцы войны и необходимо немалое мужество, чтобы в это время всеобщего патриотизма публично выступить со словами:
"... надо быть справедливыми: если в последнее время центром культа силы, центром милитаризма была Германия, то нельзя сказать, чтобы и другие страны, даже те, ... которые с нею воюют, были совершенно чисты в этом отношении".
Надо иметь не только мужество, но и почти пророческий дар, чтобы в эти дни, когда еще до Версальского мира остается пять лет, а до 1939 года - четверть века, сказать, что победа Германии ничего не решит и не исправит:
"Пройдет короткое время, и прежняя тревога за спокойное существование возникнет снова, и снова мир будет жить под дамокловым мечом еще более ужасной войны".
На вопрос, в чем же "основной жизненный нерв современной трагедии", Иосиф Алексеевич отвечает: в том, что "единственным критерием международной политики являются интересы государства, то есть государственный эгоизм; единственным мерилом осуществимости этого эгоизма служит сила". Иными словами, архаичное международное право и кулачный характер межгосударственных отношений уже совершенно не соответствуют достигнутой человечеством цивилизации.
Но "... этому должен быть положен конец. Самая громадность нынешней войны ставит перед человеческим сознанием ... вопрос об освобождении от гнетущего мир кошмара ... Жизнь человечества должна быть построена на разумных и нравственных началах ... Пусть нынешняя война явится решительным переломом от силы к праву..."
Ценой колоссальных жертв, морей крови, лишений человечество этот перелом все-таки совершило. Но и сегодня мы не можем сказать, что перелом этот окончательный, что рецидивов не будет. Призыв к нашему сознанию остается в силе.
Особых слов требует уже цитировавшаяся статья-лекция И. А. Покровского "Этические предпосылки свободного строя", написанная в смутное время между двумя революциями 1917 года[39]. Сам автор писал об этом времени так:
"История, скупо дававшая нам до сих пор крупицы свободы, вдруг в один момент выбросила нам все, предоставляя нам, но вместе с тем и принуждая нас быстро возводить новое государственное здание целиком от самого основания". И далее: "Революция политическая теснейшим образом переплетается с революцией социальной, а это неизбежно и до крайности осложняет и то, и другое, создавая повышенную возбудимость внутренних настроений, междуобщественную подозрительность и недоверие". И еще: "История как будто нарочно поставила нас в такую обстановку, чтобы мы наделали как можно больше непоправимых ошибок ..."
Как будто о нас написано! Тем внимательнее надо прислушаться к советам и предостережениям автора. А суть их состоит в том, что предметом особой заботы в подобные эпохи должно быть укрепление нравственных основ общества, внесение в его коллективную психологию "оздоровляющих мыслей и чувств", ибо она далеко не свободна от пороков невежества, дефектов воли и извращений чувства. И крайне опасно бросать в общество ("в народную душу") "лозунги, могущие вызвать такой эффект, который приведет в ужас самих тех, кто эти лозунги бросает".
Нельзя нести в общество "учение о том, что право идет вслед за силой", т. е. идею диктатуры:
"... никакие диктатуры не соответствуют представлению о должном правопорядке, ибо всякая диктатура, по самому своему понятию, опирается только на силу, является насилием, деспотизмом ... Опираясь только на силу, всякая диктатура тем самым узаконяет насилие и над собой и таким образом водворяет в общественном сознании только один режим - режим кулачного права..."
Не способствует оздоровлению общества и теория классовых интересов, ибо каждый класс может в равной мере защищать свой интерес. Не является непогрешимым и то, что "кажется многим совершенно бесспорной аксиомой политики, - ... интерес или благо большинства".
"... Принцип большинства в его обычном вульгарном понимании превращается в проповедь безграничного господства большинства над меньшинством. Власть большинства не желает тогда знать над собой никаких границ: все для нее дозволено, все законно... И вот мы имеем тогда пред собой ... быть может, самую тираническую из всех тираний вообще... Опасность такого рода тираний особенно велика в революционные эпохи ..."
На каких же этических основах должен в таком случае, по мнению И. А. Покровского, создаваться новый общественный строй? Он называет два главных принципа. Прежде всего это упоминавшийся "принцип самоценности человеческой личности", на котором покоится "постепенное признание в истории прав меньшинства и неотъемлемых прав человека". Но признание самоценности своей личности повелительно диктует и уважение к другим, а "начало уважения к чужой личности и признание ее прав приводит к сознанию самой широкой социальной солидарности".
Социальная солидарность означает недопустимость экономической эксплуатации одного класса другим и самые широкие социальные реформы, но она не обязательно предполагает полную централизацию экономики. И далее И. А. Покровский еще более жестко повторяет сказанное им в "Основных проблемах:":
"Не подлежит никакому сомнению, что в случае своего осуществления социалистическая централизация всей экономической жизни страны создаст в руках государства ... доселе невиданную силу, охватывающую индивида со всех сторон, во всех, даже самых мелких, моментах его существования ... Не исключена возможность, что новая государственная власть будет злоупотреблять своей силой для подавления духовной свободы меньшинства".
Проходит всего два года, и многие опасения И. А. Покровского сбываются. Он выступает с новой работой - "Государство и человечество", небольшой книгой-брошюрой, явно рассчитанной на массового читателя[40]. Повторяя и развивая мысли из "Основных проблем:" и "Этических предпосылок:", Иосиф Алексеевич старается донести до своих новых читателей три главные идеи.
Почему, спрашивает автор, мы, каждый в отдельности признающие себя подчиненными требованиям права и нравственности, "организованные в совокупность, имя которой государство, вдруг делаемся от них свободными"? Ясными и простыми доводами он приводит читателя к ответу на этот вопрос:
"Везде - с какой бы стороны мы ни подходили к нашему положению в роли руководителей деятельностью государства - ... мы неизбежно подчинены требованиям нравственности; политика не может уйти от них. Не может так же, как не можем мы уйти от самих себя, от голоса своего разума и своей совести".
Но нравственная политика - не единственное, чего может требовать личность от государства.
Есть область веры, область мысли, область духовной жизни в целом, где "никакому принуждению извне не может быть места", и соответственно есть "... известная сфера индивидуальных прав, которые современное правосознание признает абсолютно неотъемлемыми ни для кого... Все чаще и чаще обществу и государству приходится со всем самоотречением констатировать: пусть мы имеем большой интерес в том или другом, но мы не имеем на это никакого права...".
Но тогда неизбежен вопрос - где же найти управу на государство? Отвечая на него, Иосиф Алексеевич заканчивает свою книгу пророческими словами:
"... история не хочет остановиться. Она ставит на очередь вопрос о правовой организации всего человечества, о создании общечеловеческого права и общечеловеческого суда". И далее: "... наступит момент, когда на этом форуме ... сможет выступить в качестве истца против своего государства и отдельный человек... Через оболочку государства протянет свои руки личность ко всему человечеству, на государственную совесть будет апеллировать к совести общечеловеческой, и в этой апелляции неотъемлемые права личности найдут себе наивысшую санкцию, которая только возможна для них здесь - на нашей грешной, но правды ищущей и по правде тоскующей земле".
Если читатель задумается над этими словами, то пусть он вспомнит, что написаны они в 1919 году, в голодной, холодной Москве, в раздираемой гражданской войной России уже совсем немолодым русским интеллигентом, который о судьбе своей и своих близких вряд ли мог загадывать даже на несколько дней!
ЗАБВЕНИЕ. К глубокому огорчению, для настоящего издания не удалось не только найти фотографию Иосифа Алексеевича, но даже восстановить его внешний облик по описаниям. То немногое, что дает хоть какую-то возможность представить, как выглядел этот человек, его речь, манеры, сказано в нескольких строках в конце статьи Н. Н. Полянского. Могли написать об этом и другие, но не написали, справедливо полагая, что гораздо важнее сказать о мыслях, идеалах и работах ученого. А. Е. Семенова, заканчивая статью о нем, писала: "Нам хотелось бы коснуться еще деятельности И. А. Покровского как преподавателя ... и дать хотя бы беглое представление о том нравственном авторитете и личном обаянии, какими он заслуженно пользовался как человек и учитель. Но это уже из области личных воспоминаний, которым здесь не место ..."[41]
Не выходит из головы пушкинская фраза: "Мы ленивы и нелюбопытны". Чтобы узнать об И. А. Покровском, что называется, из первых рук, надо было только спросить у человека, который считал Иосифа Алексеевича одним из двух своих учителей и который был моим главным учителем, - у Екатерины Абрамовны Флейшиц[42]. На протяжении пятнадцати лет, вплоть до самой смерти Екатерины Абрамовны в 1968 году, мы виделись чуть ли не ежедневно, а теплота и доверие почти родственных отношений позволяли разговаривать на любые темы и задавать любые вопросы. И "Основные проблемы:", прочитанные еще в студенческие годы, не единожды становились предметом нашего разговора. Но память не сохранила ни какого-либо особого проявления в этих разговорах моего интереса к фигуре И. А. Покровского, ни запоминающихся рассказов о нем Екатерины Абрамовны. А было так просто спросить и так легко узнать - о родителях Иосифа Алексеевича и о его семье, об обстоятельствах его жизни, на которые так скупы его биографии и сохранившиеся воспоминания, об отношениях с коллегами и учениками, о внешности и речи, о вкусах и привычках, наконец, о причине столь раннего ухода из жизни.
В какой-то момент работы над настоящим изданием мелькнула надежда.
Прочтя в номере "Права и жизни" за 1922 год статью Н. Н. Полянского об И. А. Покровском и по привычке перелистывая журнал дальше, на последней странице я обнаружил маленькую заметку петитом под заголовком "Кружок имени И. А. Покровского". В заметке сообщалось, что 12 марта 1922 года при Московском институте народного хозяйства (бывшем Коммерческом институте) состоялось "торжественное открытие Правового кружка имени Иосифа Алексеевича Покровского". Кружок был открыт "по инициативе студентов" последнего (3-го!) курса экономического факультета, занимавшихся в семинарах по праву профессоров Б. Д. Плетнева и В. Н. Шретера[43]. На открытии кружка присутствовал "сын покойного".
Вскоре в другом издании - в Большой советской энциклопедии, на той же странице, где была помещена небольшая статья о "русском буржуазном ученом-юристе" Иосифе Алексеевиче Покровском, я обратил внимание на статью о Георгии Иосифовиче Покровском, "советском ученом в области технической физики, генерал-майоре инженерно-технической службы"[44]. Отчество, год рождения (1901) и упоминание в статье о том, что Г. И. Покровский "в 1923 окончил Московский институт народного хозяйства", позволяли думать, что речь идет о сыне И. А. Покровского.
Наведенные справки подтвердили предположение. Кроме того, выяснилось, что Георгий Иосифович Покровский был крупнейшим специалистом в своей области[45]. Созданные им теории широко использовались, в частности, при строительстве крупных гидротехнических сооружений (канала Москва-Волга, гидроузла на реке Вахш) и селезащитной плотины над Алма-Атой (на реке Малая Алматинка). Действительно, от яблони яблочко недалеко падает!
Почти всю жизнь Георгий Иосифович проработал в двух военных академиях - Военно-инженерной и Военно-воздушной. Но в 1968 году он ушел в отставку, а в январе 1979 года скончался. Детей у него не было.
Ниточка опять оборвалась, причем оборвалась не так уж давно. А ведь еще до 1979 года можно было найти, спросить, узнать ...
Почему же в течение столь долгого времени ни я, да и, кажется, никто другой, кто знал об И. А. Покровском и его книгах не понаслышке, не заинтересовался личностью этого выдающегося человека, его последними годами, его последней, теперь уже, наверное, канувшей в неизвестность работой?
Нельзя сказать, что имя и труды И. А. Покровского были при советской власти под запретом.
Кажется, самые резкие слова о нем в советской литературе были сказаны в 1925 году в упоминавшейся статье А. Е. Семеновой. Статья эта сама по себе любопытна для понимания уже начавшего в то время складываться конформистского менталитета советской интеллигенции. Очевидно, что этой статьей ее автор отдает долг памяти учителя: удивительно точно и сжато обрисовывая сделанное И. А. Покровским в цивилистике, А. Е. Семенова пишет о нем с глубоким уважением и симпатией, если не с любовью, - о его "мастерском анализе", "блестящей работе", "широком философском кругозоре". Но это не мешает ей в той же статье в заключение написать, что И. А. Покровский "проповедовал самый необузданный идеализм и индивидуализм", отражал взгляды "мелко-буржуазной" интеллигенции и даже выполнял "роль идеологического прикрытия буржуазных вожделений", чего сам, к счастью, не понимал[46].
За И. А. Покровским закрепляется почти официально ярлык "русского буржуазного ученого-юриста"[47], но табу на его имя наложено не было. В 1941 году, вскоре после начала войны, выходит монография Е. А. Флейшиц "Личные права в гражданском праве Союза ССР и капиталистических стран"[48], представлявшая собой ее докторскую диссертацию, защищенную в 1940 году. В ней Екатерина Абрамовна в подтверждение своих доводов неоднократно ссылается на И. А. Покровского и его работы, в том числе, на первой же странице, на "Основные проблемы гражданского права". Без боязни ошибиться можно утверждать, что сама тема диссертации была ею избрана под влиянием идей и трудов И. А. Покровского, несмотря на явную несозвучность темы атмосфере, господствовавшей в стране в конце 30-х го-дов. Правда, вскоре после выхода в свет на книгу Е. А. Флейшиц был поставлен гриф "для служебного пользования". Тем не менее в 1944 году Дмитрий Михайлович Генкин в одном из первых и лучших советских учебников гражданского права, рекомендуя литературу предмета, после длинного перечня "работ классиков марксизма" называет и "Основные проблемы гражданского права" Покровского (в соседстве со статьей А. Я. Вышинского!)[49]. В том же году Е. А. Флейшиц делает на конференции Московского университета доклад "И. А. Покровский и его вклад в науку гражданского права", в котором называет И. А. Покровского "носителем лучших традиций передовой русской научной и общественной мысли", а его "Основные проблемы:" - "выдающимся явлением не только в русской, но и в литературе ХХ в. вообще"[50].
Если запрет на труды И. А. Покровского и существовал, то он, вероятно коснулся лишь двух последних опубликованных работ - "Этических предпосылок свободного строя" (1917) и "Государства и человечества" (1919): во всяком случае, в каталогах библиотек они не встречались.
Но с конца 40-х годов имя И. А. Покровского из цивилистической литературы исчезает. Если на него и ссылаются, то только как на одного из дореволюционных историков римского права. Хотя и по поводу этой его роли в науке встречаются странные умолчания[51]. Точно так же нельзя сказать, что имя И. А. Покровского осталось неизвестным советской литературе по истории цивилистической и вообще правовой мысли. Но ссылались на него исключительно как на критика догматизма и позитивизма в буржуазном правоведении[52]. К существу же его работ, к их положительному, а не критическому содержанию и к их главной теме в советские времена не обращались. Постепенно И. А. Покровский вообще "выпал" из истории отечественной правовой мысли. Посвященный ей фундаментальный труд, появившийся на свет уже в нынешнее время, когда авторов, кажется, ничто не может сдерживать, кроме их убеждений, об И. А. Покровском вообще не упоминает[53].
Забвение славного для отечественного правоведения имени И. А. Покровского имеет много причин. Нельзя исключить даже, что те, кто имел действительное представление о личности и трудах Иосифа Алексеевича, не желали замарать себя критикой этой светлой фигуры. Но среди многих причин, по которым, казалось, канули в Лету и это, и многие другие крупные звенья российской цивилистики, была одна главная. Причину эту назвал сам И. А. Покровский, сказав незадолго до октября 1917 года: "Нить исторической эволюции для нас как-будто прервалась ..."[54] Предвидел ли он сам, насколько провидческим окажется этот парафраз гамлетовского "Прервалась связь времен..."?
Действительность, как известно, превзошла самые худшие предположения. Из нашей истории, культуры, науки выпал целый пласт достижений человеческой мысли, в том числе и мысли правовой. И если мы не хотим быть вынуждены строить свою жизнь по шпаргалкам, может быть, прекрасным, но выражающим результат другого исторического пути других народов, мы должны восстановить выпавшие звенья, в том числе звенья нашей цивилистической мысли.
Этот путь нам предлагает и президентская Программа "Становление и развитие частного права в России"[55]. В этой программе, в частности, сказано:
"В России до 1917 года сформировалась одна из лучших в мире цивилистических школ. Традиции этой школы не были сломаны и в советский период. Работы российских цивилистов последнего столетия не потеряли научного и образовательного значения и сегодня. Достаточно широкий доступ к ним, однако, ограничен, так как соответствующие издания стали раритетами. Элементом современной частноправовой культуры научные и практические разработки выдающихся российских цивилистов станут при их переиздании".
И хотя мы уже вступили на этот путь, важным шагом на котором является переиздание главной книги И. А. Покровского, путь предстоит долгий, и не такой простой, каким может показаться на первый взгляд.
В дореволюционной российской цивилистике работало немало крупных и даже блестящих ученых. К. Н. Анненков, М. М. Винавер, Ю. С. Гамбаров, Д. Д. Гримм, А. Х. Гольмстен, Н. Л. Дювернуа, А. И. Каминка, С. А. Муромцев, М. Я. Пергамент, Л. И. Петражицкий, А. А. Пиленко, В. И. Синайский, Г. Ф. Шершеневич - это не полный перечень имен тех, чьи труды заслуживают быть донесенными до современного читателя. Но дело не только в том, чтобы найти эти труды и перепечатать с соблюдением современной орфографии. Надо еще, чтобы читателю стали понятны обстоятельства, в которых эти труды были написаны, суть проблем и поводов, вызвавших их к жизни, законы и имена, которыми оперируют авторы, оценка этих трудов как современниками, так и с позиций последующего развития гражданского права ...
Положение осложняется тем, что приведенный большой перечень имен цивилистов, в основном, либерального и демократического направления, не позволяет обойти полным молчанием тех, кто, играя в дореволюционной науке заметную роль, представлял собой фигуры, как теперь принято говорить, "неоднозначные", - прежде всего К. П. Победоносцева, автора известного в свое время трехтомного курса гражданского права.
Но самые трудные задачи связаны с необходимостью не допустить, чтобы восстановление выпавших звеньев дореволюционной цивилистики повлекло забвение сделанного учеными советского периода. Было бы прискорбно, если бы слова "и я сжег все, чему поклонялся, поклонился всему, что сжигал", сделались нашим девизом. В президентской Программе верно сказано, что традиции цивилистической школы России не были сломаны и в советский период. Но те, кто поддерживал эти традиции, прекрасные наши учителя - М. М. Агарков, С. И. Аскназий, С. Н. Братусь, А. В. Венедиктов, Д. М. Генкин, М. В. Зимилева, Л. А. Лунц, И. Б. Новицкий, В. К. Райхер, В. И. Серебровский, Е. А. Флейшиц, Б. Б. Черепахин и многие другие - не только имели дело с совершенно иным нормативным материалом, но и жили в принципиально ином обществе. В известном смысле - с позиций общечеловеческой, а не отечественной цивилизации, - труды этих людей значат больше сделанного их предшественниками: наши учителя были непосредственными участниками того уникального и жестокого эксперимента, который поставила на России история, притом участниками отнюдь не слепыми - духовно и профессионально одаренными и честными, хотя и вынужденными силою обстоятельств к компромиссам и конформизму.
И, может быть, пройдя путь, на который мы ступили, и восстановив выпавшие звенья отечественной цивилистической мысли, наши преемники смогут повторить слова И. А. Покровского, сказанные им о своих и наших далеких предшественниках: "... труд предшествовавшего времени не пропал даром - юриспруденция вернулась, но не к тому же пункту, на котором она была раньше, а значительно выше над ним"[56].
* * *
Настоящая публикация книги И. А. Покровского не является репринтным изданием. Там, где текст, приводимый автором на немецком, французском языках и на латыни, не может быть понят из контекста без перевода, в сносках дается его перевод. За помощь в этой работе приношу искреннюю благодарность Г. Е. Авилову, Т. Д. Аиткулову и Р. И. Каримуллину. Особо признателен О. Ю. Шилохвосту за составление библиографии И. А. Покровского.
Профессор А. Л. Маковский
Примечания:
|
